Eugene - Гимн неудачников

Или не солнышко…

— Я с тобой еще разберусь, — многообещающе прошипел черный маг и толкнул образовавшуюся по соседству дверь. По глазам ударил живительный электрический свет, разом растворяя и унося с собой все страхи.

Это место явно пытались сделать пригодным для жилья. Ну, как сказать… на фоне окружения оно выигрывало. Стены закрывали штабеля ящиков, внося приятное разнообразие, и те же деревянные ящики заменяли стол и стулья. Рядом с железной печкой устроилась продавленная раскладушка; живой огонь, наверное, приносил так необходимые уют и тепло, но сейчас жаровня остыла, выстудив комнату. Рядом на полу стояла стопка книг, потрепанных, с оторванными корешками, чья участь — сгинуть в топке — была предрешена. В общем, берлога. Помещение сплошь, от пола до потолка, покрывали изгибающиеся черные узоры, сливающиеся в одну шевелящуюся сеть, но спокойная реакция Беды и нож, воткнутый в притолоку, подсказали, что это чародейная защита, а не интервенция обезумевших клякс. Жить в таком хаосе смог бы только колдун… или человек, которому всерьез было что опасаться.

— Неплохо устроился. Минималистичненько так. А в коридорах свет не включить?

Или бродить в потемках — это так интересно, так таинственно…

— Скажи спасибо, что вентиляция не барахлит! Я бы везде свет врубил, но нельзя — конспирация.

— Так у вас и с вентиляцией проблемы, — я с наслаждением содрал мокрую одежду, завернулся в кинутый магом плед и устроился на одном из ящиков. Склеившиеся бинты разматывались с трудом, и я смутно удивлялся, почему больше не чувствую боли. Наверное, одно из лекарств магистра подействовало… воспоминания нахлынули темной волной, будто только того и дожидались, но я отогнал их прочь. Не время, совсем не время.

— С чем тут только проблем нет, — Беда кинул на застеленный газетой ящиквещевой мешок и начал выкладывать серые брикетики и жестяные банки. То-то он так стремился подольше задержаться в поселении; с нормальной едой в лабораториях оказался тоже напряг. — Будешь?

Я покосился на склянку с прозрачной жидкостью и отказался. Еще не хватало напиться в компании с пособником нечисти.

Маг пожал плечами и придвинул мне один из брикетов.

— Все еще злишься? Зря. Куда ты теперь денешься. Ешь, Ильда и такого не предложит.

— А ты сегодня сама участливость.

Он рассмеялся:

— Какие счеты между друзьями?

— Зверь-из-Бездны тебе друг.

Ничуть не смутившись, Беда пробормотал что-то вроде сожаления, что Зверя пока в его приятелях нет, а было бы неплохо.

Я посмотрел на серую массу, в фантазии ниморцев определенно должную изображать еду и внезапно понял, что готов сожрать ее вместе с упаковкой. Уморить себя голодом — это, конечно, оригинально, но тут и так слишком много желающих оборвать мое существование, чтобы еще напрягаться самому… ведь так?

— Беда, что тебе от меня нужно?

Приграничник отвлекся от бутылки и вопросительно посмотрел на меня.

— Вы с Ильдой охотитесь на колдунов и поднимаете нежить, но при чем здесь я? Ильде нужен Град — а что нужно тебе?

Произошедшие события навсегда отучили меня верить в чужое бескорыстие. Если черный маг прикидывается лучшим приятелем, то у него в этом своя выгода — и, как показывают те же события, ничего хорошего мне от этого не светит. Убереги Небо от таких друзей.

Беда откинулся в кресле и смерил меня оценивающим взором.

— Могу сказать сразу, в чем я совсем не нуждаюсь — в проблемах с Белым Советом.

— Поздравляю. Хочешь ты того или нет, проблемы у вашей компании уже есть, и огромные.

Он пожал плечами:

— Устроит, если я скажу, что не собираюсь брать на душу еще одно убийство?

— Нет. В общей массе это уже не зачтется.

— Ты не прав… не важно. Скажем… я хочу предложить тебе перемирие.

Одно другого не легче.

— И?..

— Предположим, однажды мне может понадобиться некоторая услуга.

— Замолвить словечко, что ли? Хорошо, я попрошу, чтобы когда тебя будут казнить, то сначала усыпили, а потом утопили.

Не надо быть зверем, в конце концов, он же меня накормил. Беда рассмеялся:

— Вот видишь, ты начинаешь понимать.

— Вряд ли я смогу что-то сделать, если Ильда меня прикончит.

— Она же еще это не сделала? Все, что от тебя требуется — не делать глупостей. А там посмотрим… — он протянул мне руку. — Мир?

После короткого колебания я ответил на рукопожатие. Честно говоря, не совсем понял, что он имел в виду, но здравое зерно в рассуждениях мага было. Беда — единственный живой человек в подземельях, и глупо с моей стороны его злить… Более того, я вовсе не уверен, что хочу увидеть, каков он в гневе.

— Отлично! — Беда закинул ноги на спинку кресла и сощурился на потолок. — М, так кто такой Град, по которому наша Ильди так сохнет?

Я поперхнулся ниморским сухопайком.

— Умертвие. Такое же, как она. Они вроде как воюют друг с другом… Ильда чуть не убила его на мосту и пыталась сделать это потом, в Городе-на-Границе…

— Где? — маг резко сел. Видно, синеглазая нежить болталась по лесам вовсе не по плану. — Что она делала в Городе-на-Границе?

— Охотилась на Смерть. Наверно. Еще раньше выслала за ним подболотную лодку со своими недоделками с ружьями…

— Она приволокла туда подболотную лодку? Когда? Когда это было?!

Я слегка оторопел от слишком бурной реакции:

— Дня три до выезда каравана…

Беда вскочил и нервно прошелся по комнате, остановившись напротив стены, сплошь увешанной овальными предметами разных цветов. Я присмотрелся и понял, что это маски — разнообразные маски с замотанными тканью, залепленными, забитыми глазницами или вовсе слепые.

Комнатка начинала навевать тоску.

— Весело. Очень весело, — пробормотал черный маг, напрочь игнорируя, что сам в это время находился в приграничье и сводил личные счеты.

— Беда… — я заколебался, но все-таки спросил: — Почему ты с Ильдой?

— А? — отвлекся он от своих раздумий. — Почему нет?

— Ильда собирается поднять мертвяков. Она ненавидит живых… они, вернувшиеся, все такие… Но зачем тебе это надо? Неужели ты хочешь, чтобы по земле бродила нежить и убивала людей?

Я попытался заглянуть ему в глаза, но Беда отвел взгляд.

— Ну и что? — в этот раз беззаботность в его голосе звучала фальшиво и наигранно. — Пускай бродит.

— И тебе совсем… все равно? — я прикусил язык, назвав себя наивным болваном. Нашел, с кем разговаривать — с черным магом! Да эта братия родную маму принесет в жертву, если вычитает в запрещенной книжке такой рецепт.

Но реакция Беды оказалась неожиданной:

— Что они сделали, чтобы я их жалел? — зло процедил он. — Чтобы мы их жалели?

— М-мы?

Он порывисто шагнул вперед, нависнув надо мной:

— Ты же нулевик, Лоза. Уж кому, как не тебе, это понимать! Разве ты никогда не спрашивал себя, почему им досталось все — а тебе жалкие крохи дара? Разве ты никогда не ненавидел их за это? Разве тебе никогда не приходило в голову, что это несправедливо ?