Павел Александров - Откровение миротворца (СИ)

Вознеслось радостное ликование, когда тёмная навала содрогнулась и, оставляя толпы сражённых тел, потекла назад. Кто-то из орденских рыцарей поспешил крикнуть «Победа!».

«Что, Хадамарт, непросто сломить людей высокого духа? Ты привык побеждать там, где царит дух стадности. Привык разделять тех, кто пребывает в разумном единстве. Но сейчас перед тобой не толпы, а сообщества мыслящих людей, верных своему пути. Мы разделены мировоззрением, но сердца наши едины…»

Мысли королевы прервались. Повеяло холодом ледяной пустыни. Из красной дымки, в которой мелькали спины отступающей даймонской пехоты, появились чёрные одеяния изолитов. Магия одиночества, заражающая души непостижимым страхом, хлынула волна за волной.

– Жрецы! Жрецы крови идут! – закричал Аргомах, разглядев за спинами изолитов фигуры в кроваво-красных мантиях.

Над рыцарским корпусом вспыхнуло и закружилось огромное кровавое кольцо, как чья-то жадная утроба, жаждущая наброситься на всех, всех поглотить.

Воины осели под действием сильнейшего заклятия, разум помрачился от надвигающейся неодолимости. Бессмысленность. Нелепый бой. Тщетные усилия. Напрасные жертвы. Всё равно навалу не остановить, всё равно никто не отменит приговор старому миру…

Королева хотела выкрикнуть какой-нибудь ободряющий клич, однако взор её против воли поднялся к кровавому кольцу, и голова её закружилась. Сверху дыхнуло удушливым кровавым паром – как гнев бессмертного божества, грозящего вечными муками нечестивцам, дерзнувшим выступить против его могущества.

– Небеса открыты! – раздался слабый женский голос, который услыхали только те, что были рядом.

Мойрана стояла на ногах. Её бледное, почерневшее от крови и пыли лицо сияло. Пылали просветлённые глаза, глядящие вверх, будто видели нечто такое, чего не видел никто другой.

– Небеса открыты! – подхватила слова Зрящей королева, мгновенно ощутив, как в крови взыграла новая отвага. – Не страшитесь и не ужасайтесь, ибо магия крови сильна только за счёт боли утрат! А то, что осталось у каждого из нас – отнять невозможно!

Под клич королевы первые рыцарские ордена схватились с наступающими изолитами. Засвистело ледяное дыхание, замелькали кривые клинки, брызнула кровь.

Навстречу чёрной лавине ринулся Главк с двумя десятками своих рыцарей, сбивая щитами врагов. Длинный двуручный меч главы Серебряного Щита крушил и разрубал изолитов, не страшась ни ледяного дыхания, ни разящих клинков.

– Вали их, круши! Не мешкай! Опережай их удар, руби первым!

Вслед за изолитами Хадамарт бросил и другие элитные части Легиона Смерти: закованные в красную чешую аласторы, исторги и ренгарки. Ободрившиеся было рыцари, вновь содрогнулись от страшного нашествия.

В щит королевы вонзились сразу два огненно-красных лезвия аласторов. Сильвира зажмурилась от яростного взгляда ромбовидных глаз, отшвырнула щит и в броске разрубила голову одного врага. Второго поразил мгновенно бросившийся к владычице Ларес.

– Владычица, назад!

Королева оттолкнула назойливого телохранителя, желая забыться в боевом запале, но её остановили два страшных слова, слетевших с уст Лареса:

– Драконоборцы. Карнабон.

Услыхав эти слова, королева и все, кто был рядом с нею, сжали оружие и приготовились к страшнейшей в своей жизни схватке.

Древняя легенда ожила и стала явью.

***

Два мага пристально наблюдали с гребня Драконовых скал за новым отрядом Хадамарта, вступившим в бой. Грозные фигуры в драконьих шлемах с гребнем, облачённые в тяжёлые плащи из кожи красных драконов, подходили к серебристым рыцарям. В обеих руках существ светились грязновато-жёлтые изогнутые клинки, похожие на драконьи когти.

– Нет более страшного дракона, чем тот, который родился из драконоборца, – произнёс архимаг Кассиафат. – Никогда не думал, что у этой пословицы есть правдивое основание.

– Пословица эта родилась из древней легенды, – ответил спиромаг. – Несколько веков назад, когда аделианские храмы только начинали строиться, драконы были настоящим бедствием для Каллирои. В те времена возникло Братство истребителей драконов. Прославленные воины в жестоких схватках бились с огнедышащими тварями, а их наставники изучали природу и повадки драконов, искали их уязвимые места. Возглавлял Братство легендарный воин Карнабон. Годы отчаянных вылазок принесли великую славу Братству. Драконоборцев уважали и почитали. Их дома украшали бесценные трофеи, их хранилища ломились от сокровищ, вынесенных из драконьих логовищ. Но убивая драконов, Карнабон и его люди неизбежно попадали под их проклятие. Жажда их возрастала: больше славы, больше почестей, больше золота, больше власти, больше, больше, больше… Постепенно ими овладевал страх потерять славу и все накопленные богатства. А там, где страх, там рождается и ненависть. Стихия драконов становилась их стихией. Сами того не замечая, они превращались в тех, кого считали злейшими врагами рода людского. Магия драконов, влившаяся в их кровь, продлевала их жизнь на века, делая их почти бессмертными. Но это была уже не человеческая жизнь.

– Занятная история, – с усмешкой сказал архимаг. – Насколько она, по-твоему, может быть правдивой?

Спиромаг прищурился, подсчитывая приближающихся к королевскому корпусу существ в драконьей броне.

– На двадцать шесть драконоборцев, готовящихся изрубить в капусту рыцарей Сильвиры.

Архимаг удовлетворённо хмыкнул.

– Интересно, чем сумел прельстить бессмертных Хадамарт?

– Известно чем. Тем, чего они так жаждали ещё при жизни.

***

Сухие губы Мойраны шевельнулись, а глаза сверкнули:

– С ними жрец крови… тот самый…

– Который убил Тальгу, – сухо вымолвила королева.

Голос её утонул в неистовом рыке аласторов, ринувшихся на владычицу. Ларес встретил их ударом двух парных мечей, раскалывая остроконечные шлемы. Сильвира извернулась, спасаясь от свистящего бича, захлестнувшего шею, бросилась вперёд, разя клинком чётко в ромбовидное лицо даймона мести.

Битва разгорелась с новой силой. Лучшие воины юга сцепились с лучшими служителями Хадамарта. Главк первым налетел на высокого изолита, сокрушительным ударом двуручника перерубил его клинок и костлявые руки, сбил его наземь и бросился крушить врагов по обе стороны. Схватились в хладнокровной отваге его серебристые рыцари. Бился Мафет, стремительно и ловко орудуя мечом и щитом, так что мало кто из элитных архидаймонов мог к нему подступиться. Сражался Ларес, успевая просчитать удар так, чтобы сражённый враг упал под ноги своим сородичам. При этом старший телохранитель постоянно силился защищать королеву, но Сильвира, сжав в одной руке кавалерийский меч, в другой – лёгкий топор, бросалась в саму гущу с пронзительным боевым кличем.