Павел Шумил - Этот мир придуман не нами

— Госпожа, спустись, слова есть, — кричит в ответ рыжий. Линда спускается. Даже по спине видно, что недовольна.

— Она не хочет снимать ошейник, — парень указывает пальцем на серую девушку.

— Это еще почему? — разворачивается к ней Линда.

— Я никогда не выйду замуж за рыжего без хвоста. У меня гордость есть! — отвечает серая и поджимает ушки. Линда меряет ее взглядом.

— Хорошо. Кто из серых парней тебе нравится?

— Зачем серые? Не надо никого. Я послушная рабыня! Ты меня рыжему отдала, пусть так и будет! Я против твоего слова не иду, госпожа.

— Значит, наложницей с рыжим согласна, а замуж — нет?

— Рабыня своей воли не имеет. С кем приказали, с тем и живет. А по своей воле я за рыжего не пойду!

— Дурдом! А ты что скажешь? — обратилась к парню.

— Пусть носит ошейник, если ей так нравится. Родит мне ребенка — еще раз поговорим.

— Делайте что хотите, — Линда развернулась и полезла по лесенке в кабину экскаватора.

— Уже второй случай, — замечает Стас. — Дурные примеры заразительны.

— А первый кто?

— Первый — Миу.

Танцы прошли весело. Мухтар не зря назвал женский контингент клумбой. Девочки постарались. Получилась забавная смесь ярких праздничных сельских одежд с высокой модой Дворца. По-настоящему отожгла Поварешка. Сама черная как ночь, а топик и миниюбка белые. Не просто белые, а с искрой! На левом запястье белая манжетка. И белые туфельки. Надо сказать, стильно.

Вскоре понял, о чем Миу намекала. Поварешка положила глаз на Петра. Но умна. Вертится рядом с ним не все время, а через танец. То ли дает отдохнуть, то ли чтоб сравнил с другими и оценил, какое чудо ему досталось.

Петр оценил. Где-то в середине вечера отозвал меня в сторонку и, смущаясь, произнес.

— Влад, тут такое дело… Мне одна девушка симпатизирует… А я же не монах, у меня нервы… Я на целибат не подписывался.

— Так в чем же дело?

— У нее, вроде, серьезные намерения…

— Она знает, что у вас детей быть не может?

— Миу ей говорила. Но я, как бы, не готов жениться. И в святые не записывался. Может, ты ей объяснишь ситуацию?

— А почему сам не скажешь?

— Не умею я с девушками на такие темы говорить.

— Ладно, веди ее сюда.

Симпатизирующая девушка, конечно, Поварешка.

— У тебя серьезные намерения? — прямо спросил я.

— Да, Владыка.

— Ты знаешь, что Петр — капитан звездного флота? В любой момент может получить приказ лететь на другой край вселенной. Да и не готов он бросать якорь на берегу. И детей у вас не будет.

— Знаю, Владыка. Я же не наивный котенок, как он меня называет. Я с детства знаю: не живут долго те, кого звезды ярким светом осветили.

— Красиво звучит — звезды ярким светом…

— Ослепительным, Владыка. Но о себе так говорить нескромно. Владыка, дай мне шанс! Пусть будет хоть день, да мой! А потом — хоть в пропасть. Ни о чем жалеть не буду.

— Отчаянная ты.

— Такой шанс раз в жизни выпадает. Сколько счастья в когтях удержу, все мое! Хватит уже с судьбой играть. Много раз все на кон ставила — и всегда у пустого очага оставалась. До ошейника скатилась. Кажется, пора бы ума набраться. Когда госпожа Линда с нас, лицедеев, ошейники сняла, могла бы таверну открыть. Свое дело, сытая, спокойная жизнь. А я опять на кон все, что есть, поставила. Потому что в таверне господина Петра больше не увидела бы. Владыка, не говори, что я опять проиграла.

И бухнулась лбом мне в сандали.

Хотел поднять, но вовремя вспомнил, как Петр с Миу столкнулся.

— Поднимись. Не могу я с твоей попой разговаривать.

Распрямилась как пружина.

— Раз знаешь, на что идешь, желаю тебе счастья и удачи. И попроси Миу рассказать, чем люди от прраттов отличаются.

— Уже, Владыка.

— Тогда идем, разыщем Петра, — с этими словами нажимаю кнопку "внимание" на поясе. Стас понимает правильно.

— Петр на берегу озера, — звучит его голос в импланте. Беру Поварешку за руку, веду на берег. Петр стоит у среза воды. Подвожу к нему девушку и соединяю их руки. Кажется, мне здесь больше делать нечего.

Отойдя на десяток шагов, оборачиваюсь.

— Да, Петр, никогда не соглашайся на ласку тысячи иголочек. Это не для людей.

Поварешка весело фыркает и стыдливо прижимает ушки.

— А что это? — спрашивает Петр.

— Ну, если хочешь знать, один раз можешь попробовать. Но я тебя предупреждал… — с гордым видом удаляюсь.

На вечернем разборе полетов узнаем, что Поварешка сменила имя. Теперь она Багирра. С двумя "р". Может, сказать Петру, что в оригинале "Книги джунглей" Киплинга Багир был он? Наставник и старший друг Маугли.

Стас сообщил, что распространение слухов идет успешно. в Столице между ведущими домами произошло несколько мелких междусобойчиков. Еще несколько семейств сбежало на загородные виллы.

Разбор полетов заканчивается быстро. Марта вызывает Амарру, и все идем в медотсек. Из зрителей только Багирра и Проныра. Амарру мочит голову, садится в кресло. Марта надевает шлем.

— Сегодня научишься читать и писать на нашем языке… Подожди, ты писать умеешь?

— На родном языке умею. На языке серых — нет.

— Стас, у тебя в этом файле завязок на письменность прраттов много?

— Выше крыши. Черт! Я же на Миу ориентировался, а у нее с местным образованием полный порядок. Марта, так писать нельзя! Нужно доработать курс.

— А если мы запишем Амарру наш курс языка серых? Он же включает письменность.

— Дай подумать. Курс ориентирован на знающего русский. У Амарру структура языка есть, но бедный словарный запас. Впрочем, неважно. Словарный запас пойдет обратными ссылками с языка серых. Но русской письменности Амарру тоже не знает. Надо пускать оба курса вместе! Только так! Иначе будет полно безадресных ссылок.

— А объем? Два курса за один раз — не слишком много?

— Много… Но не слишком. Ты говорила, синтезировала снотворное для котов. Вот и испытаешь. Амарру проспит завтра до обеда, за это время боль пройдет.

— Так и сделаем, — согласилась Марта. — Амарру, отдохни четверть стражи, я перетранслирую курс языка серых под твой мозг.

— Я перетранслирую, а ты пока займись Владом, — возразил Стас.

Амарру пересаживается на кушетку, я занимаю кресло, надеваю влажный изнутри шлем. Марта перестраивает аппаратуру. Курс короткий, запись укладывается в две-три минуты. Завтра сяду за рычаги экскаватора. Еще ребенком мечтал оказаться в кабине такой могучей машины.

Амарру вновь занимает кресло. Ее сеанс укладывается в разрешенные Минздравом полчаса. Моя голова уже трещит. Поэтому отправляюсь в свою каюту, принимаю таблетку снотворного и ложусь в постельку. Миу нюхает пузырек и строит грустную мордочку. Понимает, что "плодиться и размножаться" мы сегодня не будем.

Просыпаюсь с жуткой головной болью. Скосив глаза, смотрю на часы. До подъема десять минут. Сеанс ментозаписи был короткий. Тогда какого хрена?..