kissherdraco - Жажда/water (СИ)

Для Драко Малфоя больше не было оправданий.

Он дал ей это понять — яснее некуда. Прозрачно, как кристалл, eсли дело было только в этом. Все время. Просто способ унизить ее. Заставить истекать смазкой и оставить умирать от стыда. Шептать гадости и упиваться реакцией.

Запятнать образ Гермионы Грейнджер — хорошей девочки.

Какой ход в борьбе за власть.

Если дело было только в этом .

Может быть, они могли просто вернуться назад. Она бы ненавидела его больше, чем когда-либо. Сломленная. Готовая взорваться. Но оставленная в покое. Он получил все, что хотел. Вернуться к тому, что было. Сделать вид, что забыла, что когда-то пробовала темноту его рта. Вкус кожи.

Как будто никогда не раздвигала для него ноги.

Мерлин, Гермиона, почему ты была такой жуткой дурой?

И самое ужасное, вспомнила она, и будет помнить до самой смерти — это то, что она все еще. Изнемогала. Ее тело истекало влагой. Наверху. В собственной постели. После того, как он задал тот вопрос.

Все еще дрожала, стонала и плакала от желания. Унижение, уныние, отрицание. И жажда.

Она была девственницей. И почти ненавидела себя за это. Почему? Она была так осторожна. Рассудительна . Красива. Классическая дочь «твои родители должны тобой гордиться».

Девушка. Чистая. Непорочная.

Невинная.

Да. Невинная девушка, которая позволила бы Драко взять ее прямо на столе, жестко, сильно, так, чтобы стол раскололся. И продолжить. На полу. Снова и снова. Упрашивая, крича и умирая от желания — еще.

Да, мамочка. Ты должна очень гордиться.

И нет. Она больше не хотела об этом думать. Лежа в кровати. Так тяжело дыша, что был ясно слышен звук рвущегося изо рта воздуха. Возбужденная. Разочарованная. Опустошенная. И как она задрала юбку. Закрыла глаза, смаргивая слезы. Почувствовала их вкус на языке. И трогала себя.

Яростно.

Выгибаясь. Пульсирующие мускулы. Дергающиеся веки. Распухшая и промокшая. Пока желание не утихло.

Потому что, независимо от разума, ее тело было не радо, что он перестал. Прикасаться к ней. Смотреть на нее — так. Тот взгляд.

Тогда, на мгновение, Гермиона почувствовала что-то еще. В этих глазах, словно затянутых тучами.

«И что? Какого лешего ты думаешь, это было, ты, глупая девчонка?

Это было торжество. И больше ничего. Триумф. И как ты не догадалась, к чему все идет»?..

― Грейнджер.

Она дернулась, потом пошла быстрее.

― Грейнджер, не беги. Нам надо поговорить.

Ей не о чем с ним разговаривать. Нечего сказать .

И, слава Мерлину, они почти у кабинета. Почти пришли.

Даже если она боится того, что ждет за этой дверью, едва ли не больше, чем настырного голоса за спиной.

― Грейнджер, ты, тупая сука. Просто притормози, а?

Гермиона сжала кулаки.

Но, если честно. Она почти смеялась над собой. Теперь она вряд ли может не согласиться с титулом тупой суки, не правда ли?

Это она и есть. В точности.

Полная идиотка. Вообще дважды взглянуть в его сторону.

Вдруг он заступил ей дорогу. Злобно уставился на нее.

Но она посмотрела мимо него и поняла. Это бесполезно. Слишком поздно. Потому что дверь в кабинет Дамблдора — прямо за его спиной. И у него нет времени на то, чтобы сказать еще что-нибудь. Завязывать внутренности в узлы новыми откровениями или оскорблениями.

Она войдет в эту дверь. Разделается с этим. И продолжит избегать всего, что хоть как-то связано с ублюдком.

― Я захожу, Малфой, ― она нахмурилась, вызывающе наклонив голову. ― И, полагаю, мы быстрее сдвинемся с мертвой точки, если ты тоже войдешь.

― Сначала нам надо поговорить.

― Мне тебе нечего сказать.

Гермиона обошла его, с колотящимся сердцем, поднесла кулак к двери и громко стукнула три раза.

Она выдохнула, потому что… да… очевидно, неважно, как она напугана тем, что может сказать профессор, — все, что предотвращало столкновение с Драко, было благословением.

― Войдите, пожалуйста.

Но тут. Во рту у Гермионы пересохло.

И все «что-бы-это-значило» нахлынули на нее мощным, все сметающим потоком.

― Спасибо, что смогли придти без предварительной договоренности, мисс Грейнджер, мистер Малфой. ― Дамблдор по очереди кивнул обоим. ― Надеюсь, для вас еще не слишком поздно, ибо у меня есть неуместное пристрастие к импровизированным совещаниям.

«У старика много к чему неуместное пристрастие, — отметил Драко, стараясь не сверлить директора фирменным злобным взглядом. — Например, к существованию».

Он покосился на Гермиону. Она так вцепилась в подлокотники, что, казалось, ногти вот-вот выгнутся назад и сломаются.

И поделом ― за то, что все выходные была такой упрямой сукой и не дала ему ни малейшей возможности объясниться.

«Я знаю, что тебе плохо, Грейнджер, и изо всех сил стараюсь не обращать на это внимания.

Но это очень плохо получается: когда тебя нет рядом, и я не могу сбросить напряжение, оскорбляя тебя».

Это ощущалось, как удушье.

Монотонная речь Дамблдора снова вторглась в его сознание.

― Признаться, в последнее время я несколько обеспокоен, ― обманчиво мягко начал тот. ― И, прежде чем я продолжу, ― пожалуйста, не думайте, что я пригласил вас, чтобы заявить о вашей неспособности выполнять работу Старост.

Драко не мог не насладиться мгновенным облегчением, волной прокатившимся по телу. Застывшая в кресле Гермиона все еще излучала напряжение, а он уже немного расслабился, понимая, что сегодня их не разжалуют.

― …необходимую работу. Наоборот, вы были выбраны потому, что являетесь очень способными и знающими студентами, которые…

Тра-ля-ля, мели-блин-емеля и все такое. От голоса директора веки Драко наливались свинцом. Он не хочет здесь находиться. Ему это совершенно не нужно . Единственное, что хоть немного скрашивало ситуацию, это предоставлявшаяся возможность поговорить с Грейнджер.

Не то, чтобы ему этого так уж хотелось, — напомнил он себе, опустошенный, запутавшийся и переполненный тошнотворным ползучим чувством вины, от которого отчаянно пытался избавиться последние два дня.

Это удушье.

Без нее.

Без нее?

«Черт побери, и черт побери тебя.

Ты за это еще поплатишься».

«А теперь перестань думать. Как только стены разума рухнут, похоронив тебя под собой, ты уже не сможешь удержать рвоту. Прямо в этом кабинете… перед Дамблдором… рядом с ней… вот уж некстати.

Просто слушай. Слушай, что он скажет.

Возможность отвлечься. Скажи спасибо».

― …я не хочу, чтобы вы думали, что есть вещи, которые необходимо скрывать от профессоров. Все, что вас может беспокоить… любые проблемы… важно ими делиться. Быть Старостами — совсем непросто, и, разумеется, нельзя недооценивать неизбежный стресс. Если ощущаете растущее напряжение, немедленно дайте мне знать.