Евгений Эс - Седой

— Хороша же у меня свобода выбора, — горько усмехнулся Сомов, — И сколько будет действовать эта клятва верности?

— Каждая ретенция создана на базе рубина, так что стандартный срок около пяти лет. Но если мы найдем взаимопонимание, я освобожу тебя от клятвы раньше истечения срока. Насколько раньше будет зависеть от тебя.

— Разве такое возможно? — усомнился Виктор.

— Конечно. Достаточно уничтожить твою ретенцию, например, раздавить.

Сомов посмотрел на амулет. Ни одной поврежденной капсулы на амулете не наблюдалось.

— Видимо если это случится, то я буду первым, — с иронией произнес он, — Только я попрошу вас, господин герцог, пожалуйста, не злоупотребляйте возможностями магической клятвы без веских причин. Однажды время действия этого амулета закончится.

— Однажды закончится, — согласился Крон и очень жестким взглядом стрельнул в Сомова, а потом вдруг уверенно заявил: — А ведь ты наврал насчет того, что можешь остановить свое сердце.

— Так вы тоже врете, господин Гросс, обещая освободить меня от клятвы раньше срока.

Начальник тайной стражи некоторое время молчал, а потом расхохотался.

— Нет, Виктор, честное слово ты мне нравишься. Если хочешь, я могу отправить тебя в камеру и дать время для размышлений, скажем, месяц-другой. Камеру подберут просторную, светлую, будут нормально кормить. Отпустить я тебя не могу, но условия создам приличные. Я очень расстроюсь, если сегодня темный мир отвергнет твою клятву.

— Не надо больше камер. Я согласен. Пообещайте только не трогать моих друзей, ни сами, ни используя меня как средство.

— Обещаю, — поднял руку герцог, — Да и не представляют они никакого интереса для моего ведомства. Пусть насчет них болит голова у начальника городской стражи.

— Хорошо. Что мне нужно сделать?

— Приложи палец к свободной капсуле, произнеси клятву и надави. Текст клятвы не меняется уже несколько веков, — герцог протянул старый пожелтевший лист бумаги, с неразборчивым похожим на готический шрифт текстом, — Впрочем, проверено, что сработает и произвольный укороченный вариант клятвы. Не забудь, что главное это не слова, а твои истинные намерения.

Сомов подошел к столу и, выбрав самую верхнюю белую капсулу, осторожно прикоснулся к ней большим пальцем. Капсула была ледяной. Ну, была не была!

— Я, Виктор Сомов, родом с планеты Земля, — хрипло и очень медленно начал произносить он слова клятвы, — обладая полной свободой воли и находясь в здравом уме, клянусь своей кровью в верности, уважении и послушании герцогу Крону Гроссу, признаю его своим полновластным хозяином и властелином судьбы моей сроком на один год.

Он надавил на капсулу, почувствовал слабый ответный укол, а его ретенция зарделась от крови и стала горячей.

— Один год? Ну, ты и хитрец, Виктор, — рассмеялся герцог, — Ох, и хитрец. Только этот фокус у тебя не пройдет. Амулет работает на основе вложенного в рубин заклинания, а не на словах послушника и рассчитан минимум на пять лет. За это время ты никуда не денешься, — Гросс перестал смеяться, но продолжал пребывать в отличном настроении и радостно потирал ладони, — Ну вот и все. Как видишь, ничего страшного с тобой не произошло. Значит так — город не покидать, о себе и своем мире молчать. Вот тебе разговорный амулет для связи со мной, держать его при себе постоянно. На этом пока все, — он сделал паузу и как заправский актер взмахнул руками, — Ты свободен, Виктор Сангин! Впрочем, если хочешь, можешь остаться и переночевать здесь. Нет? Ну, тогда пошли, я лично провожу тебя до ворот, иначе не выпустит охрана.

По дороге к выходу из солнечной башни Крон неожиданно вспомнил:

— Кстати, а что там магистр спрашивал насчет барона? Где был барон?

— В спальне у баронессы, — угрюмо ответил Сомов.

— Ну да. Я так и понял, — хохотнул сыщик.

Начальник тайной стражи Останда герцог Крон Гросс всегда продумывал все свои предстоящие действия досконально, скрупулезно, вплоть до мельчайших деталей, никогда не совершал ошибок и очень этим гордился. Но в этот раз, впервые в своей безупречной карьере, он где-то просчитался. Ровно через год, день в день, данная сегодня клятва верности действовать перестала.

Сомов сорвал пломбы с опечатанной двери дома, натаскал из подвала дров для камина и убрал беспорядок в комнате оставленный обыском. В зеркале осмотрел свое левое плечо, на котором уже проявилась новая татуировка — глаз, вписанный в шестиугольную звезду, а под ним вертикально написанное имя повелителя.

— Поздравляю, — мрачно сказал Виктор своему отражению, — поменял шило на мыло.

Он растопил камин и устроился возле него в кресле, отрешенно глядя как пляшут кривые языки пламени. Временами он наклонялся, подбрасывал полено-другое или лениво ворошил угли кочергой и опять погружался в тяжелые раздумья. Он должен был ощущать злость по отношению к герцогу, но вместо этого испытывал только досаду и невольное уважение к сильному и опытному сопернику. Магическая клятва не позволяла разозлиться на своего властелина, и поэтому Виктор злился на самого себя. После нескольких часов нелегких размышлений он взял со стола пачку бумаги и начал набрасывать варианты своих дальнейших действий в письменном виде. Писал, перечитывал, правил, перечеркивал, комкал листы, рвал их в клочья и раз за разом отправлял в огонь. За ночь он извел кучу бумаги, а первоначальное заглавие «План» вскоре изменил на «Бизнес-план», потом на «Бизнес-план императора», а когда в окне забрезжил рассвет, Сомов пересел за стол и вывел на чистом листе окончательное название — «Бизнес-план императора Осаны». На другом листе он стремительным почерком набросал столбиком десять пунктов. Это был еще далеко не сам план, это были только основные тезисы, которые со временем должны были наполниться содержанием и обрасти деталями, но это уже был путь, пор которому можно и нужно было двигаться. Виктор вложил листы в новую кожаную папку, завязал тесемки и убрал в ящик стола. Только после этого он перебрался на кровать и с довольной улыбкой крепко уснул.

Днем Сомов первым делом нанес визит Авику Лакису, которого застал в компании молодых людей с длинными немытыми волосами. Компания товарищей сидела вокруг журнального столика с раскрытыми брошюрами, которые они поспешно и несколько запоздало попрятали кто в карманы, а кто под полы одежды. Хозяин дома несколько смутился, стал выпроваживать патлатых друзей и те, недобро зыркая в сторону визитера, в лучших английских традициях, ушли не прощаясь. Оставшись вдвоем, Сомов вкратце поведал Лакису о своих злоключениях, а потом в свою очередь попросил лекаря рассказать все, что он знает о клятве верности и обо всех тонкостях этой магической зависимости. Подтвердилось, что навредить властелину ни прямо, ни косвенно было невозможно, как нельзя было и ослушаться его приказов. В остальном же клятва верности практически никак не сказывалась на человеке, и можно было спокойно жить обычной нормальной жизнью, если в нее не вмешивался повелитель. Беда Сомова заключалось именно в том, что ему попался чересчур деятельный повелитель, который ждал от него слишком много свершений и спокойной жизни не обещал. Прощаясь с лекарем, Виктор не удержался от совета: