Евгений Эс - Седой

— Брат, брат, брат, — слышалось со всех сторон.

Усталость накатывала все сильнее, и Виктора начало неудержимо клонить в сон. Мало что ли ему сегодня крови пустили? Но возбужденные разбойники не желали успокаиваться и потребовали еще песен.

Виктор показал ладонь, пытаясь объяснить, что с таким порезом он сейчас не игрок, но к его удивлению рана от кинжала полностью затянулась. Чудеса, да и только. Однако, интересный у них ножичек.

— Спой, Музыкант, для меня, — подключилась к общим просьбам Вира.

Сомов хлебнул вина, чтобы избавиться от сухости в горле и встряхнулся, прогоняя сонливость.

— Ну, разве что для дамы, — через силу улыбнулся он.

И запел, не сводя глаз с Виры:

Реакция слушателей в большинстве была прежней — молчаливо-восхищенной. Сама Вира прямо таки засияла от удовольствия. Но кое-кто уже начал смущенно поглядывать на нее и вожака. Виктор запоздало вспомнил, что смысл песен здесь зачастую понимают буквально и как бы ему не нарваться на неприятности. Однако Старый довольно спокойно дослушал песню, лишь только крякнул и покачал головой.

— Рисковый ты парень, Музыкант, но ты мне нравишься, — он повернулся к одному из своих подручных, — Где трофеи с Лютого?

На столе появился кошель и массивное золотое кольцо с рубином и бриллиантом. Старый придвинул предметы к Сомову.

— Держи, Музыкант. Твоя законная добыча. Деньжат на пару золотых наберется и боевой амулет. Вещь ценная.

Разбойники одобрительно зашумели — справедливо.

Деньги были, как нельзя, кстати, а вот кольцо вызвало у Виктора опасение. Это был явно тот самый магический амулет, которым ему продырявили ухо. Как с ним обращаться он понятия не имел. Наденешь такое на палец, сунешь руку под подушку во сне, а оно как возьмет да и сработает и сквозь подушку и свозь голову. Не имея знаний и опыта лучше было с магическими штуками пока не связываться. Ценная вещь? Сейчас это и узнаем, решил Виктор.

— Вместо амулета я бы взял деньги, — предложил он.

— Зря отказываешься, Музыкант, амулет хороший. Но дело твое, — Старый задумчиво почесал затылок, — Могу предложить за него три золотых.

— Дам четыре, — сразу же повысил цену Бешенный.

Других предложений не поступило, и Сомов избавился от опасного предмета став богаче на четыре золотые монеты. Впрочем, у Бешенного не нашлось под рукой всей суммы, и Виктор поверил ему на слово.

Вернувшись, наконец, в общий зал, Сомов собрал просохшую у камина одежду и опустился на лавку. Навалился на деревянную стену спиной, прикрыл глаза и, расслабившись, вытянул ноги. Разбойники, видя его состояние, не беспокоили и вернулись к своим собственным делам. Ели, пили, курили, кидали кости и хвастались своим геройством во время недавнего сражения с людьми Лютого. Среди бандитов крутился мальчишка, который чем-то провинился и ему под общий хохот навешали оплеух, а потом начали выкручивать ухо. Парнишка завизжал, вырвался и, спасаясь, ринулся в угол, при этом споткнувшись о вытянутые ноги Сомова и заставив его недовольно приоткрыть глаз. Один из бандитов со светлой рыжей бородой направился следом за мальчишкой с явным намерением продолжить экзекуцию.

Виктор покосился на затравленного пацаненка и нехотя поднялся на ноги.

— Достаточно, — произнес он, встав на пути бандита.

— Не лезь не в свое дело, Музыкант, — бросил разбойник и попытался обойти Виктора.

Сомов ухватил его за плечо и крепко сжал пальцы. Рыжий разбойник дернулся, но вырваться из железной хватки бывшего циркового борца у него не вышло.

— Достаточно, — многозначительно повторил Виктор и разжал пальцы, демонстрируя миролюбие, но, не уступая дороги.

Разбойник подвигал плечом и болезненно поморщился.

— Зря ты заступаешься за этого проныру, — проворчал рыжебородый, — Зря, Музыкант.

Но ощутив непреодолимую силу, которая встала у него на пути, бандит не стал обострять конфликт и вернулся за стол, к своим товарищам искоса поглядывая в сторону Сомова. Поглядывал с досадой, но без злобы. И то ладно. Не хватало еще врагов здесь завести в первый же день. Виктор опустился обратно на лавку и повернулся к мальчишке:

— Как звать?

— Кропалик, — ответил паренек, шмыгая носом.

— Что натворил?

— Ничего я не натворил. Ржавый ругается, что я на стреме не справляюсь и вовремя сигнал опасности не подаю. А я-то здесь при чем, если он сам свист не слышит? Он глухой, а я виноват. Всегда так. Всегда у него я во всем виноват.

— Ладно, с этим потом сами разберетесь, — прервал его причитания Виктор, — Город хорошо знаешь?

— А то! Как свою ладонь.

Сомов с сомнением посмотрел на грязные руки мальчишки.

— Вот что. Мне остановиться на постой где-нибудь надо. Желательно чтобы место было спокойное и вопросов лишних про документы не задавали. Знаешь такое?

— Так можно к тетке моей, — сразу же нашелся мальчишка, — Тут недалеко. Место хорошее тихое, стража там никогда не появляется. Дом у тетки Нурши добротный. Два этажа она занимает с дочерями, а мансарда почти всегда пустует.

Тут их беседу прервал подошедший Орк:

— Музыкант, я ухожу. Если хочешь, идем вместе. Ночлег для тебя подыщем.

— Спасибо, но у меня вроде как уже есть вариант, — ответил Виктор и покосился на Кропалика.

— А, ясно. К Нурше собрался, — сообразил Орк и посоветовал: — Баба она нормальная, сговорчивая, но если вдруг заартачится, скажи, что Орк за тебя ручается. Она у нас частенько краденые вещи перекупает и в моей просьбе не откажет. Ну, бывай, Музыкант, завтра увидимся.

Вскоре покинули разбойничий вертеп и Виктор с Кропаликом. На улице было свежо прохладно и по-прежнему моросило. На дорогах было полно луж, почти невидимых в ночной темноте, так что Сомов даже и не пытался их обходить. Средневековая обувь давно уже промокла насквозь и хлюпала при ходьбе. По пути бойкий пацан не закрывал рот ни на секунду. Сомов узнал, что Кропаликом зовут его за малый рост, что он сирота и что родители его толи убиты, толи попали в рабство. Пока родители были живы, они все вместе проживали в Роанде, а потом, оставшись один, мальчишка почти два года добирался в Маркатан к тетке. Нурша хотя и была единственная родственница, племянника не привечала, держала подальше и от себя и своих дочек.

— Боится, что попорчу их, — гордо произнес Кропалик, — Вот и сплавила меня в подручные к Старому.

— А сам-то ты, где живешь? — удивился таким родственным отношениям Сомов, — Не у тетки разве?

— Нет. Я ж говорю, тетка за дочек трясется. А живу, где придется. В городе таких беспризорников как я хватает, да и мест полно, где можно перекантоваться. Бывает, что и в вертепе остаюсь, когда он пустует. Я у Старого вроде как при деле, но пока только на подхвате. Вот когда выросту обещает принять в братство. Стану полноправным членом банды и смогу получать равную долю при дележе добычи.