kissherdraco - Жажда/water (СИ)

— Ну тогда, Профессор Дамблдор, — тихо сказал Драко с прохладой в голосе, — я и в правду не в том состоянии, чтобы и на вопросы отвечать.

Дамблдор приподнял бровь: — Да. Надо полагать, что так. Но раз вы считаете, что не нуждаетесь в лечении, тогда я думаю, что это вполне весомый аргумент для того, чтобы сидеть здесь передо мной. И кто я такой, чтобы спорить? Вы уже достаточно взрослый, Драко, чтобы принимать свои собственные решения. Достаточно взрослый, чтобы принять на себя полную ответственность. И достаточно взрослый, чтобы нести ответственность.

Без вариантов соскочить с этой темы.

Ты можешь говорить о — мать ее — погоде, и он найдет какой-нибудь замудрый способ повернуть разговор в прежнее русло — в более обширную тематику твоей ситуации.

Сегодня прохладно, Профессор, как считаете?

Да, Драко Малфой, погода сегодня холодная, так же как и окружающий нас воздух. Воздух, который пропитан ответственностью за ваши холодные действия. Холодные и безжалостные действия, Драко Малфой.

И все в том же духе.

Может на самом деле стоит завести диалог о погоде? Просто чтоб проверить его.

Он коротко по памяти пробежался по инструкциям, который дала Гермиона. Она велела Драко и Гарри сказать, что драка была из-за… из-за нее. Очень правдоподобное и реалистичное объяснение. И почти правдивый ответ на вопрос.

Н по какой-то причине Драко не хотел заговаривать об этом. Он утверждал, что молчание — наилучший ответ на все вопросы. Сухие напрасные вопросы. Потому что, ответив на один вопрос, ты не заметишь, как ответишь еще на триста, и, в результате, прежде чем ты поймешь как, это затронет массу других проблем, которые, по твоему разумению, Дамблдор и не мог затронуть.

Но он затронет. Потому что именно этим он и занимается. Вмешивается. Поэтому нет. Никаких ответов. Если Драко сейчас начнет отвечать на вопросы, то дойдет до того, что ненамеренно выложит все, вплоть до того сколько раз в день дрочит.

Гермиона думала, что защитила их измененной в последнюю минуту историей. Но Драко знал. Дамблдор был стар, невыносимо заносчив и до хера раздражал, но был далеко не дурак. И он прочел ее как открытую книгу. Потому что именно этим Гермиона и отличалась — все эмоции на лице. Ее волнение. Ее сомнение. Даже ее ложь.

Возможно, Профессор на самом деле полагал, что Гермиона не рванет к Гарри и Драко рассказывать свою версию историю, а может и нет. И Драко был удивлен, даже поражен, что ей это действо сошло с рук. Пожалуй, лучше предположить, что это вовсе не так. Поэтому нужно вести себя осторожней. Храня безмолвие.

— По вашему затянувшемуся молчанию, Драко, могу предположить, что вы не намериваетесь сегодня сотрудничать, — Дамблдор вздохнул. И, вероятней всего, я не смогу этого изменить. Но, пожалуйста, я убедительно прошу вас вспомнить о том, что поставлено на кон. Вы уже лишились должности Старосты. Не стоит ставить еще и ваше нахождение в Хогвартсе под вопрос.

Драко ждал, что Дамблдор сошлется на это — на все ту же основную, очень предсказуемую угрозу, которую бросил ему прошлой ночью. Драко вдруг понял, что неосознанно качает головой. Эта реакция абсолютно не вписывалась в его желание сохранить отстраненный вид.

— Вы не станете меня исключать, Профессор, — невозмутимо ответил Драко, а внутри все кричало, чтобы он оставался спокойным и равнодушным. — Вы не можете.

— И почему же нет, Драко?

— Потому что вы не исключите Поттера.

Дамблдор опустил взгляд с выражением а-ля «не удивлен» на лице. Словно это все он уже слышал прежде. Словно не критиковал Драко за его умозаключения. Словно собирался сказать Драко «не стоит никогда быть столь самоуверенным».

— Не стоит так легко…

— Много брать на себя? — предположил Драко, растягивая губы в ухмылке. — При всем уважении, Профессор, я вовсе не самонадеян. Было бы просто нереально надеяться на то, что я или Поттер когда-нибудь поверим в вероятность его исключения.

— И что наталкивает вас на мысль, что в случае вашего исключения, я не нашел бы оснований, чтобы исключить и Гарри тоже?

— Длинный список причин, Профессор, на многие из которых, я знаю, вы бы глаза закрыли. Но это вовсе не проблема. Я понимаю ценность Поттера для Вас. И для этой школы.

— Он ценен не только для меня, Драко. Осмелюсь сказать, в некотором отношении он и для вас имеет ценность, в не зависимости от того согласитесь ли вы с этим утверждением когда-нибудь или нет.

Драко почувствовал, как кожу стало покалывать от гнева. Постоянные намеки на значимость Гарри выше его собственной, брошенные ему в лицо, просто приводили его в бешенство. Да и кем брошенные? Тем, кто так гордился, что беспристрастен и так справедлив. Трудно смолчать. Как же это сложно.

— Он представляет ценность для меня? — переспросил Драко, сузив глаза. — О, он мне необходим, чтобы быть хорошим человеком, Профессор? — его пальцы вцепились в ручки кресла. — Или, может быть, он так важен для меня, потому что собирается спасти всех нас? Даже если среди нас есть те, кто не хочет быть спасен. И при таком раскладе стыд и позор мне просто, что не приклоняюсь перед Избранным. Ибо он, конечно же, так важен для моего существования. Правда, я точно не знаю как…

— Достаточно, Драко, — прервал Дамблдор, таким нехарактерно решительным для него тоном. — Гарри важен для вас в той же мере, что и вы для него. Он важен для вас в той же мере, как, я полагаю, большинство Слизеринцев для Гриффиндорцев и наоборот. Они имеют значение друг для друга, мистер Малфой, по той простой причине, что только в противостоянии с несогласными с тобой, можно познать столь многое в себе. И если Вы способны пройти через это, если способны преодолеть разногласия и подняться над ними, Вы станете куда более лучшей личностью, чем если бы и вовсе никогда не вступали в конфронтацию.

Драко продолжал молчать. Он не знал, что сказать — как быстро отреагировать, но при этом остаться довольным сказанным. Это было так типично, так очевидно, что Дамблдор воспользуется такой вот аргументацией, своеобразной язвительной сентенцией на эмоциональную реакцию Драко. Но с ним еще не покончено. Еще не совсем.

— Тогда я могу только предполагать, Профессор, — ответил Драко тоном намного спокойнее, чем секундой ранее, — что моя вражда с Гарри Поттером не более, чем необходимое, здоровое упражнение для становления характера, и в один прекрасный день мы сможем стать выше этого. Но до тех пор в травмах, что мы наносим друг другу, нет ничего рискованного.

— Рискованного, Драко? — Дамблдор покачал головой, словно ему стало от этого грустно. Или словно это его разочаровало. То самое отвратительное выражение, что Драко больше всего ненавидел. Он услышал, как Директор глубоко вздохнул. — Хочу задать Вам один вопрос, — начал он, — и хочу, чтобы Вы подумали прежде, чем отвечать в защитной манере, Драко. Потому что это вовсе не обвинение. Это всего лишь обычный вопрос. Считаете ли Вы себя опасным человеком?