Кирилл Довыдовский - Выбор Необычных (СИ)

Нет, Тибинин собирался, как и во все предыдущие годы, сделать работу профессионально. Ничто не могло ему помешать…

— …Убили! Как можно о таком не знать?! Он мертв…

Инез резко перевел взгляд. Обрывок фразы донесся до него откуда–то из толпы. Не очень хорошо, если в день, когда все просто обязаны радоваться, речь вдруг заходит об убийстве. Бывает, конечно, всякое…

— Не может такого быть! Я три дня назад видела, как он…

— Ты бы еще прошлый месяц вспомнила!

— Хотя воля ваша, не хотите верить — не верьте. Мне как–то все равно…

Приблизившись к скоплению людей на несколько шагов, Тибинин все же сумел разглядеть пару пребывавших в недоумении женщин.

— Ты думаешь, это правда?

— Не знаю, во время выборов постоянно подобное происходит. Хотя не хотелось бы, чтобы правда. Я ведь за него хотела голосовать…

— Да уж. Если Наитха и вправду погиб, тогда…

Это очень просто. Если искать их глазами, на такие вещи сразу обратишь внимание. Над входом в участок большой и красивый стенд с именами и изображениями кандидатов. Все они выглядят нарядно, величаво, уверенно, но по какой–то причине взгляд сразу утыкается в одного из них. То ли краски, которыми писали его портрет, по какой–то причине оказались качественнее и дольше сохранили цвет, то ли этому кандидату повезло первому позировать художнику и на него пришлась большая часть вдохновения, но перед тем как оторвать взгляд от стенда, ты рассматриваешь именно его — лучше всего удавшееся — изображение.

На любом участке зал голосования отделяет от входа короткий коридор или небольшой вестибюль, на одной из стен которого обязательно обнаруживается памятка избирателя. Примеры правильно заполненных бюллетеней и тех, в которые закралась ошибка. Имена те же, что и на стенде, за тем лишь исключением, что рядом с каждым имеется еще и квадратик. И один из этих квадратиков обязательно отмечен галочкой. Разумеется, ведь люди должны знать, как именно следует голосовать. И скорей всего эта галочка будет напротив имени того же кандидата, чей портрет смешным образом оказался нарисован чуть лучше остальных.

После того как зашел в зал, где расположены урны, сначала тебе приходится отстоять очередь к столам, оккупированным избирательной комиссией.

— Да не знаю я за кого! — Обязательно найдется человек, объясняющий своему другу, по какой причине делает тот или иной выбор. — Все одно и то же… В общем, за Наитху решил. Конечно, тоже ничего хорошего, но уж лучше, чем остальные.

Когда, проголосовав, направляешься к выходу, этот человек все еще стоит в очереди. Рот его при этом не закрывается ни на секунду. Но это позже, сначала ты добираешься до комиссии.

— Ваш паспорт, пожалуйста.

Отдаешь бумагу. Ждешь, пока найдут твое имя.

— Так… — женщина в строгом костюме проверяет списки. — Странно…

— Что странно?

— У меня отмечено, что вы уже прошли.

— Не может быть!

— Правда? А по вашему адресу проживает еще кто–нибудь с таким же именем? — звучит вопрос. — Может быть, ваш сын или отец?

— Нет. У меня только жена и дочка!

— А ведь действительно…

Представительница комиссии проверяет бумаги, и оказывается, что про жену и дочку вы сказали правду.

— Что же делать… Гм… Нельзя же оставить вас без голосования… А вы меня не обманываете? Вы точно не голосовали?

— Создатель свидетель!

— Ну ладно… Хорошо. — Она тянется куда–то внутрь стола. Достает оттуда незаполненный бланк. — Держите, это открепительное. Можете голосовать.

— Правда?!

— Да, конечно.

— Спасибо!

Ты отправляешься к кабинке для голосований, на ходу разглядывая выданный бюллетень. От обычного он отличается только крошечной припиской о том, что его обладатель предоставил комиссии открепительное удостоверение. У тебя ничего подобного не было, так что ты искренне радуешься, что чиновники вошли в положение.

На бюллетене пять имен и пять крошеных портретов. Кажется, он отпечатан не очень хорошо, потому что надписи выглядят неодинаково, а внутри одного из квадратиков виднеется крошечная точка.

Ты задергиваешь за собой занавеску, берешь писчую палочку, смачиваешь кончик в чернилах. Прямо у тебя перед лицом памятка: «Бюллетень с любыми пометками более чем в одном квадрате считается недействительным». Ты уже голосовал прежде и знаешь, что это не новшество. Кроме четкой отметки напротив выбранного имени, все остальное должно быть пусто, иначе бюллетень не учтут. И надо же было такой брак допустить… Гм…

Если подумать, перед тем как прийти на участок, ты сомневался между двумя кандидатами. И та злосчастная точка как раз напротив имени одного из них… Если поставить галочку так, чтобы полностью эту точку замазать…

Решено.

Проголосовав, ты опускаешь бюллетень в урну и выходишь на свежий воздух.

Сложив лист вчетверо, Неска спрятал открепительное удостоверение во внутреннем кармане.

— Здесь.

— Уверен?

— Конечно. С первого же дня начали. Минимум на восемьдесят процентов хотят вывести.

Неска усмехнулся своей чуть кривоватой улыбкой. Проведя с ним несколько часов, путешествуя от одного избирательного участка к другому, Санея уже не считала его таким уж молчуном и затворником, каким он показался сначала. Происходящее вокруг увлекало его с такой силой, будто именно в этом заключалось все то интересное, что только может быть в жизни. Хотя вполне возможно, это была лишь очередная маска. Ведь даже Сайта признавалась, что не в состоянии определить, когда он говорит правду, а когда наоборот.

— Восемьдесят процентов… — повторил он. — Это ведь наглость, если подумать. Знаешь, есть ведь негласное правило. Не вмешиваться в голосование до такой степени, чтобы обман становился очевиден для всех. Что ж… думаю, самое время объяснить им, что они неправы. Пусть Ильса с Коулом начинают.

Самым главным для Апихина было не допустить ошибок. В точности выполнить все, на что указывал Андервуд, исключить любой риск — то есть не зариться на сиюминутные заработки, нанять дополнительную охрану. Даже если бы к концу недели он в итоге оказался в минусе, это бы ничего не значило, потому что важнее было показать на участке правильный процент. Для первых выборов этого бы хватило…

Сложного–то на самом деле ничего не было. Просто держать себя в руках, не нервничать, умело руководить подчиненными…

— Ничего подозрительного? — чуть шевеля губами, поинтересовался он у одетого в парадный доспех сержанта, занимавшего позицию в одном из углов зала.

— За последние две минуты ничего не изменилось, — ответил солдат. Немного раздраженно, как показалось Апихину.

— Вы хорошо выполняете свой долг, сержант, — на всякий случай похвалил стража глава участка. Это должно было вселить в подчиненного боевой дух, а также сблизить с руководителем, ведь они делали одно дело. Чтобы дистанция между ними не сократилась слишком сильно, фразу Апихин произнес покровительственным тоном.