Джек Вэнс - Лионесс: Зеленая жемчужина

«Такова женская природа».

«Что верно, то верно! Я ожидал от Татцель красноречивых изъявлений благодарности, слез радости и приглашений увидеться снова. Черта с два! Она вознаградила меня оскорбленным молчанием. Но это все несущественно — меня больше интересуют твои опасения, заставившие меня спешить домой. Надеюсь, они не оправдались?»

«На этот счет не могу тебя порадовать. Все по-прежнему — но я еще больше убежден в том, что надвигается беда».

«И все это из-за чародея Висбьюме?»

«Именно так. Он вызывает у меня глубочайшие подозрения. Невозможно сомневаться в том, что он — агент Казмира, но фактические обстоятельства указывают на наличие других, более таинственных происков».

«И в чем заключаются эти обстоятельства?»

«Три раза Висбьюме посещал Хайдион, где ему немедленно предоставляли королевскую аудиенцию. Прибыв в Тройсинет на борту „Парсиса“, он наводил подробные справки, касающиеся Друна и Гли-нет, после чего вернулся в Лионесс отчитываться перед Казмиром. Недавно он снова приплыл на „Парсисе“. Теперь он прозябает в деревне, меньше чем в десяти милях от Родниковой Сени. Ты чуешь, куда дует ветер?»

«Начинаю догадываться. Мне тоже все это не нравится. Он все еще в Виске?»

«Висбьюме остановился на постоялом дворе „Кот и плуг“. Разумеется, за ним следят. Он проводит много времени, изучая содержание книги в кожаном переплете. Он совершает поездки по окрестностям в нелепой двуколке, запряженной маленьким пони. Иногда он уходит в лес в поисках редких трав. Деревенские девицы его сторонятся — он их преследует, упрашивая их подровнять ему волосы, почесать ему спину, посидеть у него на коленях или поиграть с ним в прятки. Когда они отказываются идти с ним в лес искать колдовские травы, Висбьюме становится капризным и раздражительным».

Эйлас огорченно вздохнул: «Завтра мне придется провести совещание с министрами — иначе они решат, что я ими пренебрегаю. Потом я отправлюсь в Родниковую Сень… Хотя Висбьюме не пользуется высокой репутацией среди волшебников, я предпочел бы посоветоваться с Шимродом. Но не могу же я отправлять к нему гонцов и просить его приехать каждый раз, когда у меня или у тебя возникает недоброе предчувствие! Его терпение тоже не бесконечно. Что ж — посмотрим, посмотрим. Кстати, я страшно проголодался. На борту „Паннука“ кормят по-матросски. Может быть, в кухне нам подыщут что-нибудь повкуснее на ужин — жареную птицу или хотя бы ветчину с яичницей; я не отказался бы от репы, тушеной в сливочном масле, с зеленым луком».

Пока они ели, Ейн поведал Эйласу о секретном военном корабле Казмира. С огромными предосторожностями корпус этого корабля спустили на воду со стапелей в Блалоке — по словам очевидцев, приславших донесения, это был превосходный корпус из добротных дубовых досок, скрепленных новыми бронзовыми гвоздями и заклепками, с низким надводным бортом, снастями для легко управляемых треугольных парусов и уключинами для сорока весел — на случай штиля.

Чтобы корабль никому не попался на глаза, его решили отбуксировать ночью из верфи в док выше по течению Мурмейля, где должны были установить парусное снаряжение. Увы, план провалился. Тройские лазутчики обрубили буксировочные канаты — корпус вынесло рекой из устья в открытое море. На рассвете тройские корабли подхватили обрывки канатов и отбуксировали корпус в один из длинных узких фьордов Южного Дассинета. Будучи надлежащим образом снаряжен, этот корабль, построенный за счет лионесской казны, должен был пополнить тройский военный флот. Ейну сообщали, что Казмир, узнав о потере корабля, пришел в бешенство и рвал на себе бороду.

«Пусть Казмир строит десятки кораблей! — воскликнул Эй л ас. — Мы их будем красть, пока у Казмира не останется ни одного волоска на лице!»

Когда Эйлас и Ейн заканчивали ужин — на столе оставались только сыр и фрукты — в королевскую гостиную ворвался Друн, запыхавшийся и запыленный с дороги; широко раскрытые глаза его бегали. Эйлас вскочил: «Друн! Что случилось?»

«Глинет пропала! Не вернулась в Родниковую Сень! Я не мог ничего сделать — это случилось за день до моего возвращения!»

«Как она пропала? Ее кто-нибудь увез?»

«Она пошла гулять в окрестные леса — она часто туда ходит — и не вернулась! Никто ничего не знает наверняка, но подозревают чудаковатого чужеземца по имени Висбьюме. Потому что он тоже исчез».

Эйлас обреченно опустился в кресло. Мир, на минуту казавшийся прекрасным и справедливым, снова погрузился в серую мглу. Тупая тяжесть неизбежности опустилась на плечи: «Надо полагать, ты организовал поиски?»

«Я сразу выехал, взял с собой лучших ищеек — Носача и Прыгуна. Они проследили Глинет до лужайки в лесу — там ее след оборвался. Я обещал награду тем, кто найдет принцессу; несколько десятков человек с собаками прочесали окрестные леса — они все еще этим занимаются. Я поспешил сюда, чтобы собрать отряд егерей и следопытов — скакал без остановки, только менял лошадей. Хорошо, что ты вернулся — не знаю, что делать!»

Эйлас обнял сына за плечи: «Друн, на твоем месте я не смог бы сделать больше или придумать что-нибудь еще. Здесь замешано колдовство, нам нужна помощь».

«Шимрод! Нужно с ним связаться!»

«Так и сделаем! Пошли!»

Эйлас провел сына в кабинет, примыкавший к гостиной. На жердочке, над этажеркой, сидело чучело филина. В клюве чучело держало голубой шнурок с золотой бусиной на конце.

«А! — воскликнул Эйлас. — Шимрод нас опередил!»

Он осторожно потянул за шнурок, и чучело филина произнесло: «Я в Родниковой Сени. Приезжай».

Наступила пора солнцестояния, которой астрономы придают большое значение. В ночном небе преобладали изящные летние созвездия — Змееносец, Лира, Цефей, Лебедь с сияющим Денебом. Арк-тур и Спика, благородные весенние звезды, снизошли к западу; на востоке всходил Альтаир, надменно мерцавший над мрачным Антаресом, а над южным горизонтом распростерся Скорпион.

Под безразличным взором звезд всюду на Старейших островах люди занимались своими делами — иногда с торжеством, подобно старому королю Таксу, короновавшему Эйласа, а порой и в ярости, подобно королю Казмиру, бушевавшему по поводу похищенного корабля. Мужья распекали жен, а жены указывали на недостатки супругов; в сельских трактирах и городских тавернах не смолкали стук кружек, звон монет и взрывы смеха — бахвалы болтали и спорили, обжоры набивали животы, пьяницы насасывались вином. В странноприимном доме «Рога Кернууна» на берегу озера Кийверн еще один порок, свойственный человеку, а именно алчность, олицетворялся хозяином заведения по имени Дильдаль. Пожалуй, следует поведать о дальнейших событиях, связанных с Дильдалем, прежде чем их заслонят более значительные повороты судьбы.