Анастасия Воскресенская - Волчье отродье

— Вполне достаточно, — с достоинством ответил Пашка. И в самом деле, какого диагноза следует ожидать, когда тебя застают в полузверином состоянии, способным лишь рычать? О, если бы не отец Владимир, в следующий раз в этой жуткой больнице мог оказаться и сам Пашка. Как только Игоря отпустят, надо будет отвести его к священнику.

— Ну как он? — спросил Леша, как только его друг показался в проходной.

— Сложно сказать… во всяком случае, ненормальным Игорь не выглядит. Сонный только. Обкололи, надо думать, какой-нибудь дрянью. Реланиумом, — Пашку передернуло, видимо, при воспоминании о первой ночи оборотничества. — Оказывается, он по пути домой столкнулся с собственной сестрой. Представляешь видок? Босой, куртка наизнанку, шатается, как пьяный. Она в истерику, а у матери понятная реакция — «скорую» вызвать. Они с ним поговорили — и сюда упекли.

— Бедняга, — пробормотал Леша, не зная, что еще можно сказать в такой ситуации.

— Бедняга — это мягко сказано. Когда ему удастся отсюда слинять — большой вопрос. Тем более что следующее полнолуние хоть и нескоро, а все же не за горами. Если с ним такое приключится здесь — пиши пропало. В одиночную палату поселят и такое будут колоть, что ему потом только спичечные коробки клеить останется. — Мальчик нахмурился. — Плохо другое. Он зол очень. На всех — сестру, маму, врачей… и на меня тоже, наверное. Я ему про отца Владимира рассказал. Выйдешь, говорю, отправимся к нему вместе. А он как-то покивал неуверенно — то ли не верит, что выпустят скоро, то ли что еще…

— Ну отец Владимир ему мозги промоет, — с уверенностью заявил Леша. — Он и к тебе, и к маме твоей подход нашел — значит, и к Игорю отыщет.

А потом к Игорю пришел посетитель совсем иного рода. Не толстый Пашка, не священник-мямля и не занудная мать, которая умудрилась разок притащить с собой Аньку. Будто это кого-то может порадовать.

При виде вошедшего Игорю от стыда захотелось накрыться с головой тонким больничным одеялом. Ему оказали честь: позволили участвовать в охоте. Он должен был первым вкусить Королевской трапезы. А он струсил.

И мало того что струсил. Он еще и немедленно попался на глаза своей дуре-сестре, а потом загремел прямиком в психушку. Какой же он после всего этого оборотень? Ему прямая дорога в бродячие псы.

— Игорь.

Мальчик поднял взгляд, ожидая прочитать свой приговор. И изумился.

На лице вожака отражалось самое искреннее сочувствие.

— Прости. Я не смог. Ты думаешь, что я трус? И правильно думаешь. Но пойми, я действительно не смог. Физически.

— Я понимаю. И ни в чем тебя не виню. В тебе еще слишком много человеческого. Но это пройдет. В это полнолуние будет уже легче, — успокоил его Арчи.

— В это полнолуние? — Игорь горько усмехнулся. — Да меня тут два месяца продержат, не меньше. Нет, ну надо же было так глупо попасться!

Он с досадой стукнул кулаком по мягко спружинившей подушке. Арчи аккуратно присел на край кровати, положил ему на лоб горячую ладонь.

— Не переживай так. А из больницы мы тебя вытащим. Я сам вытащу. Стая своих не бросает.

От этой фразы, особенно от слова «своих», у Игоря на глаза навернулись слезы благодарности. Оборотень меж тем продолжал:

— С тобой все будет в порядке. Главное, не раскисай. И никому ничего не говори. Ты, надеюсь, не все врачам рассказал?

Игорь испуганно замотал головой:

— Нет! Что ты!

— Это хорошо. В следующей охоте ты непременно будешь участвовать. Я тебе обещаю. Меня сейчас больше волнует твой приятель. Пашка. Я точно знаю, что его не было в лесу в ту ночь. Я бы его почуял. Не знаешь ли ты, где он мог быть? Он ведь заходил к тебе? Я чувствую его запах.

— Да, заходил.

— И ты знаешь, где он провел ночь полнолуния?

— Конечно. Он мне рассказал. Помните церковь, у которой вы нас встретили? Так вот — там есть такой священник…

Всю дорогу до церкви Арчи просто трясло от ярости. Несчастный поп с его песнопениями, вонючим ладаном и прокисшим вином вместо крови покусился на того, кто принадлежал ему по праву. Как он только посмел! Да он убьет его, убьет прямо сейчас! Отгрызет ему голову и будет гонять ее как мяч по всей церкви! Сожрет его теплую печень! Человечишка будет знать, как пытаться похитить будущего слугу Лилит!

Он, сам того не замечая, сутулился все сильнее, и клыки начали выступать изо рта. Немногочисленные прохожие, встречаясь с ним взглядом, поспешно отводили глаза и прибавляли шагу.

Неожиданно Арчи остановился. Конечно, убить священника было очень соблазнительно. Но если об этом узнает Пашка, шансов на то, что он присоединится к стае, практически не останется. Хуже того, и Игорь, узнав о смерти священника, может вновь засомневаться. А ведь Игоря надо еще из больницы вытащить. Нет, убивать священника не стоит. Пока не стоит.

Лучше хорошенько припугнуть. Чтобы отстал от мальчишек и не мешал их превращению.

Тем более что спасти их он все равно не сможет. Да, он помог Пашке продержаться в человеческом облике до утра. Но в следующий раз этот фокус не удастся. Для того, чтобы остаться человеком, нужна воля, а воля оборотня без Королевской трапезы слабеет.

Арчи ухмыльнулся.

Никакие молитвы и бдения не спасут щенков от их судьбы. Для оборотня есть только один способ снова стать человеком, но ни один из стаи Арчи этим способом не воспользовался. И не воспользуется, покуда Арчи жив.

А жить он собирался еще долго, что бы там ни говорил Сеятель.

Арчи замер перед приоткрытыми церковными дверями и принюхался. Удушливый аромат ладана забивал все остальные запахи, но главное он смог учуять. Поп был в церкви. И он был один.

Арчи проскользнул в душный полумрак и аккуратно притворил изнутри тяжелую деревянную дверь.

Еще один долгий день наконец-то подошел к концу. Прошла вечерня. Закончился молебен. Бабушки, без устали поддерживавшие в церкви порядок, получив благословение, удалились небольшой стайкой. Распрощался и ушел диакон, отец Михаил, — субтильный молодой человек с неожиданно мощным голосом.

Отец Владимир остался в церкви один. С раннего утра он мечтал, как, закончив все свои труды, вернется домой и ляжет спать. Ляжет непременно пораньше. Но после полудня сонливость отступила, и теперь отец Владимир опасался, что ему опять не удастся загнать себя в постель раньше полуночи. Вообще-то он привык спать мало — привычка для священника естественная, но бессонная ночь полнолуния выбила его из колеи.

«Главное, поужинать и сразу спать. И никаких книжек». — Вчера он до половины первого просидел над лекциями митрополита Антония Сурожского и опасался, что сегодня ситуация повторится.

Он уже переоделся в гражданское платье, но уходить медлил. Церковь нравилась ему такой — тихой, полутемной, с таинственно мерцающими огоньками лампад. Он прошелся вдоль иконостаса, слегка касаясь пальцами старого дерева, вдыхая едва ощутимый запах благовоний и воска.