Eugene - Гимн неудачников

— Да в какой справедливости вы меня обвиняете?! — не выдержал оскорбленный до глубины души Черная Смерть. В таких жутких и противоестественных вещах его еще никто не подозревал.

— Мы пришли по вызову из этой гостиницы…

— Нам сказал один из постояльцев! — истерично крикнул старший портье.

— Кто-то сказал кому-то, тот сказал другому, тот третьему — надежные основания, — резко хмыкнул Клен. — Я тоже видел плакат на контрольном пункте. Чем вас не устраивает справедливость?

Дружинник уставился на него как на пришельца из дикого леса.

— У вас тут Справедливость?! — я наконец обрел дар речи. — Где военное положение, где перекрытые границы, почему в Совете ничего об этом не знают?!

Окружающие — что друиды-наемники, что серые балахоны — смотрели на меня, как на внезапно заговорившую колонну. Алексей Ферг слегка смутился:

— Ситуация под контролем, и мы не видим причин беспокоить Совет…

— Под контролем? — я задохнулся от возмущения, сам не заметив, как вскочил на ноги.

Я — приемный сын магистра Юстина, координатора от Белого Совета. Да, я прекрасно знаю, что такое Справедливость, и что когда ситуация выйдет из-под контроля, дергаться уже поздно.

— Лоза, в чем дело? — спокойный голос Клена разом привел меня в чувство. Вот так не привлек внимание…

— Движение-за-Справедливость, радикальное течение Церкви Постижения…

Учение о карме говорит, что каждое новое рождение сообразно прошлой жизни. Был хорошим — на тебе магию в зубы, был плохим — помучайся в шкуре обычного человека. Не так сложно подумать, что маги должны властвовать, а люди — подчиняться и молча страдать, искупая грехи, правда?

А вот колдуны сами бы до такого не додумались. Не дружат они с религией. Но нашелся же человек!..

— Еретики они, а не радикалы! — вставил милосердечник. На себя бы посмотрел.

— И при чем здесь черные маги? — нетерпеливо перебил друид. Как бы объяснить, попроще…

— Короче, они хотят восстановить темные времена.

…Он не хотел ничего плохого. Он просто написал книгу "О справедливом порядке". Он воззвал к совести магов, призывая лучших существ наставлять и учить своих грешных собратьев. К милосердию и снисходительности к слабым со стороны сильных. Небеса мои. Основателем самого кровавого движения в истории стал неизвестный идеалист-теоретик.

Реакцию колдунов нетрудно предсказать: "оба-на, мы тут думали, что правим, потому что всех несогласных поубивали к демонам, а оказалось — такой мировой порядок! В ученой книжке написано, что мы — высшая раса! И ничтожные людишки должны у нас в ногах ползать! И это… ничего себе… справедливо… Офигеть, спра-вед-ли-во…"

И порядок темных времен — самый справедливый порядок. Разумеется, чего бы черным-справедливщиками не желать его восстановить?

— Что за бред, — высказал Клен самое здравое мнение по поводу религии вообще. — Этих ненормальных давно уничтожили.

— Этот бред уже вычистил всех торговцев оружием за сотню километров!.. — сорвался на крик милосердечник.

— Разве плохо?

— Теперь у них оружия больше, чем у всего города!

— Печально, но при чем здесь мы? Тем более вы тоже из какого-то движения…

О мои небеса, друиды даже не знают, кто такие милосердечники. В каком мире они живут? Я тоже хочу туда.

— Движения-за-Милосердие! — Алексей Ферг скрипнул зубами и уставился в грамоту. — Командир Клен, братство Рению Нуова?

— Ренья Нова, — тихим от напряжения голосом поправил светловолосый друид, делая ударение по-ниморски, на последний слог.

— Все сходится. Вы арестованы. Все.

— Да не пошли бы вы!.. — раздраженный возглас колдуна прервал громкий скрежет. По потолку прошла крупная трещина; в наступившей тишине было ясно слышно, как один портье говорит другому:

— Все, никаких больше камней и бетона — деревянный пол, бумажные стены! Так хоть не страшно…

— Вы понимаете, что идете против Великого Леса? — с отчетливой угрозой прервал паузу Клен.

Вопреки ожиданиям, Ферг не впечатлился.

— Так приказало наше братство. Вы там уж сами между собой разбирайтесь. Да и кто сказал, что вы друиды? Бумажку можно любую сделать. У нормальных зеленых черные маги на побегушках не служат. Сложите оружие и сдавайтесь добровольно.

Черная звезда полыхнула ослепительно-белым. Брызнула кровь, оставляя в воздухе светящиеся фиолетовые линии, и с дробным стуком посыпалась на пол. Стены дрогнули и понеслись вдаль, растаяв в дымке горизонта.

— Стреляйте!

Воздух наполнило жужжание мух, больших стальных неповоротливых слепней, плавящихся криков и демонического смеха, сплетающегося в гигантскую шевелящуюся фигуру, накрывшую весь мир…

А потом на меня упала тьма и со звоном разбилась.

… Давно остывшие угли присыпаны серым пеплом. Жухлая трава цепляется за сапоги, пахнет сыростью и гарью. Справа темнеет гранитная насыпь; шелестит пожелтевшая березовая поросль, по опавшей листве едва слышно шуршит дождь. Мир погружен в легкую дымку.

Тишина. Покой. Но что-то не так, это место кажется мне странно знакомым, хотя я уверен, что никогда раньше здесь не был. Взгляд цепляется за непонятное грубое сооружение на краю поляны: груда камней и железные палки, поставленные шалашиком. Что это?.. этого не должно быть!..

… К железу приварена табличка; букв почти не видно, но слова приходят сами по себе.

"Здесь покоится Леонид Гарш, страж Города-на-Границе. Он защищал живых от мертвых, пока сам не ушел за грань. Великий Лес, спаси его душу!"

… глубокая яма. Запах сырой земли, прелых листьев и чего-то горького забивает ноздри.

…Я оборачиваюсь. Черная фигура замерла напротив. Залитое кровью лицо, вместо одного глаза — провал, другой слепо таращится в пустоту, затянутый белесой мутью.

— Я… это случайность! Я не хотел… Это все заклятие!

Молчание. Он шагает вперед.

— Прости… я… я правда не хотел… мне очень, очень жаль! Прости меня!!!

Мокрые листья под ногами скользят, я оступаюсь, и падаю в черную пропасть…

Падаю…

Сквозь прутья решетки виднеется краешек затянутого серыми облаками неба. Странным образом непогода успокаивает, погружая в полусонное состояние. Осколки кошмара медленно тают…

Кошмара? Я попытался сосредоточиться. Кажется, мне снилось что-то плохое… или нет… мысли разбегались, оставляя в голове блаженную пустоту.

Не помнить.

Не думать.

Лежать.

Смотреть в потолок… Он красивый. Серый такой. Бетонный. Неровный, и с трещиной. Замечательный потолок.

Я нахмурился. Тоненькая трещинка в месте соединения плит разбудила неясное беспокойство, но с чем оно связано, я не вспомнил.

Зачем волноваться, в самом деле? Думать — это так утомительно…