Марк Энтони - Цитадель огня. Мрак остаётся (Золотая серия фэнтези) - 2003

Однако вздох перешел в смех, когда он перехватил взгляд блестящих изумрудно-золотых глаз Грейс. Она тоже рассмеялась, а Фолкен с Мелией замолчали и повернулись к ним.

— Что это вы веселитесь? — нахмурившись, спросил Фолкен.

— О, вам не понять, — ответил Тревис, взял под руку Грейс, и они зашагали за Бельтаном в конюшню.

— Похоже, кое-кто становится слишком нахальным, — заявила им вслед Мелия.

Фолкен лишь фыркнул в ответ. Тревис наклонил голову к Грейс… а она еще сильнее сжала его локоть.

— Я скучал по тебе, Грейс.

— Я знаю.

Прежде, когда Тревис путешествовал с Мелией, Фолкеном и Бельтаном, ему было не до смеха.

Дарж помогал Бельтану готовить лошадей. Кольчуга эмбарского рыцаря поглощала солнечные лучи, а доспехи Бельтана их отражали. Эйрин стояла неподалеку от Фолкена и Мелии, и хотя баронесса со времени их последней встречи заметно побледнела и стала меньше говорить, ее сапфировые глаза сияли ярче драгоценных камней.

Компанию Грейс и Эйрин составила пара, которую Тревис видел в первый раз. Лирит немного напоминала Мелию. У обеих были темные волосы и таинственные улыбки. Но если волосы Лирит, заплетенные в косы, разметались по спине, то черные, словно ночь, волосы Мелии гладкой волной сбегали на плечи. Если загорелая кожа Мелии напоминала Тревису бронзу, то смуглая кожа Лирит казалась похожей на полированное темное дерево. В то время как тайны Мелии были далекими, точно звезды в ночном небе, секреты Лирит казались близкими и привлекательными, будто вход в темную прохладную пещеру на границе изнывающих от зноя песков.

И еще девочка, которую Тревис раньше не видел. Он поискал ее глазами и увидел, что она сидит на камне, в стороне от остальных. На коленях у нее лежал какой-то маленький предмет. Вчера Грейс рассказала ему страшную историю их путешествия к Серой Башне, в том числе и о событиях в Фаланоре. Несколько раз Тревис пытался познакомиться с Тирой, но девочка отворачивалась от него, прижималась к Грейс или Лирит и прятала личико у них на груди или под каскадом рыжих волос.

Тира посмотрела в его сторону, и Тревис разглядел ее глаза — один красивый, идеальной формы, другой с приспущенным веком, на изуродованной шрамами половине лица. Он замер. На мгновение, как когда-то среди развалин Кельсиора, над каждым из его спутников появилась аура света.

Над Грейс струился изумрудно-золотой свет, в тон ее глазам, только более приглушенный. Сапфировая аура Эйрин оказалась такой яркой, что становилось больно глазам. Лирит излучала сияние цвета меда, согретого лучами теплого солнца. Когда из конюшни вышел Дарж, который вел на поводу трех лошадей, Тревис ожидал, что его будет окружать серый туман, но ошибся — тело эмбарца окутывал ореол цвета голубой стали. Потом его глаза вернулись к Тире. И на мгновение ему показалось, что он видит мерцающие всполохи жаркого огня, облизывающего ее хрупкую фигурку.

— Тревис?

Он поправил очки, и все исчезло. Тревис повернулся к Грейс и улыбнулся почти искренне.

— Давай поможем с лошадьми.

Грейс кивнула и последовала за ним.

Тревис узнал трех лошадей, которых Дарж вывел из конюшни. Первой вышагивала серая, как утренний туман, кобыла с точеными ногами, которая принадлежала Мелии, вторым — гордый вороной жеребец Фолкена. Тревис рассмеялся, когда увидел третью лошадь: того самого косматого каурого мерина, на котором он проехал весь путь от Кельсиора до Кейлавера.

— Мы долго не виделись, старый друг, — сказал Тревис, когда мерин ткнулся носом в его ладонь. Не найдя морковки, он недовольно фыркнул, и Тревис рассмеялся. — Пожалуй, пора придумать тебе имя. — Он протянул руку и погладил коня по светлому пятнышку на голове. — Как насчет Пятныша?

Мерин закатил глаза, но не сумел предложить ничего получше, и Тревис принял окончательное решение.

— Что ж, пусть будет Пятныш.

Дарж и Бельтан уже успели сложить вещи Тревиса в седельные сумки — постельные принадлежности, пакет с едой и серую рясу. Тревис сменил ее на зеленую куртку и коричневые штаны — их привез для него Фолкен, и они почти ничем не отличались от тех, которыми бард снабдил его в первый раз. Возможно, Фолкен украл их на какой-то ферме. Одежда оказалась поношенной, но чистой, и вполне подходила для верховой езды.

Тревис проверил седельные сумки и убедился, что туманный плащ и малакорский кинжал надежно спрятаны. Потом его пальцы задели еще один предмет, привязанный — к седлу, — длинный и узкий, завернутый в фетр. И в сознании Тревиса вновь прозвучали слова, которые произнес накануне вечером Орагиен.

Рунный посох изготовлен повелителями рун много лет назад . Поскольку ты их наследник, он по праву принадлежит тебе .

Тревис иначе представлял себе расставание с толкователями рун. Вчера на рассвете они собрались на хор и не выходили из зала до самого заката. Тревис не знал, о чем они говорили. Однако Фолкен и Мелия приняли в разговоре участие, а до Тревиса доносился неумолчный шепот, накатывавшийся, словно волны прибоя.

Когда наступил вечер, Фолкен и Мелия покинули хор, предоставив толкователям рун самостоятельно принять решение. Увидев их, Тревис нервно сглотнул. Щеки леди Мелии раскраснелись, а рука Фолкена в черной перчатке сжалась в кулак.

— Я же говорил тебе, что нельзя уходить, пока он не оправился от лихорадки, — сердито сказал Фолкен.

Глаза Мелии сверкнули.

— Ну, сам подумай, как я могла предвидеть, что он наделает столько шума за такое короткое время?

— А тебе не кажется, что пора бы уже привыкнуть?

Тут только Тревис все понял.

— Так это вы! Именно вы помогли вызвать меня в Серую Башню?

Мелия вздохнула.

— Какие еще откровения тебя посетили, дорогой?

— Но я не понимаю, как вы меня сюда вызвали?

Мелия пожала плечами.

— У меня есть связи.

— И много удачи, — добавил Фолкен.

Мелия бросила на барда уничтожающий взгляд.

Тревис постарался осмыслить полученные сведения. Он знал, что в Мелии было нечто… особое . Но ему и в голову не приходило, что ее искусства хватит на то, чтобы перенести его из одного мира в другой. Потом он вспомнил о брате Сае — быть может, Мелии действительно повезло, если ее призыв услышал кто-то другой.

— Я видел вас, леди Мелия, — негромко проговорил он. — Во время болезни. Вы склонились надо мной, и от вас исходило сияние. Но тогда я решил, что во всем повинна лихорадка, вот я и увидел то, что больше всего хотел.

Взгляд Мелии смягчился.

— Сожалею, что нам пришлось тебя оставить, Тревис. Но мы получили важное сообщение, и нам пришлось нанести визит моему старому другу.

Прежде чем Тревис успел спросить про старого друга, барда и Мелию позвали обратно в зал хора.