kissherdraco - Жажда/water (СИ)

— Но в череде всего этого я кое-что поняла. Боль, которую испытываю, находясь с тобой, отли-чается от той боли, когда я вдали от тебя. Им…имеет ли это смысл? Я не знаю…

Да твою ж мать, Грейнджер. Имеет и еще самый замечательный смысл.

— … и если я хочу принять правильное решение, тогда, возможно, мне просто необходимо пере-стать думать об этом так много. Может, мне просто чувствовать то, что я испытываю, и прислу-шаться к этому. Потому что правильное решение вовсе не в том, что как угодно остановит ту, темную, развращенную боль, а в том, что только принесет ту, другую боль. Ту, «светлую» боль, которая, надеюсь, в один прекрасный день вовсе перестанет быть болью, — она снова посмотре-ла на него. — И да, я окрестила тебя болью. Потому что ты с ней отожествляешься. По массе причин. Но ты отличаешься. Ты причиняешь мне боль лишь тем, что заставляешь чувствовать все в пять раз мучительней. Именно ВСЕ я и имею в виду. Но это не плохо. И вовсе не ужасно. Но и не сказать, что это всегда из рода чего-то потрясающего. Это… это опьяняет.

Взгляд Драко переметнулся к ее рту, лишь только она слегка закусила губу.

— Я больше не хочу сражаться, Драко, — почти выдохнула она. — Ни с тобой, и ни с этим. Вообще ни с кем. Никогда больше.

Он медленно кивнул, ни на секунду не прерывая зрительный контакт.

— Гермиона…, - начал было он совсем негромко.

— Только еще одна вещь, — прервала она. — Ты… ты и Гарри.

Драко почувствовал, что напрягся при упоминании этого имени. Он надеялся, что она не заме-тила.

— Я не хочу, чтобы вы двое снова дрались, — продолжила она, сменив тон голоса на настойчи-вый. — Если мы решили попробовать быть вместе, я не стану и пытаться без него и Рона. Они мои лучшие друзья. Они… благодаря им, я та, кто я есть. И тебе придется с этим считаться. Не в моих силах смотреть на ваше противостояние. Знаю, что вы никогда не станете закадычными дружками, да и не прошу об этом. Но, в конечном счете, вы можете предупредительно относит-ся друг другу, — она тряхнула головой. — Ты сделал много мерзостей ему, Драко. Но я даже не прошу тебя извиниться, потому что знаю, Гарри в долгу не останется. Но это ДОЛЖНО закон-читься прямо сейчас. На самом деле. Иначе, мы все прекратим.

Драко отчетливо понимал, что это однозначное условие. И знал, насколько серьезно Гермиона имела это в виду.

Помедлив, он кивнул головой.

— И речь не только о Гарри, — добавила Гермиона, используя явное преимущество того, что он не возражает, — я не хочу, чтобы ты дрался вообще с кем-нибудь. Не важно, что случится. Ты на волоске от исключения, и каждый знает об этом. Любая неприятность — и тебя вышвырнут отсю-да, Драко, — она сглотнула. — Я не могу с этим смириться, — на последней фразе ее голос надло-мился.

Не задумываясь, Драко понял, что устремился к ней. И только в каких-то паре сантиметров от ее лица, он осознал, где стоит.

— Мне жаль, — прошептал он, поднимая руку, чтобы прикоснуться к ее щеке. Он легким прикосно-вением пальцев провел по коже. — Я знаю, — лишь только это он смог произнести в ответ на все сказанное ею.

Он знал. Знал все это. Все, что она сказала. Он чувствовал, как это излучением исходило от нее прежде, чем она произнесла хоть слово.

И в этот самый момент он едва понимал, как они смогут заставить эту схему работать, он только знал, что они просто должны сделать это. Они обязаны. Наконец, он заключил ее в свои объя-тия, и он никогда больше не захочет отпустить ее.

