Олег Лукьянов - Кровь демона

Должно быть, боль была: её просто не может ни быть, если ты упал с такой высоты на камни — но всепоглощающий голод был столь силен, что нервные импульсы от переломанных костей просто не доходили до мозга.

Она вновь лезла на скалу, чувствуя, как растет голод — организм уже расплавил весь подкожный жир, и она ощущала, как впадают её щеки и все более выпирают ребра. Она не хотела даже думать о том, как ей удается сохранить контроль — она лишь знала, что стоит ей хоть на мгновение ослабить волю, и ее ждет безумие.

Она уже достигла вершины, перелезла через край, и сейчас шла к крутому уступу горы. Она осматривала себя на ходу, с трепетом и ужасом взирая, на происходящие с ней метаморфозы. Опухоль на казавшейся сломанной руке куда-то исчезла, и она ничем не отличалась от другой, такой же тощей, будто бы прозрачной. Когда она оторвала прилипшую к телу блузку, поняла, что ее худшие опасения подтвердились — ребра были как у узника концлагеря времен второй мировой. Но самое странное, что она не увидела и следа от раны оставленной ножом Саймон Сэта. Даже шрама. Даже тонкой розовой или белой ниточки.

Её трясло от беспрестанной борьбы с голодом; мысли были блеклыми, образы в голове туманными, и она решила, что всё это галлюцинации. Ей кажется, что ран нет, но на самом деле она искалечена и изуродована. Ей кажется, что она испытывает невыносимый голод — но должно быть её помутившееся сознание попыталось уберечься и изменило выходящие сигналы. Ужасный голод вместо адской боли — что может быть гуманнее?..

Наконец одолев проклятую вершину, ещё более проклятой горы, она увидела картину, от которой сердце забилось немного быстрей.

Недалеко от её горы, посреди океана зеленых джунглей, блестел и сиял на солнце корпус "Левиафана" — корабля столь колоссального, что даже самые большие в мире деревья не могли его спрятать в своих раскинувшихся на полнеба кронах.

Конечно, ей не было дела ни до деревьев-великанов, ни до дизайна красавца-корабля, но по щеке покатилась слеза. Это было словно фантастическая картина, видение будто бы принадлежащее иному миру. И словно боясь, что могучий корабль исчезнет как мираж, она сбежала с горы и ворвалась прямо в непроходимые джунгли.

Пробиваясь сквозь царапающиеся колючки, цепляющиеся лозы и бесцеремонные лианы — оплетшие все ветви и стволы, словно паутина исполинской Черной вдовы, она страдала так, как не страдала за весь этот проклятый день.

С каждым мигом её голод усиливался, черная дыра в животе грозила расшириться и поглотить весь мир, но цель была близка, и было бы обидно сдаться перед самым финишем.

Она услышала голоса. Настоящие голоса, а еще до боли знакомый звук работы лазерного резака и прибавила ходу. Она почти угадала. Когда она вылетела из джунглей на просеку оставленную приземлившимся кораблем, увидела бригаду ремонтников в желтой униформе и двое из них латали шов обшивки корпуса сваркой.

В этом месте зияла огромная, словно пропоротая дыра, и Сандра усомнилась в пользе их работы. Но те четверо, что специальными инструментами что-то отмеряли на сложенных рядом стальных листах, выглядели уверенными в успехе.

— Еще пара дней и эта малышка взлетит, так что хорош болтать и за работу, парни, — сказал тот, что был в маске сварщика.

Его слова произвели обратный эффект: переговоры конечно прекратились, но трое побросали работу, а двое замерли с инструментами в руках. Бригадир, попытавшись понять, что привлекло внимание подчиненных, обернулся, и в его черном забрале отразилась подошедшая вплотную девушка-монстр.

— Помогите, — выдохнула Сандра прежде, чем он отшатнулся.

Что-то щелкнуло: это бригадир судорожно переключил канал висящей на боку рации.

— Лейтенант, у нас проблемы.

Сандра вздохнула с облегчением, но не позволила себе утерять контроль, поскольку голод был таким, что чтобы прекратить мучения, она готова была броситься на людей. Впрочем, вероятно это её и спасло: когда краем глаза она заметила изменивших позиции сварщиков, в руках которых паяльные лампы испускали метровые лучи синего огня, она сделала несколько шагов назад.

— Что вы задумали? Я офицер СБГ!

— Зараженная! Отойдите от неё! — воскликнули, выскочившие из ниоткуда, люди в силовых доспехах.

В тоже мгновение они открыли прицельную стрельбу.

— Не стреляйте — я своя! — крикнула она что было сил, но пули уже прошили ее насквозь.

Безумие, которое она сдерживала до сих пор, взяло вверх. То, что правит человеком, находясь в самых глубинах души в этот момент вышло на свет, и Сандра зверем метнулась в заросли.

Пули жалили её ещё и ещё, раскаленный свинец рвал рядом листья и резал деревья вокруг, однако она вышла из зоны огня раньше, чем могла подумать. Её измочаленное тело было быстрее, чем можно вообразить. Вот только взявший над ней контроль Зверь точно так же не мог унять страшный голод, который многократно усиливался до величины способной растворить в себе её сознание. Теперь она была голодом.

Последнее, что она запомнила, были мелькающие в листве черные доспехи преследователей.

— Умри, тварь! Мразь! Сдохни! — кричали солдаты, даже в джунглях не прекращая преследовать свою цель…

Голод исчез.

Она пришла в себя на поляне среди множества человеческих тел. Почему-то стояла на четвереньках, во рту был привкус железа, а с липкого подбородка стекала кровь. Солдат, над телом которого она склонилась, был в искореженных доспехах, и в его разорванной груди зияла пустота.

Оторвав взгляд от страшного зрелища, увидела перед собой возвышающуюся фигуру, от которой во все стороны валил белый пар.

Наверно она все-таки умерла при крушении и попала в ад. Ведь этому существу самое место именно там.

— Я знал, что ты выведешь меня к еде, — сказало оно, — рад, что не ошибся в тебе, мой птенец…

Она закрыла глаза и завыла, как угодивший в капкан зверь.

Он продвигается по дну океана, с той лишь разницей, что вместо толщи воды над ним распростерлась ночная мгла. Она давит на него всей своей массой, сопротивляется малейшему движению, ограничивает видимость и забивает ушные раковины.

Справа, слева, спереди и сзади в черное небо возносятся ели и сосны; дорога, проложенная среди них, настолько извилиста, что кружится голова и ощутимо подташнивает. Он молится давно забытому богу. Ему кажется, что время попало в петлю, и он обречен вечно бродить во мраке.

— Не понимаю, почему она не убила тебя, — снова возник голос в его голове. — То, что раньше было твоей подругой, должно было разорвать тебя так же безжалостно как других .

— Просто она безумна, — прохрипел Сэт. — Об остальном я могу лишь догадываться. Что тебе от меня надо? Почему ты то появляешься, то исчезаешь?