Павел Александров - Откровение миротворца (СИ)

– Она нарушила условия поединка! – сухо выговорил Асамар и со скрытой яростью отшвырнул пустой чехол от кинжала.

– Любой человек, осмелившийся вмешаться в поединок, да ещё и коварно убить одного из соперников, подлежит немедленной смерти, таков закон! – быстро заговорил судья. Он старался сохранять суровый повелительный тон, но его выдавала сильная дрожь.

Свистнула стрела, спущенная с тетивы лука Лейны – Асамар едва уклонил голову. Меликертские стражники вскинули самострелы, целясь в плеонейку и Радагара, четверо магов подняли посохи, приготовив ударные заклятия. Секуторы в ответ сорвали с плеч луки, натягивая тетивы. В руках Сурка появились метательные топорики. Радагар с другим секутором схватил за руки Автолика, рванувшегося было в бой. Страшная волна ярости прокатилась по пустырю, и только тройка изолитов в стороне осталась неподвижной и безмолвной.

Марк будто находился далеко-далеко отсюда. Медленно, словно оглушённый, он шагнул к хранительнице и опустился рядом с ней на колени. Коснулся рукояти кинжала – изощрённое орудие убийства с расширяющимся у острия лезвием и глубокими желобами для стока крови. Кровь выбивалась из смертельной раны хранительницы, быстро увлажняя одежды и стекая на горячую каменистую землю.

– Никта… – прошептал Марк.

Пальцы её сжались, загребая мелкие камешки, глаза смотрели на Марка, желая что-то сказать, но это было уже не в её силах. Ярко-синие глаза застыли, как два драгоценных камня, и только из приоткрытых губ, окрашенных кровавой пеной, ещё вырывались последние порывы дыхания.

Глаза Марка остекленели. Наступил шок, а может быть, бред. Хотелось вскричать, возопить в небеса, отдать самого себя, свою жизнь, чтобы отвести этот миг назад…

«Королева сельвы. Избранная. Посвящённая… – побежали мысли. – Нет, она не может умереть. Это невозможно».

Он сжал её пальцы, глядя уже в мёртвые, потускневшие глаза.

– Она нарушила правила! – кричал во всё горло судья.

– А сейчас их нарушу я… – прошипел Автолик, вырываясь.

Асамар выхватил меч, отбив вторую стрелу Лейны.

– Ещё один выстрел, девчонка, тупил шок, а может быть, бред. ыыыыви ты умрёшь! Слышите все! Каждый, кто приблизится ко мне, умрёт!

– Начни с меня, некромантский выродок! – шагнул вперёд Сурок. Глаза его горели.

Секуторы и меликертцы обменивались короткими угрозами, целясь друг в друга наконечниками стрел и остриями мечей.

Марк уже возвращался в реальность и понимал, что сейчас произойдёт: кто-то выстрелит первым, кто-то ударит в ответ, земля обагрится кровью и смертей ещё будет. Но не мысль о резне, что вот-вот начнётся, вывела его из оцепенения, а зловещий огонь, вспыхнувший в груди, когда он услышал слова Асамара:

– Ваша Посвящённая сама выбрала себе смерть.

Взгляд Марка упал на залитый даймонской кровью меч хранительницы. Марк сжал зубы, думая лишь о том, успеет ли он подхватить меч и подскочить к Асамару до того, как тот собьёт его с ног магией.

«Возьми, возьми меч, соверши очищение…» – потекло наваждение, но тут Марк вновь посмотрел уже в безжизненные ярко-синие глаза Никты.

Она сама выбрала себе смерть. Он знала, что умрёт. Знала, что у неё есть лишь секунда, чтобы убить исторга, а затем настанет её черёд. И она сделала это. Бросила в реку смерти своё призвание, свою избранность, своё посвящение – всё. Ради того, чтобы Марк не совершил ошибку, не перешёл последнюю черту.

«Её убил не Асамар. Её убил я».

Своим решением. Она единственная ощутила то, на что он решился. Остальные и вовсе не поняли, почему она бросилась на исторга. Она остановила рождение чудовища, возможно, ещё худшего, чем Асамар.

– Будь ты проклят, урод!

– Ещё шаг, Автолик!

– Вот два шага! Давай, убей меня, если сможешь!

– Руби эту нелюдь!

– Убивайте всех!

– Стреляйте, и покончим с ними!

Марк закрыл глаза.

«Всемогущий Бог, верни меня в мой мир. Мне нет здесь места. Без меня этому миру будет лучше. Верни меня прямо сейчас… или…»

Мгновенная судорога перехватила его горло. Кровь жаркой орга. Она остановила рождение чудовища, к тот ударит его магией.

ышал слволной ударила в лицо.

«Куда ты хочешь бежать со своего пути, Седьмой миротворец? На пути чужие? Или, развернувшись на полпути, пойдёшь назад? Это и есть твой выбор?»

«Какой смысл в моём выборе? Теперь, когда Никта…»

«Её путь закончился… чтобы не оборвался твой. Нет более и менее важного пути. Есть просто путь. Иди же! Ты ответственен за путь, который избрал».

И всё вокруг вздрогнуло, затрепетало, сотрясши его, как от удара боевой магии.

«Ответственен за путь, который избрал!»

«Но как я… после этого… как я могу встать на свой путь?»

«Не заблуждайся, Маркос. Никта пошла на смерть, как и Фосферос – никого не осуждая, ничего не страшась и ни о чём не жалея. Тебя никто не осуждает, никто. А потому встань и верши свою миссию, миротворец!»

Там, где вражда, сеять мир!

Миг осознанности закончился. В уши ворвались звуки предстоящей схватки.

– …И покончим с ними! – заканчивал свой возглас Автолик.

Марк поднялся резким движением, приковав к себе взгляды двух враждующих отрядов. Губы его разжались с сухим шёпотом.

– Прекратите…

И мгновенно все вокруг умолкли. Марк стоял посреди пустыря над трупами человека и нелюдя в полной тишине.

– Судья прав. Она нарушила правила поединка. Таков закон.

Разум отказывался верить, что он произнёс эти слова. Глядя перед собой, Марк видел в глазах друзей сперва недоумение, потом возмущение и гнев, и подумал, что теперь Лейна начнёт его тихо ненавидеть. Но это сейчас казалось совсем не важным.

– Маркос, ты спятил, – выдохнул Сурок, опуская руки.

Рвение совершить справедливое возмездие быстро угасало. Слова Марка неожиданно остудили весь боевой запал. Радагар решительно выступил вперёд, обращаясь к Асамару.

– Игра окончена. Забирай Мелфая и давай Калигана сюда.

– А Маркос? – деловито спросил Асамар.

– Седьмой миротворец тоже отправляется с нами.

– Но он не победил стража Алтаря Пустоты.

– Но и не проиграл. Да и потом, разве обмен не состоялся? Ты получил жизнь хранительницы, что тебе нужно ещё?

По губам Асамара пробежала усмешка. Он выдохнул шипящие звуки, переводя решение тройке изолитов – двое из них плавно подошли, сняв с убитого исторга шлем с диадемами и забрав его оружие. Марк ощутил исходящий от них холод, навеивающий одиночество и отчаяние. Но чувства, какие вызывали эти мерзеннейшие существа, не шли ни в какое сравнение с той отвратной ненавистью, которую испытывал сейчас Марк к Асамару.

Мечник-некромант подошёл к нему, склонившись над телом Никты.

– Извини, я только заберу свой кинжал.