Ирина Дворцова - Записки целителя Максимилиана Харта, сделанные им во время дежурств.

С тех пор как Форсман ушел на скорую, стало довольно сложно, тем более нагрузка у нас возросла. Почтеннейшая публика постепенно осознает важность контроля родовых проклятий и тянется к нам, татуированные господа тоже никуда не делись, их довольно много и случаи их все как на подбор, один тяжелее другого. Наверно, стоит подумать о том, кто из наших стажеров готов сдавать на лицензию и хочет остаться в отделении. Совершенно точно могу сказать, что две девочки будут получать сестринские лицензии, тем более они личные ученицы старшей сестры Эдвардсон. Если я попытаюсь переманить этих девочек, Ужасная Лиззи церемониться со мной не будет, раскатает в тонкий блин и проклянет даже мое посмертие. Она может, я знаю, сам видел, как однажды заведующая инфекции попыталась сманить личную ученицу Лиззи, обещая радужные перспективы и целительскую лицензию. Лиззи сильная ведьма, да и договор наставничества никто не отменял, так что применила она к излишне алчной инфекционистке какие-то запредельные сглазы из арсенала Анненербе. И вообще, кто сказал что сестра — человек второго сорта и в подметки целителю не годится? Разные это профессии с разными обязанностями. Хорошо когда с умелым целителем работает такая же умелая и образованная сестра. Лиззи других не растит, гоняет в хвост и гриву, но и защищает как умеет. А уж выцарапать приличное жалование для сестер мы можем, эту черную магию мы с ней давно освоили.

Так что остаются два мальчика, но им до лицензии еще долго, а брать кого-то в отделение со стороны я не очень хочу. Придется, конечно, если совсем уж невмоготу будет, но лучше бы оставить место для кого-то из своих.

Теперь о том, куда делись Малфой с Райзенбергом, эти люди взяли отгулы и умотали в Китеж, потому что там баня, клюква, директор Хуоти, хтонические обряды, расписная брюква, медведи с балалайками и внучок Райзенберга Аркаша. Вообще-то из-за Аркаши, в первую очередь, Райзенберг в Китеж отправился, а Малфой за компанию. История с непристойного цвета овощами получила свое продолжение. Отсидев свое наказание под замком в сарае, ребенок, неожиданно для себя, получил почетную грамоту, образовательный грант и поздравительную открытку за подписью царицы Анастасии. Говорят, она очень смеялась над аркашиными луком и капустой. Теперь этот юный гений зачислен без экзаменов в Тверскую сельхозакадемию, на магический ее факультет. Аркаше, конечно, предстоит еще в Китеже учиться, но после ему будет предоставлено место в Сахарове. Аркаша в панике, но деваться ему некуда, сама царица приказала, растения и тут до него добрались, видно судьба.

Райзенберг говорил, что в Сахарове из-за его внука уже успели передраться ученые мужи, двигающие сельскохозяйственные науки. А именно, мэтр Юкки Хаппонен насмерть сцепился с доцентом Юрием Чугуновым из-за того, к кому в ученичество пойдет Аркаша. Мэтр Хаппонен требует ребенка себе, чтобы тот совершенствовался в изготовлении ядов, пестицидов и гербицидов, а доцент Чугунов считает, что надо настоящим делом заниматься, а не колорадских жуков морить. «Настоящее дело», по его мнению, это бескрайние поля селекционной свеклы и моркови. Ученый диспут проходил во дворе сельхозакадемии с применением огородного инвентаря и, потому, сейчас оба потенциальных аркашиных наставника залечивают поломаные ребра и свернутые носы.

Райзенбергу совершенно необходимо пообщаться с обоими учеными и сделать вывод, кому отдавать на воспитание внука. И заодно надо решить давнее наследственное дело — Райзенберг собирается переписать на шибко талантливого внука избу и участок земли своих родителей. Логично, чтобы большой крестьянский дом и усадьба достались человеку, который будет жить и работать на земле. Соломон хвастался, что дом хоть и старый, но в идеальном состоянии, большая шестистенная изба, на которую чары сохранности он накладывал лично, когда уходил на войну. Я тогда еще спросил, какую именно войну он имеет в виду, на что получил ответ, что любую, Райзенберг лечил людей по госпиталям и в Первую мировую и в Отечественную, и в Гражданскую. Так что консервацию наколдовывал аж три раза. С ума сойти, я знал, что мы с ним ровесники, но какие же мы при этом старые хрычи…

А еще, мне почему-то кажется, Малфоя он не просто так с собой взял. Гвендаэль, хоть и плохонький, но друид, как пить дать, заставит его Райзенберг заколдовывать землю и все, что на ней растет. А сам будет открывать Источник в подполе родительской избы, выводить водяную жилу в колодец и приглашать всяких банников с овинниками. Эх, насмотрится еще Гвендаэль на русскую нечистую силу… и станет таким же пройдохой как Соломон.

Малышка Тонкс довольно часто забегает проведать своего дядю Сириуса, слушает его истории про школьные проделки и заодно таскает ему свежесваренные зелья. Ираклий в педагогических целях обязанность готовить лекарства для Блэка разделил между своими учениками. Дора старается делать все аккуратно, ей очень не хочется потравить новообретенного родственника из-за просыпанного порошка или недолитого экстракта, а Принц искореняет в себе остатки ненависти к врагу детства. Принц-то может и искореняет, духовно совершенствуется, а вот Блэк как-то не очень, и это прискорбное обстоятельство послужило причиной грандиозного скандала, разразившегося в отделении. Что-то я видел своими глазами, что-то подслушал, благодаря функции «всеведения», а что-то рассказали участники безобразия.

Все началось с того, что я поменял Блэку назначения и миссис Джигли еще своих микстур добавила, так что зелий стало заметно больше, Нимфадоре за один раз не утащить. Два раза бегать ей лень, а на свою якобы стихийную магию она не слишком полагается и левитировать лоток с флаконами не рискнула. В качестве носильщика она решила использовать Принца, и это была роковая ошибка.

Надо сказать, Принц уже уяснил, что спорить с малышкой Тонкс занятие бесперспективное и лучше сразу на все соглашаться, дешевле будет. Потому, он молча берет большой лоток с зельями и тащит следом за Дорой.

Приходу Нимфадоры Блэк радуется, громко восклицает, что племяшка лечить его пришла, машет рукой и всячески демонстрирует готовность пить мерзкие зелья. Дора фыркает на это блэковское шоу, все происходит у них как обычно, за одним небольшим исключением, кровати Блэка подходит Принц и начинает разгружать принесенный лоток. Блэк вдруг резко прекращает балагурить и резким голосом спрашивает: «А этот что тут делает?». Нимфадора подпрыгивает на месте и принимается оглядываться в поисках таинственного «этого», который вызвал неудовольствие любимого дядюшки и, судя по его тону, невероятно опасен и отвратителен. Блэк видит замешательство ребенка и указует пальцем на Принца: «Ну вот же он, Сопливиус, какого драккла он сюда приперся, недобиток пожирательский, отравить меня затеял?!».