Григорий Райхман - Черные гремлины

Вперед вышел Ког. Он присел напротив Оникса и спросил:

- Ты меня помнишь?

- Да, - после раздумий ответил чешуйчатый пират. - Ты безлапый.

- Верно, - согласился Ког и снял одну перчатку. Под ней заблестели металлические детали, излучающие слабое фиолетовое свечение. Лапа Кога оказалась железной, и она целиком состояла из сложных соединений и крошечных деталей, но при этом пальцы двигались и сгибались, как живые. Пять-раз-Швепс присвистнул от удивления.

- Это может пригодиться? - неуверенно спросил Ког.

Оникс внимательно оглядел металлическую кисть и даже поскреб ее когтем.

- Возможно, - прошипел чешуйчатый гремлин. - Но лапы придется разобрать.

- Иначе никак? - растерялся Ког.

- Да, - Оникс склонил голову набок. - Кто тебе их сделал?

- Ты, - грустно ответил серый гремлин.

- Я не помню.

Все замолчали.

- Если надо, я готов, - Ког запнулся, - готов ими пожертвовать. Если это поможет починить железную самку и всех спасти.

Ког повернулся ко мне. Необычно и больно было видеть его с металлическими лапами вместо настоящих. Я никогда не задумывался о том, что Ког - калека.

- Ты хотя бы знаешь, где искать морского дьявола? - спросил он.

- Да, - я давно думал над тем, куда мог пойти Йокта после нашей последней встречи. Во всем Белом море было лишь одно место, где у него было убежище: - Мы должны вернуться на Обсидиановый остров.

Все началось с одинокого пения, к которому постепенно присоединялись новые голоса, вливаясь в один мелодичный хор. Хор живо набирал силу, и вскоре его грустная мелодия окутала весь остров, навевая печаль и меланхолию. Я не понимал, о чем она, ведь песня состояла из непонятных и шипящих слов, но я запомнил эти слова с точностью до звука.

Пели зеленые гремлины.

Они заполонили улицы и куда-то дружно шагали, продолжая горестно напевать. Зеленые гремлины разрисовали свою шерсть белой краской, из-за чего казалось, будто их кости выступают поверх кожи. Их уши, ноздри и губы были пробиты острыми побрякушками, а на шее и хвосте красовались кольца и обручи, позвякивающие при ходьбе. У большинства за спиной висели большие, сшитые из линялой шерсти конверты. В одном из этих конвертов мне удалось рассмотреть обгоревшее тело.

"Сегодня будет траур, - объяснил пять-раз-Швепс, прежде чем мы расстались: - Зеленые отнесут трупы своих близких и друзей на один большой помост, а потом подожгут его. Черные не привыкли к такому и всю ночь будут следить за ними. Лучшее время, чтобы угнать корабль".

"Горе" держали на стоянке переделанных кораблей у подножия Скайдла Борд, и рядом с могучими фрегатами черных гремлинов наспех сбитый самоход Бурошкура казался неуклюжим карликом. У стоянки дежурили двое сонных боевичков, топчущихся на морозе. Всего лишь двое - потому что никому не могло прийти в голову красть корабль сейчас, когда единственным теплым местом был скайдл Борд.

Никому, кроме нас.

Неожиданно в отдалении грохнул взрыв, и в небо устремились клубы черного дыма. Двое боевичков побежали к месту взрыва, поднимая тревогу. Бурошкур хмыкнул.

- Погнали, - покинул укрытие серый пират, когда боевички пропали из вида. Мы с Мышонком поспешили за ним. Миновав периметр, мы прокрались к "Горю" и шустро в него забрались. Бурошкур погрузил завернутую в теплое покрывало и мирно сопящую Ниро в корабль и, усевшись спереди, схватился за рычаг.

- Заклинило, - пропыхтел он.

Я и Мышонок попробовали крутить ручки на задних сиденьях, но не смогли сдвинуть их и на коготь. Бурошкур перегнулся через бортик и выругался:

- Сцепили, заразы, - он вылез и начал что-то отламывать от передних колес. Я спрыгнул, чтобы помочь, и увидел, что передние колеса были скручены железной цепью. Серый пират бил по цепи когтями и рвал ее лапами, но она не поддавалась.

- Можно же просто снять колесо, размотать цепь и поставить обратно, - предложил Мышонок.

- Башковитый? - буркнул Бурошкур, но внял совету младшего брата. Вскоре мы вновь залезли в "Горе" и уселись за ручки. На этот раз корабль послушно скрипнул и сдвинулся с места.

Сзади раздались гневные вопли. Оглянувшись, я увидел несущихся к нам вприпрыжку боевичков, грозно размахивающих двузубцами. Бурошкур оскалился, приналег на ведущий рычаг - и самоход пошел вперед. Мы с Мышонком тоже закрутили ручки, разгоняя "Горе" по холодной глади Белого моря. Не прошло и нескольких вздохов, как мы ушли в отрыв от проваливающихся в холодный пепел черных гремлинов.

- Они не снарядят погоню? - забеспокоился я. Мы планировали украсть корабль тихо и без шума, чтобы пропажу заметили как можно позже, но запланированный Бурошкуром отвлекающий маневр в виде взрыва все испортил. Я до сих пор не понимал, где серому пирату удалось раздобыть бомбу, а он не хотел об этом распространяться.

- У них своих забот по пасть, - хохотнул Бурошкур. Свобода и скорость привели его в хорошее расположение духа: - Куда держим курс, капитан?

- На Обсидиановый остров, пожалуйста, - попросил я.

- Надо командовать не "пожалуйста", а "смердящие шкуры"! - снисходительно поправил Бурошкур.

- Ага, брат знает, как капитанить! - подтвердил Мышонок.

- На Обсидиановый остров, смердящие шкуры, - неуверенно приказал я.

Бурошкур нахмурился.

- Ладно, как раньше говори, - после недолгих раздумий буркнул он.

Все сильней мы отдалялись от скайдла Борд, который издалека казался маленькой побрякушкой по сравнению с невообразимо огромной Мегастеной. Сейчас, когда пеплопад прекратился, ее ужасающие размеры поражали еще больше: она уходила высоко в небо и терялась где-то в бесконечной выси. Казалось, что у Мегастены вообще нет конца.

Лапы и спина заныли от нагрузки. Мы откроем Мегастену. Мы попадем на другую сторону и найдем теплый и сытный остров. Мы выживем.

- Зачем поперли розовую с собой? - поинтересовался Бурошкур, когда мы отъехали далеко от скайдла.

- Она умеет говорить в голове, - объяснил я. - Даже если ты очень далеко.

- О-о-о, - многозначительно заворчал серый пират.

- А долго ехать? - поинтересовался Мышонок.

- Три перехода, - сощурился Бурошкур. - Ух и пограбим черных! Ежели там что завалялось, понятное дело.

На привале мы перекусили скромными запасами зефира и улеглись спать, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. Ниро все еще дремала, но я надеялся, что она проснется к прибытию на Обсидиановый остров.

Розовая владычица воли обладала удивительной способностью передавать свои чувства другим при соприкосновении. Ниро снилось что-то уютное, мирное и приятное, поэтому все мы заснули с глупыми улыбками на мордах. Я уже и забыл, когда последний раз улыбался.

Проснувшись, мы съели еще немного зефира, и оказалось, что взяли его с собой слишком мало - едва ли хватит на обратный путь.