— Я только надеюсь, что я именно та, за кого ты меня принимаешь, — прошептала она затем. Она немного повернула голову, чтобы посмотреть куда-то в пространство между ними.

Драко нахмурился.

— Не будь нелепой, Грейнджер, — тихо сказал он. — Ты именно такая, как я думаю. Каждая частич-ка тебя. Я даже… даже не могу этого объяснить.

Он почувствовал волну истинного разочарования от неполноценности сказанных слов. Любого из слов. Он слегка коснулся ее кожи легким поцелуем.

— Позволь мне вернуться снова к тому, чтобы показать тебе, — прошептал он, губами оставляя влажный след к ее рту. — Потому что мне необходимо прикасаться к тебе, Гермиона. Мне охе-реть как необходимо…

— Подожди, Драко, — выдохнула она еще более нерешительным и тихим голосом, чем прежде. — Я хочу спросить кое о чем. Еще… только еще одна вещь.

Он выжидательно кивнул.

Она втянула воздух, но вдох получился каким-то рваным.

— Ты на самом деле именно это имел в виду? — шепотом спросила она. — Именно это имел в виду, когда сказал, что любишь?

Драко почувствовал, что хмурится из-за ее слов: — Гермиона…

— Просто я спрашиваю тебя потому…, - она замолчала. — Не пойми неправильно, — снова начала она, — но это слово… оно не подходит к нам. Оно не подходит тебе. Я никогда не рассматривала тебя, как человека, способного испытывать такие чувства. По отношению к кому бы то ни было.

— Но ты не кто-нибудь.

— Пожалуйста, вот только не надо меня смущать такими оговорками.

— Я и не пытаюсь. И понимаю, почему ты смущена, — он глубоко вздохнул и еще раз коснулся ее щеки. — Я понятия не имею, как могу чувствовать нечто подобное, Грейнджер, — совсем тихо ска-зал он. — Я лишь знаю, что чувствую это. В том смысле, думаю, то, что я чувствую, гораздо эмо-циональнее глубже, нежели вообще может быть. Как ты и сказала. Любовью вряд ли назовешь. Но… но это лучшее определение, что я знаю.

Она посмотрела на него светлыми блестящими глазами. Долго не отводя взгляда — единствен-ная ее реакция. И где-то на задворках сознания у Драко забрезжило, что все, что ему нужно этой ночью — просто смотреть в ее глаза, и этого будет более чем достаточно для него. Этих глаз будет достаточно для него.

Гермиона должна была понять, что он на самом деле любит ее. Она должна была понять преж-де, чем спросила его об этом. И, наверное, она знала это прежде, чем он даже сказал ей в са-мый первый раз.

— Х… хорошо, — произнесла она заикаясь, и, наконец, уголки ее губ немного подернулись вверх. — Хорошо, Драко, — и затем она расплылась в улыбке, которая преобразила все ее лицо, да так, как он — Мерлин Всемогущий — не видел уже долгое время. И от этого его сердце совершило не-вероятный кульбит где-то под ребрами.

Драко почувствовал, что сам улыбается в ответ, едва ощущая боль в челюсти.

— Я собираюсь поцеловать тебя снова прямо сейчас, — прошептал он низким голосом, — потому что мне это необходимо, Грейнджер. Не прерывать.

Она кивнула.

И вот его губы снова встретились с ее.

Он ощутил, как тело накрыла волна того самого чувства, бывшего лишь минутами ранее. Чувст-во абсолютного голода. Его рука снова потянулась к ее затылку, и язык с жаром ворвался в ее рот.

Он подтолкнул Гермиону обратно к стене позади них, и она откинулась на нее со слабым отзву-ком. Он не мог не сделать этого с ней. Просто обнимать ее здесь не шло ни в какое сравнение с тем, что у него было с любой другой девицей. И эта стена хранит так много воспоминаний для них обоих. Так много моментов боли и мучительной страсти.