Григорий Райхман - Черные гремлины

- Я принесу зефир. Побудь здесь с Ониксом, - я прислонил чешуйчатого пирата к стене. Швепс побелел и залепетал:

- А он меня не убьет?

- Оникс, ты ведь не убьешь его? Пожалуйста.

- Обещаю, - серьезно сказал первый пират.

- Спасибо, - я собрался уже идти, но Оникс схватил меня за лапу.

- Лак-Лик, - прошипел он, - какого ты цвета?

Я посмотрел на свою шерсть. Когда-то она была пушистой и коричневой, но теперь к ней примешалось множество других тонов: медный от красного зефира, черный от копоти и гари, серый от пыли и грязи. Даже если долго вылизываться, вряд ли удастся вывести весь слой впитавшихся красок. Какого же я цвета?

- Любого, - ответил я и исчез.

Это был первый раз, когда я видел Оникса удивленным. Его зрачки расширились, он оторопело облизнул глаза и отпустил мою невидимую лапу. Швепс плюхнулся на хвост и отполз к стенке, что-то бормоча.

Боевичков было действительно много, и они старательно охраняли склад с зефиром, но их бдительности не хватило, чтобы заметить меня. Зефира было очень много и самых разных цветов - огромные ряды полок и коробок были завалены им доверху, но что такое эти коробки для многих тысяч гремлинов? Скайдл Борд находился на пороге голодомора, и не пройдет и семи ночей по старому времяисчислению, как голодающие гремлины будут готовы убить за крошку сладостей. Воруя зефир, я чувствовал себя злодеем, отбирающим последний кусок у самок и детенышей. Поэтому я взял немного розового зефира, посыпанного черной крошкой - ровно столько, сколько потребовалось бы для выполнения нашей миссии.

Глотая слюни, я направился к выходу. Один из боевичков вдруг ошалело посмотрел на меня и сказал:

- Запасы улетают.

Я забыл, что зефир остался видимым. Другие боевички уже оборачивались посмотреть на летающие запасы, а я уже прокручивал в голове, как меня ловят, бьют, колят, ломают, рубят и многое другое, о чем рассказывал Швепс. Вот бы этот зефир тоже исчез, пропал, стал таким же незаметным и незначимым, как я. Пожалуйста.

И зефир исчез.

- Разговорчики на посту, - старший боевичок отвесил заметившему меня черному гремлину оплеуху.

- Но я... - забормотал он.

- Еще слово, и отправишься в морозную камеру.

Рядовой боевичок сконфуженно умолк, а я поспешил в укрытие.

Когда я вернулся в отнорок, Оникс душил Швепса, а тот хрипел и бестолково размахивал лапами, пытаясь спихнуть с себя чешуйчатого гремлина. Я с трудом оттащил Оникса от серого пирата - даже в таком состоянии его хватка была крепкой и смертельно опасной.

- Ты же обещал, - упрекнул я его.

- Он предложил сдать тебя, чтобы выпросить помилование, - прошипел Оникс. Пять-раз-Швепс отполз в противоположный конец отнорка, тяжело дыша и затравленно на нас глядя.

- Швепс, мы пытаемся спасти всех гремлинов на свете, - объяснил я. - Не надо меня сдавать, иначе у нас ничего не получится.

Серый гремлин быстро закивал. Я вздохнул и раздал всем зефир:

- Угощайтесь.

- Как так вышло, что теперь ты кормишь меня? - спросил Оникс, разглядывая зефирку в когтистой лапе.

- Ме жнау, - ответил я с набитым ртом.

Поев, мы вновь позволили Швепсу вести нас по коридорам базы черных. Один раз нас чуть не застукал патруль, но мы вовремя спрятались в ящиках со снарядами для рогаток. Пока мы шли, я не переставал удивляться, до чего здесь все правильно и опрятно. Неряшливые норы Железного острова даже рядом не стояли с аккуратными помещениями черных гремлинов. Потом я вспомнил про судьбу своего острова и загрустил.

Вскоре мы оказались у большой пустой коробки, срубленной из борда. К металлическому блоку на ее вершине была прикреплена двойная веревка, которая уходила ввысь, теряясь в темной глубине шахты. Швепс забрался наверх и с важным видом сообщил:

- Эту штуковину сделали коричневые гремлины, чтобы таскать другие штуковины. Веревка идет до самого верха. Давайте поднимемся по ней и вылезем наружу.

- Давайте, - согласился я.

Мы взобрались на коробку и начали подъем. К моему облегчению, Оникс уже достаточно окреп, чтобы карабкаться самому, его организм с ужасающей стремительностью восстанавливался после еды. Оникс съел почти весь зефир, что я принес, совсем немного оставив нам со Швепсом. Я надеялся, что это поможет ему вспомнить, как чинить.

Но не успели мы подняться и на несколько хвостов, как веревка начала движение, а коробка поползла вверх.

- Влипли!.. - прошептал Швепс. - Спрыгиваем!..

Втроем мы прижались к крыше коробки и терпеливо ждали, пока она поднималась к вершине шахты. Коробка остановилась напротив металлических дверей у самого потолка, едва нас не придавив. После остановки двери распахнулись и внутрь вошел конвой из четырех боевичков и двух пленных. Из любопытства я проковырял когтем маленькую дырочку в потолке коробки.

Конвой возглавлял Ког с мешком в лапах, который я когда-то давно сделал из своего плаща, и из этого мешка торчала железная лапа Ежи.

С отчаяньем я узнал в пленных Мышонка и Бурошкура. Мышонок шмыгал носом и виновато глядел в пол, а помятый Бурошкур храбрился и бросал грозные взгляды на боевичков с трезубцами, иногда сплевывая на пол. Слюна у него была странного синего цвета.

Судя по всему, у братьев ничего не получилось и их схватили, а теперь наверняка посадят в жуткую камеру вроде той, в которой держали Оникса. Я отчаянно вцепился лапами в веревку, стараясь остановить ее движение, но лишь ободрал кожу на подушечках лап - коробка неумолимо продолжала спуск. Я оглянулся по сторонам и, не найдя ничего, что могло бы спасти ситуацию, тихонько завыл.

- Помочь? - спросил Оникс и, не дожидаясь ответа, сомкнул челюсти на блоке, вокруг которого вращалась веревка. Раздался жуткий скрежет, что-то лопнуло и коробка начала стремительно падать вниз. Оникс выплюнул уже бесполезный блок и задумчиво облизнул сломанный клык. Я вовсе не такую помощь имел в виду.

- Спасибо, - неуверенно поблагодарил я, прежде чем мы грохнулись.

Набрав скорость, коробка проломила пол на пятом этаже и свалилась на шестой, подняв тучи пыли. На нас посыпались обломки перекрытия и какие-то щепки. Я скатился с крыши и больно шмякнулся о холодный обсидиан, каким-то образом очутившись рядом со спящей Ниро.

- Вы и мертвого разбудите же, - пожаловалась она и, перевернувшись на другой бок, захрапела.

Из коробки, кашляя и пошатываясь, выбрался Ког и тут же заметил меня. Щурясь и отмахиваясь от пыли, он взял свой двузубец наизготовку и грозно потребовал:

- Наруши!.. кхе-кхе!.. тели, сдавай!.. кха-кха!.. тесь!

Чихая, из коробки вышли остальные черные гремлины и направили на меня двузубцы. Пыль понемногу рассеялась, и глаза Кога изумленно расширились, когда он меня узнал.

- Лак-Лик?.. - ошеломленно спросил он. - Я думал, ты умер. Что ты здесь делаешь? И что с твоими глазами?