Николай Басов - Собаки из дикого камня

— Вот тогда-то, князь, я и сообразил, что звуки не всегда мфгут быть осознаваемыми, но мы их все равно слышим, даже если нам кажется, что не слышим.

Князь смотрел на своего старого лекаря, дружески улыбаясь. Губы его были бледнее, чем обычно. После смерти Прачиса они будут такими всегда, подумал Лотар. Наконец князь кивнул и спросил:

— Ничего не понимаю, Кнебергиш, но то, что ты говоришь, может быть, правильно. И что из этого следует?

Кнебергиш посмотрел на князя, услышал, как Гергос, Желтоголовый и остальные вошли в зал, нервно оглянулся, понял, что по-прежнему в безопасности, облизнул губы и продолжил:

— Итак, мне стало ясно, что звуки влияют на живые существа разнообразнее, чем можно было предположить. Разбираясь с этим, я набрел на описание Гонга. И после этого начались все мои неприятности.

Князь обеспокоенно посмотрел на Светоку.

— Значит, это ты нашел в книге, как изготовить Гонг Вызова?

— Да, только это был такой древний трактат, что я думал, колдовство уже не подействует. И сделал доклад в нашем Обществе знатоков науки и географии. А по дороге домой после этого доклада на меня впервые напали…

Гергос, забыв о правилах приличия в присутствии князя, шагнул вперед и громко спросил:

— О каком нападении ты говоришь, Кнебергиш? Я ничего не знаю.

— Я не мог об этом никому рассказать, капитан. Сейчас впервые рассказываю. — Кнебергиш обвел всех присутствующих светлым, невинным взглядом. — Они попытались меня зарезать, но у меня был пузырь из бараньего желудка, наполненный специальным болезненным газом. Я прыснул на них этим газом и убежал.

— Очень любопытное оружие, — пробормотал Рубос за спиной Лотара.

— Через три дня я не стал обедать, увлекшись приготовлением очередной порции питания для тебя, князь, потому что очень много пришлось пробовать сырой моркови. А вечером мой слуга съел эту заветрившуюся ветчину и умер в страшных мучениях. Я произвел вскрытие, и оказалось, что он погиб от сильного яда, от которого в наших краях нет противоядия.

— Мне доложили, что ты убил своего слугу, потому что он хотел предупредить остальных о том, что ты задумал заговор, — пробормотал князь.

— Заговор задумали те, кто тебе докладывал, князь. А мне пришлось совсем худо, когда в третий раз…

— Тебе не могло все это привидеться, лекарь? — вдруг сурово спросил Гергос. Он, по-видимому, не совсем доверял Кнебергишу.

— У меня есть журнал вскрытия, капитан, — ответил врач. — Кроме того, было еще и третье покушение. Они напали на меня, когда я уже почти закончил модель Гонга…

— Значит, первой Гонг все-таки изготовил ты! — загрохотал Гергос. — Я так и думал. Уж слишком этот Капис бестолковый, чтобы сделать такую штуку.

— Конечно, его сделал я, — не смутившись, ответил Кнебергиш.

— Это и есть главное доказательство твоего злоумышления, лекарь. Ваша светлость, прикажите арестовать его, — обратился Гергос к князю.

Князь сделал слабый жест рукой. Ему хотелось послушать Кнебергиша, вмешательство капитана было неуместным.

— Я вовсе не собирался злоумышлять против кого бы то ни было, — удивленно ответил Кнебергиш. — Я ставил эксперименты. Неужели не понятно — это не может послужить причиной для преследования, потому что зло причинили другие люди.

— Кто?

— Этого я не знаю. Полагаю, это должен выяснить ты. — И Кнебергиш прямо посмотрел на Гергоса.

— Продолжай, Кнебергиш, — сказал князь. — Я не совсем понял, кто напал на тебя в третий раз.

— Они вошли в мою мастерскую, когда я был там один. Я уже простился с жизнью, но они… Князь, я слышал, как они звякали оружием, они были готовы убить меня, я понял это по их разговорам. Но они… не нашли меня. И я их тоже не увидел.

Гергос посмотрел на лекаря как на сумасшедшего, потом перевел взгляд на князя:

— Звучит как беспомощная ложь.

Лотар быстро взглянул на Сухмета. Восточник стоял у стены и был так бледен, что издалека мог сойти за статую. Но старик верил тому, что рассказывал Кнебергиш. И Лотару тоже осталось только поверить, как бы странно это ни звучало.

— Они бродили около меня, я чувствовал, как они дышали мне на ухо, но я не видел их, а они не видели меня. — Лекарь на мгновение задумался. — Впрочем, у меня сложилось впечатление, что если бы они на меня наткнулись, то смогли бы убить. Вернее, сообразили бы, куда нанести удар.

Князь потряс головой и посмотрел на Светоку, которая на удивление приветливо рассматривала Кнебергиша. Она, кажется, не совсем понимала, что он говорил, но ей нравился звук его голоса.

— В общем, князь, я остался жив, хотя не знаю почему. Спустя какое-то время, когда я вернулся за своим Гонгом, решив, что банда убийц, не найдя меня, все-таки ушла, его уже не было. Кроме того, вынужден признаться, нервы мои не выдержали, и я удрал из города, где возможно такое, чему нет объяснения.

Все замолчали. Лотар подошел к лекарю поближе и спросил, стараясь говорить так, чтобы вопрос был хорошо слышен князю:

— С этим мы, возможно, когда-нибудь разберемся, лекарь. А может быть, никогда не узнаем, что произошло с тобой. Не это сейчас важно. — Лотар помедлил, стараясь найти точные слова. — Ты изготовил первый Гонг, из-за которого стала возможна магия вызывания собак.

— Еще раз повторяю, чужеземец, — заголосил Кнебергиш, — я ставил научный эксперимент! За это не судят!

— Судят, если результат приносит вред людям, — холодно ответил Лотар, но тут же продолжил: — Но опять же не это сейчас важно, и я тебя не обвиняю ни в чем. Важно другое — ты знаешь что-то, что поможет нам вычислить Гонг или, может быть, испортит его на расстоянии.

Кнебергиш пожевал губами, посмотрел невидящим взглядом в потолок. Потом встал, прошелся перед князем, потер сухие ладошки.

— Нет, испортить его на расстоянии невозможно. Я ведь не очень понимаю принцип, по которому он устроен. Я ученый, а не колдун…

— Это мы слышали сегодня уже раз пять, — не очень почтительно прервал его Лотар. — Подумай, Кнебергиш, что заставит Гонг замолчать?

— Это невозможно, он в любом случае начнет “шептать”, когда на него упадут лучи Зо-Мур.

— А сколько она еще будет стоять на небосклоне? — спросил Лотар, пораженный вдруг такой очевидной мыслью. — Может, она зайдет за горизонт раньше, чем они успеют вызвать собак?

— По-моему, напрасные надежды. Звезда простоит на небосклоне всю эту ночь. И лишь завтра — и то не уверен — ее лучи станут слабее, чем нужно для того, чтобы привести собак в бешенство.

Мельком Лотар увидел чуть обиженное лицо Сухмета. А ведь и правда, подумал он, глупо получилось, если бы такая возможность существовала, восточник предупредил бы меня. Ведь как астролог, он, без сомнения, гораздо сильнее этого лекаря, в котором невежество смешано со способностью делать удивительные открытия.