Вадим Друзь - Сателлит Его Высочества

— Замечательно, этого пока достаточно. Уже можно сделать вывод, что сеансы связи не происходят по жесткому графику. А это, граф, были именно сеансы связи: в той комнате, как я только что выяснил, находится довольно сильно заряженный магический шар. Почти такой же, Тони, как ты видел в моем кабинете, и используют такие шары кроме всего прочего еще и для дальней связи. Если же вами, граф, в течение длительного наблюдения так и не был обнаружен его внешний контакт, а задания он продолжал своим людям раздавать, то вывод напрашивается сам собой.

— Вот как? Значит, господин барон, мы не зря вас побеспокоили, это дело всё-таки по вашей части?

— Да, господин граф, и теперь я должен спросить вас как главу тайной полиции: каков будет дозволенный уровень моего вмешательства в это дело?

— Самый высокий, барон. Его Величество, в случае подтверждения магической составляющей дела, наделил вас чрезвычайными полномочиями, сопоставимыми даже с моими. За что я нисколько не в обиде: результат работы для меня превыше всего.

— Вот и чудесно. Тогда нам надо набросать план действий, но сначала введите меня в курс дела более подробно.

— Если не возражаете, мы сделаем это в моём кабинете, — он повернулся к окошку, — Гони к третьему участку!

Третий участок — такой же неприметный обывательский дом — находился всего в пяти минутах подземной ходьбы от резиденции тайного силовика королевства. Там повозку отпустили, и уже очень скоро все трое удобно разместились в креслах просторного кабинета графа.

Около получаса Максим внимательно знакомился с материалами дела, занимавшими две довольно пухлые папки, потом еще некоторое время обдумывал прочитанное, и, наконец, заговорил:

— Как я понял из всего этого, — он постучал ногтем по обтянутому сафьяном картону папки, — его жена очень редко покидает пределы дома?

— Да, барон, даже в продуктовую лавку и на рынок отправляют слугу, к счастью, именно нашего агента.

— А жена для нас будет весьма некстати… — Макс откинулся в кресле и прикрыл веки. Но ненадолго, — Есть мыслишка, сейчас попробую! Шальная, правда, но вдруг да и получится. Граф, вы позволите воспользоваться вашим письменным прибором?

— Да, конечно же, — Штейн без проволочек освободил место за своим столом, — прошу вас!

Грей уселся в хозяйское кресло, ознакомился с содержимым чернильниц, по очереди макнув в каждую перо и опробовав его на клочке бумаги, взял чистый лист и, чуть ухмыляясь, бегло набросал текст. Перечитал, взял другое перо и, макнув в соседнюю чернильницу, дописал еще несколько слов. Помахал листком, чтобы быстрее просохли чернила, положил на стол, прошептал над ним какую-то абракадабру, и сунул его в руку Тони:

— Читайте, принц, только вслух!

Тот, откашлявшись, заглянул в записку и протараторил:

— Идёт козёл с косой козой, идёт козёл с босой козой, идёт коза с косым козлом, идёт коза с босым козлом… Ч-чёрт ногу сломит! Барон, что это?

Грей забрал у него листок:

— А теперь скажите: о чем сказано в записке?

Тони недоуменно взглянул на него, чуть задумался и медленно проговорил:

— Э-э, что же там было?.. А! О том, что графу надо немедленно явиться к королю! — и он с ошарашенным видом замолчал.

— Ну-ка, дайте сюда, — Штейн взял листок, прочитал, быстро сунул его в карман и ринулся к шляпе, — Прошу простить, господа, меня срочно вызывает король!

— Стоп, стоп, господин граф, вас никто никуда не вызывает! Это всё-таки сработала моя задумка! Граф, вы же ясно всё слышали, когда принц вслух читал записку: там не было ни слова о короле! Вспомните, что вы тогда услышали?

— Постойте, там было что-то про козлов и коз…

— Вот именно! И только прочитав записку своими глазами, вы, как и принц, решили, что это королевский приказ. А в этом и суть моей выдумки! Граф, прошу вас, расслабьтесь и вернитесь к своему столу, я сейчас всё поясню.

