Джек Вэнс - Лионесс: Зеленая жемчужина

В столице Лионесса королева Соллас и ее духовный пастырь, отец Умфред, рассматривали чертежи собора. Они надеялись, что величественный фасад вознесется на мысу в конце Шаля и станет вызывать у каждого, кто его видел, благоговейный трепет религиозного экстаза.

Отец Умфред заверял королеву, что воздвижение собора неизбежно позволит причислить ее к лику святых, и что ее ждет вечное блаженство, тогда как самому Умфреду полагалась более скромная награда: сан архиепископа Лионесского.

В связи с упрямым сопротивлением Казмира, однако, уверенность королевы в возможности успешного завершения проекта несколько пошатнулась. Умфреду приходилось снова и снова успокаивать ее: «Дражайшая государыня, не печальтесь! Не позволяйте тени отчаяния омрачать царственную белизну вашего чела! Не падайте духом! Гоните мысль о поражении, заставьте ее затеряться во мраке забвения — там, в гнусной пучине греха, ереси и порока, где прозябают исчадья мира сего, не узревшие свет истины!»

Соллас вздыхала: «Все это очень утешительно, но добродетель, даже подкрепленная тысячами молитв и слезами блаженного восторга, не заставит растаять ледяное сердце Казмира!»

«Не совсем так, драгоценнейшая королева. Я могу нашептать королю на ухо несколько слов, способных возвести два или даже четыре собора! Но их следует произнести в нужный момент».

Заверения отца Умфреда были не новы — он уже не раз намекал на известные только ему важнейшие сведения, и Соллас научилась сдерживать любопытство, недоверчиво хмыкая и капризно вскидывая голову.

Король Казмир, со своей стороны, не допускал никаких посягательств на свою власть. Его подданные придерживались самых различных верований — среди них были огнепоклонники-зороастрийцы, адепты одной или двух христианских сект, пантеисты, приверженцы учения друидов, разрозненные группы, в различных формах продолжавшие традиции классической римской теологии, и несколько более многочисленные поклонники готских нордических богов — причем все это покоилось на древнем субстрате анимизма и пеласгических мистерий. Такое попурри вероисповеданий вполне устраивало Казми-ра, не желавшего иметь ничего общего с ортодоксией, исходившей из Рима, и бесконечные разговоры королевы Соллас о соборе бесконечно его раздражали.

Во дворце Фалу-Файль в Аваллоне король Одри сидел, погрузив ноги в бадью с теплой мыльной водой, ожидая педикюра и в то же время выслушивая сообщения и отчеты, поступившие из дальних стран и мест не столь отдаленных — их зачитывал Мальрадор, помощник камергера, вынужденный выполнять эту тягостную обязанность почти ежедневно.

Одри особенно досадили известия о судьбе экспедиции сэра Лаврилана даль Понцо. По приказу короля Одри и применяя тактику, рекомендованную приближенными короля, сэром Артемусом и сэром Глигори, сэр Лаврилан и его великолепное войско совершили вылазку в Визрод, но были отражены кельтами.

Сэр Лаврилан настоятельно требовал прислать подкрепления, указывая на недостаток легкой кавалерии и лучников; копьеносцы и молодые рыцари, выбранные им по совету Артемуса и Глигори, не могли справиться с неистовыми кельтами.

Откинувшись на подушки кресла, Одри с отвращением разводил холеными руками: «Почему у них никогда ничего не получается? Неспособность моих полководцев достойна изумления! Нет, Мальрадор, я больше ничего не хочу слышать! Ты уже испортил мне весь день своим кряканьем и кваканьем. Иногда мне кажется, что тебе доставляет удовольствие приводить меня в отчаяние!»

«Ваше величество! — воскликнул Мальрадор. — Как вы можете так говорить? Я выполняю свой долг, не более того! Вполне разделяя ваше негодование, с уважением хотел бы заметить, что вам обязательно следует выслушать еще одно донесение, поступившее всего лишь час тому назад из высокогорных пределов. Судя по всему, в Ульфляндиях имеют место достопримечательные события, о которых совершенно необходимо поставить в известность ваше величество».

Откинув голову на подушки, Одри поглядывал на Мальрадора из-под полуопущенных век: «Порой мне приходит в голову, что неплохо было бы заставить тебя не только читать донесения, но и отвечать на них. Это избавило бы меня от множества огорчений».

Сэр Артемус и сэр Глигори, сидевшие неподалеку, не преминули оценить юмор короля подобострастными смешками.

Мальрадор поклонился: «Государь, никогда не осмелился бы взять на себя столь почетную обязанность. Итак, вот что сообщает из предгорий сэр Сэмфайр», — Мальрадор зачитал отчет, сообщавший об успехах тройсов и ульфов в войне против ска. Покончив с описанием боевых действий, сэр Сэмфайр перешел к предоставлению рекомендаций, прибегая к выражениям, заставившим короля Одри забыть о бадье с мыльной водой и топать ногами. Две горничных и цирюльник подбежали, чтобы срочно оттащить бадью, и положили ноги короля на табурет с подушкой. Цирюльник робко промямлил: «Государь, позвольте предложить вам не шевелить ногами хотя бы некоторое время, чтобы у меня была возможность аккуратно подравнять ваши ногти».

«Да-да… — пробормотал Одри. — Просто поразительно! Что себе позволяет Сэмфайр? Он осмеливается диктовать мне стратегию?»

Цокая языками, Артемус и Глигори издали несколько неопределенно-неодобрительных звуков. Мальрадор неосторожно заметил: «Ваше величество, на мой взгляд Сэмфайр просто-напросто пытается как можно точнее определить возникшую ситуацию, чтобы вы могли принять самое обоснованное решение».

«Та-та-та, Мальрадор! Теперь и ты вызвался диктовать мне нравоучения? Все это происходит где-то за тридевять земель, в каких-то болотах за горами — в то время как прямо у меня перед носом над Даотом издеваются голодранцы-кельты! Они не испытывают ни малейшего почтения к великому королевству! Наглецы, мерзавцы! Их следует проучить. Раз они этого хотят, я утоплю их в крови! Артемус? Глигори? Почему нас преследуют неудачи? Ответьте мне на этот вопрос! Почему мы не можем справиться с деревенщиной, с шутами гороховыми, воняющими навозом? Объясните-ка мне это обстоятельство!»

Возмущенно жестикулируя и подергивая себя за усы, Артемус и Глигори промолчали. Король Одри раздраженно повернулся к помощнику камергера: «Что ж, ты своего добился! Теперь, по крайней мере, ты закончил? Из-за тебя одни заботы и беспокойства — как раз тогда, когда я не в настроении ломать себе голову!»

«Государь, мне поручено зачитывать донесения. Если бы я скрыл от вас неприятные новости — тогда у вас были бы основания меня упрекнуть».

Одри вздохнул: «Так-то оно так, конечно. Мальрадор, ты надежный малый! Возьми пергамент и пиши: „Сэр Лаврилан даль Понцо, примите наши наилучшие пожелания! Вам давно пора утереть сопли и показать своим бойцам пример настоящей драчливости! Всего лишь месяц тому назад вы заверяли меня, что проломите головы тысяче болванов-кельтов. Какие еще сказки вы будете мне рассказывать?“ Приложи мою печать, подпишись за меня и отправь это Лаврилану спешной почтой».