Джек Вэнс - Лионесс: Зеленая жемчужина

«Ни в коем случае! — решительно возразил лорд Бодви. — Мое уважение к вам не позволило бы мне выступить с таким обвинением. Но вы должны согласиться с тем, что обстоятельства вызывают обоснованное замешательство. Стурдевант своими глазами видел четырех человек в форме клана Кларри, хотя он не смог распознать их лица. Их следы ведут к вашим владениям, но обрываются на берегу Свирлинга, у самой воды».

«Можете обыскать мои земли вдоль и поперек, — самым ледяным тоном ответствовал лорд Лофтус. — Тем временем, я немедленно допрошу своих пастухов».

«Сэр Лофтус, потеря Черного Бутца беспокоит меня гораздо меньше, чем побуждения мерзавцев, решившихся на такую провокацию».

Несмотря на множество достоинств, заслуживающих восхищения, лорд Лофтус не отличался способностью быстро воспринимать новые или не слишком очевидные идеи. Быка сэра Бодви украли — сэр Бодви немедленно явился к нему. Следовательно, по мнению не привыкшего мудрствовать лукаво патриарха клана Кларри, сэр Бодви, вопреки любым ханжеским заверениям в уважении, считал его угонщиком скота.

Еще большее недоумение вызвал у Лофтуса тот неоспоримый факт, что Черного Бутца обнаружили, с перерезанной глоткой и подвешенного на крюке, под навесом за его собственным амбаром.

Сэр Лофтус потерял дар речи. Когда, наконец, к нему вернулась способность говорить, он вызвал управляющего имением и приказал выплатить сэру Бодви пять серебряных флоринов — отказываясь, тем не менее, взять на себя какую-либо личную ответственность за преступление.

Бодви отказался от денег: «Совершенно ясно, что вы не имеете никакого отношения к тому, что произошло. Поэтому я никак не могу принять от вас денежное возмещение. Вместо этого я пришлю телегу за тушей быка, и завтра мы с песнями поджарим его на вертеле». В порыве щедрости он прибавил: «Может быть, вы, вместе с родней и друзьями, навестите нас в Фиан-Госсе и присоединитесь к пиршеству? Пусть последствия этой странной кражи будут противоположны целям провокаторов».

«Не совсем понимаю, что вы имеете в виду».

«Вы помните, наверное, самозваного сэра Шаллеса из Даота, явно платного агента короля Казмира?»

«Я помню Шаллеса. В том, что он работал на Лионесс, я не уверен».

«Конечно же, это всего лишь предположение. Подозреваю, что Шаллес — не единственный агент Казмира в наших краях».

Лорд Лофтус с сомнением покачал головой: «Я осторожно наведу справки. Благодарю за приглашение, но в сложившихся обстоятельствах, пока на меня все еще падает тень подозрения, боюсь, я не могу его принять».

«Сэр Лофтус, бьюсь об заклад, вас невозможно обвинить в этой истории! Если это не так, я готов поступиться всем своим имуществом! Повторяю приглашение — пусть бедняга Черный Бутц, которого постигла столь незавидная участь, по меньшей мере сослужит полезную службу обоим нашим кланам».

Лорд Лофтус был известен непреклонностью — он взвешивал каждое слово, потому что, вымолвив слово, уже никогда от него не отказывался; таким образом, никто не мог обвинить его в непостоянстве: «Глубочайше прошу извинить меня, сэр Бодви, но я буду чувствовать себя неудобно, пока не выясню до конца, кто подстроил эту кражу!»

Лорд Бодви вернулся в Фиан-Госс. Прошло пять дней, после чего местный паренек, сын арендатора, прибежал к барону, запыхавшись, с тревожной вестью. Ночью кто-то угнал на юг четырнадцать лучших племенных быков сэра Лофтуса. По словам фермеров, воры не могли быть никем, кроме людей из Фиан-Госса — иначе почему бы они закрывали лица шейными платками? И кто еще решился бы на такую проделку?

Еще худшие вести не заставили себя ждать. Слеван Дикий, племянник сэра Лофтуса, проследил похитителей скота до владений клана Госсов. В месте под названием Железные Ворота три вооруженных всадника в мундирах клана Госсов выпустили три стрелы. Пронзенный сквозь сердце, в шею и в глаз, Слеван Дикий упал с коня замертво. Его спутники пустились в погоню за теми, кто устроил засаду, но нападавшие успели скрыться.

Узнав о засаде и рассмотрев стрелы, поразившие его племянника, лорд Лофтус, потрясая кулаками, разослал гонцов по горным лугам и долинам, чтобы те собрали бойцов клана Диких в замок Кларри. Невзирая на королевские законы, он поклялся отомстить за смерть Сле-вана и наказать тех, кто украл его скот.

С тяжелым сердцем лорд Бодви тоже срочно отправил гонцов — в Дун-Даррик, к королю Эйласу — и тут же занялся укреплением стен Фиан-Госса и прочими приготовлениями к осаде.

К полудню гонцы на загнанных лошадях прибыли в Дун-Даррик. Им посчастливилось — как раз в это время дивизион, состоявший из двухсот вооруженных всадников, готовился отправиться к северной границе, участвуя в маневрах, призванных сдерживать вылазки ска. Эйлас приказал им немедленно спешить в Фиан-Госс.

Выдался погожий день; с полудня до захода солнца отряд скакал без остановки. Передохнув примерно час, всадники снова пустились в путь при свете полной луны — вдоль Бруденской топи, вверх по долине Верлинга на вересковый Луг Мертвеца, а затем, преодолевая крутой подъем, на северо-восток. К полуночи налетел порывистый ветер, луна спряталась за тучами; дорога становилась опасной — того и гляди, кто-нибудь мог заехать с тропы в бездонную трясину или свалиться в ущелье. Отряд решил укрыться в зарослях лиственницы и провел ночь, греясь у дымных костров.

На рассвете всадники снова двинулись вперед, несмотря на ураганный встречный ветер, обрушивавший потоки холодного ливня. В развевающихся за спинами плащах они неустанно погоняли лошадей вверх по лощине Синюшного Мердока, после чего пустились галопом под тяжелыми серыми тучами по тропе, пролегавшей через вересковые заросли. В два часа пополудни они добрались до Фиан-Госса — всего лишь через час после того, как крепость окружила сотня людей лорда Лофтуса. За неимением других возможностей, бойцы клана Диких собрались там, где их не могли достать стрелы оборонявшихся, и занимались изготовлением лестниц — так как Фиан-Госс отличался относительно невысокими стенами, а его защитники уступали численностью нападающим, лестницы, приставленные к стенам со всех сторон, позволяли взять замок приступом. Лорд Лофтус не сомневался в том, что крепость противника падет после первой же атаки, каковую он намеревался начать при свете луны.

Появление королевских всадников, а затем и короля собственной персоной, нарушило его планы — он сразу понял, что потерпел горькое поражение. Стоило только начаться кровопролитию — и самые тяжелые потери понесли бы, несомненно, бойцы клана Диких. «Что теперь? — спрашивал себя лорд Лофтус. — Отступить? Драться? Предложить переговоры?» Он не видел никакого выхода, кроме унижения.