Лицо графа Штейна еще некоторое время выражало нешуточное борение, но в какой-то момент он взял себя в руки и, решительно сжав губы, вернулся в своё кресло.

Грей снова открыл папку, вынул из неё досье на супругу резидента и отыскал в нем нужное место:

— Вот. У его жены имеется родная сестра и живёт она… живёт она… ага, вот: в местечке Молен. Это, что, где-то возле Моленского леса?

— Да, с южной его стороны.

— Это, кажется, около двух дней пути верхом? А почтовой каретой сколько?

— Три.

— Чудесно. Три туда, три обратно, да денёк-другой там, я думаю, этой недели нам с головой хватит на улаживание проблемы с резидентом. А после она уже мешать не будет…

— Барон, о чём это вы сейчас говорите?

— М-м… простите великодушно, сейчас я посвящу вас в детали моего плана. Вот в чём суть: я состряпаю послание для его жены, оно будет иметь на неё такое же воздействие, как и вот это, призывавшее вас к королю, но с той лишь разницей, что супруга ростовщика непреодолимо захочет повидать свою сестру в Молене. Надо только придумать какой-то нейтральный текст, не о козах же писать…

— Быть может, какое-нибудь предписание городской управы?.. — подал голос Тони.

— О, вполне подойдёт, главное, чтобы оно изначально не вызвало никаких подозрений и было прочитано хотя бы одним из супругов.

— Сейчас организуем, — граф звякнул колокольчиком и отдал распоряжение своему шустрому адъютанту. — А когда это письмо нужно будет вручить?

— Чем раньше, тем лучше. Вот как только смастерим его, так сразу и устройте вручение. Потом нам останется дождаться отъезда жены ростовщика, и можно будет заниматься изъятием из оборота его самого. Но об этом мне надо еще некоторое время поразмышлять, а то там неслабая защита наворочена…

Адъютант с поручением управился очень быстро, видимо писари местного ГБ были не понаслышке знакомы с делами городской управы. Грей, даже не вчитываясь в текст принесённого письма, вписал несколько слов между строк и произнес над ними слова заклинания.

— Вот, запечатайте его как положено и вручайте. Только, ради всего святого, проследите, чтобы ваши подчинённые не пытались его прочесть, а то ведь сразу помчатся к сестрёнке в Молен, даже если у них её отродясь не было…

Граф с некоторой опаской принял исписанный бланк и как-то даже поспешно вложил его в казенного вида конверт, чем заметно развеселил Тони. Тщательно заклеив клапан, Штейн вызвал агента и не менее тщательно его проинструктировал, после чего друзья, уговорившись явиться по первому зову, откланялись и покинули цитадель королевской безопасности.

— Макс, а как это у тебя получилось, что мы читали в записке одно, а понимали совершенно другое? — спросил Тони, когда они через площадь направлялись к королевскому дворцу.

— Да вот, мой принц, мне с помощью магии удалось реализовать один очень популярный в моём мире миф. Миф о двадцать пятом кадре. Он сводится к тому, что если показать человеку что-либо за очень-очень короткое мгновение, то зрением он этого не воспримет, будто он и не видел ничего, но подсознание его всё-таки зафиксирует произошедшее и отправит необходимую информацию в мозг. Но у нас это совершенно не работает, ну разве что как приманка для простофиль, а здесь, добавив к идее магическую составляющую, мне удалось миф превратить в действительность. С запиской-то я что сделал? Написал ничего не значащий текст, который все хорошо видят и читают. Но между строк я вписал ясное и однозначное повеление: сделать то-то и то-то. А потом заставил эти тексты мерцать поочередно, но с разной частотой: бесполезный текст виден достаточно долго, скажем, несколько мгновений, и глаза его успевают увидеть. Зато повеление моё появляется лишь на ничтожную долю мгновения, если ещё чуть быстрее, то человек вообще ничего не воспримет. Но этого времени хватает, чтобы мозг его зафиксировал. И вот тут вступает в дело магия. На письмо наложено заклинание повиновения, в чуть упрощенной, но от того более жесткой форме: «Сделай это!». И заклинание тоже мерцает, с той же частотой, что и повеление. Вот и получается, что невидимый приказ поневоле приходится выполнять…