Валерия Воронцова - Право на ошибку

– Драгон, пожалуйста, – мягко обратилась я к любимому, опасаясь смотреть ему в глаза.

– Только попробуй, – прорычал он, оставив мне самой догадываться, что я могла попробовать, но я почему-то сразу поняла, о чем говорит Бриар. Только попробуй оставить меня.

– Не волнуйся, теперь все будет по-другому, клянусь, – быстро выпалила я, и Драг сузил на меня чуть покрасневшие глаза, после чего покинул круг, встретившись взглядом с Джошуа. Не знаю, что было в его взгляде, но гадкая улыбочка Ревенджа несколько потускнела.

– Как ты выжила? – низким голосом спросил Ревендж, когда мы снова остались один на один в круге огня.

– О, ты настолько осточертел богам, что они решили вернуть меня назад. Или же ты мазила-неудачник. Какую версию выбираешь? – ухмыльнулась я, призвав саблю.

Покосившись на Люцию, предатель достал из кармана деревянную фигурку и что-то прошипел. Черная субстанция отделилась от фигурки облаком, постепенно формируясь во что-то. Что-то, что мне точно не понравится, нутром чуяла.

Поэтому, когда чернота превратилась в огромную красноглазую кобру, казалось впитывающую в себя темноту ночи, я не удивилась, но все же не смогла сдержать отвращения и страха, отступив на шаг назад. Ненавижу змей. Тем более кобр. Тем более таких огромных, да еще и потусторонних. Почему я ни разу не подумала, что дух-хранитель династии Ревендж – змея?

– Шиурха… – мявкнула Люция. – Показушница чешуйчатая.

Рысь зевнула, потянулась, и ухом не поведя на шипение кобры, а потом вдруг стала расти, освещая сгустившуюся ночь своим серебристым ореолом. Несколько мгновений, и Люц стала такого же размера, как и раскрывшая капюшон Шиурха, полностью заслонив меня собой.

– Иди сюда, дрянь ползучая! – азартно прорычала Люция, царапнув лапой землю и прижав уши. Ее короткий хвост заметался из стороны в сторону, пока не замер параллельно земле. Дикая кошка готовилась прыгнуть.

Люц отпружинила от земли с той грацией, что прежде я встречала лишь у Драга. Не удивительно. Серебро столкнулось с чернотой, шипение перекрыло утробное рычание… Кобра была проворна, но Люц не подставлялась под ее клыки, наскакивая то справа, то слева, двигаясь с природной ловкостью мангуста.

Это было потрясающее и в то же время жуткое зрелище. И к тому же недолгое. Всего пара прыжков и взмахов лапами, и вот уже Люц пришпилила когтями хвост кобры, зажав ее шею у основания капюшона в пасти. Шиурха забилась всем телом в отчаянной попытке вырваться, но мой дух-хранитель держала крепко, сдавливая челюсти, пока через ее серебряную пасть не потекла густая черная субстанция.

Джошуа что-то крикнул, выставив тотем перед собой, и Шиурха обратилась облаком, тут же втянувшимся в деревянную фигурку в руках Ревенджа. Отозвал.

– Я свое дело сделала, – обернулась на меня Люция, поведя носом, окруженным длинными топорщащимися усами, словно излучающими лунный свет. – Твоя очередь.

Прыгнув ко мне, она в воздухе обратилась серебристым туманом и втянулась в тотем, лежавший у меня в кармане. Здорово, что я взяла его, поняв намек Таврики. Правда, не без помощи самой же Люции.

Мы с Ревенджем налетели друг на друга, скрестив сабли. Похоже, Джошуа терял над собой контроль, судя по тому, что он шипел не хуже своей змеюки.

– Я отправлю тебя на тот свет, выродок, – процедил Ревендж, и я выскользнула из-под его натиска, наделенного силой отнюдь не ведьмы. Наверное, он прибавил к своей мощи чью-то звериную составляющую. Говорящие так умеют, насколько я помнила.

– Из какого пропахшего нафталином сундука ты откопал эту фразу? – поинтересовалась я, уходя от сферы Пожирающего Пламени.

В теле чувствовалась легкость, возможно, остаточный эффект от пребывания по ту сторону. Взмыв в воздух, пролетела над Джошуа, приземлилась за его спиной и нанесла удар ногой по копчику. Ревендж удержался на ногах, но по инерции подался вперед, чем я и воспользовалась.

Переполняемая силами, с только что открывшимся вторым дыханием и словно заново рожденная, я не представляла себе, что могу проиграть. Мои движения были быстрыми, четкими, лучше, чем на любой тренировке Скорпионов. И я действительно предугадывала удары Ревенджа, впервые столь ясно видя и слыша в реальном бою. Не понадобилась даже повязка на глаза.

Скоро уже я загнала Джошуа в глухую оборону, задавая темп и вынуждая защищаться не только от клинка, но и от стихийных сфер. Мы танцевали по второму кругу, когда две сферы иссушающего ветра с моей руки окутали его запястье, и Джошуа выронил снова начавший изгибаться клинок. Отшвырнув его ногой подальше, я послала вдогонку столб Огня, повредив эфес, чтобы Джошуа не смог призвать оружие обратно.

Противные грязно-серые глаза расширились от удивления, и, пожалуй, теперь я различила в них что-то похожее на страх. Стиснув зубы, взмахнула свободной от сабли рукой, и белая слепящая сфера Молнии ударила Ревенджа в грудь. Упав на спину, он быстро перевернулся и снова вскочил на ноги, уворачиваясь от моего клинка и руки, пытаясь добежать до сабли.

Говорящий был адски быстр, наверняка призвав к себе скорость гепарда или антилопы, но я была злее, и мое желание его смерти явно перехлестывало все видимые и невидимые границы. Эта ненависть выплеснулась в Огонь, и, наставив ладонь на подобранный Ревенджем клинок, я выпустила из себя гнев и разрушительную жажду мести. Никогда еще у меня не получалось вызвать настолько жаркий огонь. Сталь оплавилась, Джошуа заорал, когда пламя перекинулось на его руку, и выронил саблю, сразу же прижимая к груди запузырившуюся кровавыми волдырями конечность.

Подбежав, я нанесла удар в живот, и Ревендж осел на колени. Сглотнув слюну, вызванную вонью жженой плоти и ткани, сдерживая рвотный позыв, я посмотрела ему в глаза, из которых уже давно исчез зрачок. Мы оба понимали, что следующий мой удар станет для него последним.

– Каково это – вечно носить маску, не показывая истинного лица? – спросила я, проворачивая саблю в руке, готовясь вложить в удар всю силу.

– Попробуй, подстилка оборотня, и узнаешь, – прогнусавил Ревендж, сплюнув кровь мне под ноги.

Я улыбнулась на это оскорбление, а потом вломила Джошуа затрещину. По раздавшемуся хрусту стало ясно, что нос Говорящему я сломала. Не сказать, чтобы это делало какую-то погоду, но мелкое моральное удовлетворение принесло.

Ревендж скривился от боли, но все же не издал ни звука, прижимая к груди обожженную руку и со злостью глядя на меня. Тонкая струйка крови потекла из правой ноздри через губы, пока не закапала с подбородка. Джошуа не предпринял ни единой попытки стереть ее, лишь вскинул голову, и к злобе, кипящей в серости его глаз, примешалось высокомерие. Однако я знала, что где-то за этим всем притаился страх. Вряд ли после смерти Ревенджа ожидают цветущие луга и белый мрамор.