Джек Вэнс - Лионесс: Зеленая жемчужина

Эйласа раздирали противоречия: ярость, вызванная неслыханной глупостью дочери герцога, глубокое сожаление о том, что ей предстояло испытать — и снова вспышка гнева, вызванная другой причиной. Как бы он ни проклинал самонадеянную девчонку, теперь он не мог бросить ее в беде и после этого уважать самого себя. Ослепленная высокомерием и тщеславием, Татцель поставила под угрозу не только себя, но и его самого!

Два разбойника приблизились к Татцель и остановились прямо перед ней. Разглядев ее с ног до головы, они обменялись одобрительными репликами. Отшатнувшись, Татцель принялась повторять приказы отчаянно-негодующим тоном.

Сутулый худощавый субъект задал девушке несколько вопросов. Она ответила ледяным тоном и снова указала на фургон.

«Да-да, — судя по всему, отвечал змееголовый тип. — Всему свое время. Прежде всего следует пользоваться сиюминутными возможностями. Судьба свела нас для того, чтобы мы могли отпраздновать это счастливое стечение обстоятельств надлежащим образом. Жаль, что у тебя нет подруги!»

Татцель отпрыгнула еще на шаг и беспомощно озиралась. «А теперь она поражается тому, что я не спешу броситься ей на помощь и проучить двух мужланов!» — язвительно подумал Эйлас.

Наклонившись вперед, коренастый бородач схватил девушку за талию. Прижав ее к себе, он попытался ее поцеловать. Татцель уворачивалась и так, и сяк — но в конечном счете ему удалось найти ее губы. Жилистый субъект похлопал его сзади по плечу; они обменялись парой слов — бородач неохотно отступил, явно чего-то опасаясь или будучи в подчиненном положении.

Старший разбойник говорил тихо, но убедительно — другой пожал плечами, не отваживаясь возражать. Они приготовились бросить жребий, чтобы определить, кто из них будет развлекаться с Татцель в первую очередь. Разбойник помладше вставил в землю деревянный колышек и провел ножом черту в десяти шагах от колышка. Вынув по монете из поясных сумок, они встали за чертой и по очереди бросили монеты в направлении колышка. Крестьянский паренек спрыгнул с козел и подбежал смотреть на результаты — его они явно очень интересовали.

Пока внимание бандитов и возничего отвлеклось, Эйлас подкрался к фургону и спрятался за ним. Рядом с хижиной разгорелся спор, связанный с возможным нарушением правил — арбитром назначили паренька-возничего. Тот вынес решение, и жребий бросили снова, соблюдая какую-то внесенную в правила поправку, хотя товарищи-разбойники продолжали ворчать и обмениваться ругательствами. В то же время Татцель разразилась яростными нравоучениями, как домохозяйка, отчитывающая непослушных собак — пока ей не приказали заткнуться, после чего она прислонилась спиной к хижине и замолчала, скорчив растерянную гримасу.

Пока имели место эти важные переговоры, Эйлас потихоньку подобрался к лошадям и позаимствовал лук с несколькими стрелами.

Игра закончилась: победителем оказался грузный бородач, торжествующе расхохотавшийся и поздравивший Татцель с удачным выбором судьбы. Он снова схватил девушку и, ухмыляясь и подмигивая по пути своему товарищу, потащил ее в лачугу.

Разбойник постарше уныло пожал плечами и прорычал какой-то приказ — паренек сбегал к фургону и принес ему кожаный бурдюк с вином. Выбрав местечко за углом, посуше и потеплее, оба сели на землю, прислонившись спинами к стене хижины.

Эйлас бесшумно обошел хижину с другой стороны, держа наготове лук с натянутой тетивой. Прокравшись вдоль стены ко входу, он вступил внутрь — мягко, как тень. Обнаженная Татцель лежала, раскинув руки и ноги, на травяной подстилке. Бородатый бандит уже спустил штаны и стоял на коленях, готовый вставить по назначению монументальный половой член. Татцель заметила молчаливый силуэт в дверном проеме и ахнула. Грузный бандит обернулся, с трудом вскочил на ноги и отступил на пару шагов, хватая воздух пальцами в поиске рукояти меча. Он уже открыл рот, чтобы разразиться воплем — Эйлас выпустил стрелу. Коротко просвистев, стрела пронзила открытый рот и пригвоздила голову разбойника к деревянному угловому столбу. Пританцовывая и судорожно размахивая руками, бородач захрипел и умер.

Эйлас выскользнул из хижины так же тихо, как вошел. Выступив из-за угла, он увидел старшего бандита — развалившись на траве, тот запрокинул бурдюк, направляя струю вина в открытый рот, в то время как паренек-возничий завистливо наблюдал за этим фокусом. Глаза паренька, сосредоточенные на бурдюке, заметили Эйласа — он сдавленно вскрикнул. Прозрачно-серые глаза бандита тоже сфокусировались на неожиданно появившейся фигуре. Жилистый разбойник отбросил бурдюк и ловко вскочил на ноги, выхватив меч. На его угрюмом морщинистом лице не было никаких признаков страха. Эйлас выпустил стрелу. Колени бандита подогнулись; схватившись слабеющими пальцами за древко стрелы, торчащей из груди, он медленно опустился на землю.

Тем временем паренек со взъерошенной шевелюрой дал стрекача, перепрыгивая через камни и кочки, обратно по береговой колее, вниз по течению — через несколько секунд он скрылся из виду.

Эй л ас заглянул в хижину. Задумчиво опустив глаза, Татцель одевалась, повернувшись спиной к пригвожденному к стене трупу. Эйлас спустился, тоже задумчиво, к фургону бандитов, покрытому чехлом из добротного вощеного льняного холста. Под чехлом он нашел большое количество провианта, достаточное для того, чтобы прокормить дюжину прожорливых мужчин на протяжении месяца или двух.

Эйлас выбрал часть этих продуктов: мешок муки, пару копченых свиных боков, соль, два круглых сыра, бурдюк вина, окорок, чулок, набитый луковицами, горшок с копченой гусиной печенкой, связку сухой соленой рыбы, пакет изюма и пакет урюка. Завернув эти припасы в холщовый чехол, он навьючил их на самую крепкую из двух лошадок, тянувших фургон.

Прыгая на одной ноге, Татцель выбралась наружу и присела на пороге, скромно причесывая свалявшиеся локоны. Эйлас вспомнил об изготовленном раньше костыле. Поколебавшись, он сходил за костылем и принес также почти очищенную форель. Костыль он передал пленнице: «Это поможет тебе ходить».

Зайдя в хижину, Эйлас взял два плаща и вытряс их, бросив взгляд на стоящий в углу труп бандита со стрелой во рту. Следующего посетителя лачуги ждал неприятный сюрприз.

Вернувшись под открытое небо, Эйлас с удовольствием вдохнул чистый воздух и сказал: «Пора ехать! Скоро здесь прохода не будет от ска — сбежавший парнишка не преминет выболтать все, что знает».

Татцель указала на тропу: «Кто-то уже идет. Беги, пока у тебя есть время спасти свою шкуру».

Обернувшись, Эйлас увидел старика в длинной рубахе из рогожи, в лаптях и широкополой соломенной шляпе с низкой тульей. Старик вел четырех коз; каждая коза тащила небольшой тюк и разные пожитки. Поравнявшись с хижиной, путник бросил безразличный взгляд на Эйласа и Татцель и прошел бы мимо, если бы Эйлас не позвал его: «Подождите! Одну минуту!»