Робин Мак-Кинли - Проклятие феи

– Да, так вас зовут, – подтвердил он, подняв на нее взгляд. Его кожа переливчато мерцала в мягком свете ламп, а клинок в руках сиял, словно луна. – Но вы, дорогая, дражайшая, вы наша принцесса, та самая, которую мы так усердно стремились защитить, Каста Альбиния Аллегра Дав Минерва Фиделия Алетта Блайт Домина Делиция Аврелия Грейс Изабель Гризельда Гвинет Перл Руби Корал Лили Ирис Бриар-Роза. А я ваш слуга Айкор, один из последних ваших слуг. Но я должен был стать вашим двадцать первым крестным. Фея королевы, Сигил, поручила мне отыскать вас и сообщить, что настала пора вам перестать скрываться. И мы должны быстро решить, что нам делать дальше, поскольку та, кто прокляла вас, ищет вас так же, как искал я, и непременно, как и я, найдет, потому что мы больше не можем ей помешать. Мы пытались все эти двадцать лет, но в итоге потерпели неудачу и знаем это. Никакая фея – и никакой маг – не может сотворить поисковое заклятие, способное продержаться двадцать лет, но Перниции это удалось. Теперь это огромная косматая тварь, ощетинившаяся, как остролист, ошибками за двадцать лет поисков. И мы дразнили, допекали и тревожили ее как могли – охраняемые крепости были не единственными нашими отвлекающими средствами, – но она продолжала искать. Когда мы обнаружили, что заклятие остановилось здесь, в Двуколке, мы поняли, что это означает. И в столь горьких обстоятельствах нам оставалось только надеяться найти вас раньше – на минуту, на час, на день или на три месяца. Я с радостью предлагаю вам мою жизнь, но ее недостаточно.

Рози слышала, что сказал человек, но не могла – не хотела – это понимать. Она как будто парила отдельно от тела, оставшегося стоять в освещенной очагом и лампами кухне, рядом с Катрионой, перед коленопреклоненным чужаком. Но она сама, Рози, настоящая Рози, отлетела прочь, подальше, в безопасное место, где ее не достанет никакая ужасная, пугающая, сокрушительная ложь. Она огляделась вокруг. Словно во сне. Она стояла в туманном месте – еще более туманном, чем Туманная Глушь, – и поначалу ничего не могла разглядеть. Но она слышала голоса – животные, ее животные, ее друзья, разговаривали друг с другом: малиновка с лисой, олень с барсуком, выдра с полевкой. Они говорили все разом, наперебой, обращались друг к другу, используя человеческие слова как простейший способ общения, поскольку сегодня вечером все предосторожности оказались отринуты.

«Ты здесь!»

«Да, и ты тоже!»

«И ты, и ты!»

«Почему ты пришел?»

«А ты?»

«Это в воздухе».

«Да, в воздухе и в воде».

«Оно падает с дождем».

«Я услышала это в ветре».

«Я почувствовал лапами на земле».

«Что-то приближается».

«Кто-то приближается».

«Происходит нечто важное».

«Мы знаем о принцессе».

«Мы знаем о… той, которая ее прокляла».

«Мы знаем, что это наконец-то приближается».

«Моя бабушка говорила мне, что это произойдет при мне».

«Мой отец рассказывал мне. Он помнил тот день».

«Я помню тот день».

«Принцесса и злая».

«Но это… это происходит здесь».

«Здесь».

«Рядом с нами всеми».

«Я подумала о Рози».

«Мы подумали о Рози».

«Что-то насчет Рози».

«Рози, наша Рози».

«Наш друг».

«Та, что говорит со всеми».

«Поэтому мы пришли».

«И я».

«И ты».

«И все мы».

«Но принцесса!»

«Не может быть!»

«Она говорит с нами!»

«Она принцесса. Люди бы не перепутали».

«Мокрый темный человек не перепутал бы. Разве вы по нему не чуете?»

«Но здесь!»

«Она!»

«Рози!»

«Наша Рози – принцесса!»

«Я знал, что со всеми этими крепостями что-то неладно! Вы слышали, чтобы кто-нибудь ее там учуял?»

«Но здесь, прямо здесь…»

«С нами, в сырых землях!»

«Вот я расскажу родне!»

«Принцесса! Она жива!»

«Вы знаете истории о том, как мы все кормили ее, пока она бежала через всю страну, прочь от той, что желала ей зла…»

«Мы кормили и прятали ее…»

«Лиса, и медведица, и барсучиха, и олениха, и корова, и овца, и коза, и сука, и волчица, и кошка, домашняя и лесная, – мы все кормили ее…»

«В историях никогда не говорилось, куда она бежала!..» – выпалил очень молодой и глупый кролик, мгновенно прижатый к земле тяжестью неодобрения, которое навлекло на него это бездумное замечание.

«Ну разумеется, нет», – отозвалась гусыня, презрительно зашипела, обогнула его и устроилась ближе к двери в дом колесного мастера, втиснувшись между парой овец и бобром.

«Принцесса!»

«Наша принцесса!»

«Мне следовало бы принести ей подарок – я знаю, где найти яблоки…»

«…сладкие желуди…»

«…чудесные корешки…»

«…белку, погибшую совсем недавно…»

Несмотря на клубящийся вокруг серый туман, Рози рассмеялась, смех вырвал ее из оцепенения, и она опустила взгляд. На ней было длинное платье из чего-то такого же серого и мерцающего, как туман. Но туман поблескивал только на краю ее поля зрения, куда бы она ни смотрела, а широкая юбка, ниспадающая с нее, сверкала и искрилась снизу доверху. Она ощущала вес платья, тяжелого, как холодное железо. Ей пришлось напрячь спину, чтобы держаться под ним прямо. Так лошадь в своих первых подковах от удивления высоко поднимает ноги.

«Такие платья носят принцессы, – подумала она, – но я же не принцесса. Я оставила все это позади, в кухне, с человеком, державшим в руках саблю, с которого на пол капала вода. Я оставила это позади. Я коновал и ношу штаны, а не неуклюжие тяжелые юбки».

Ей не хотелось видеть это платье, и она закрыла глаза ладонями, но вес его никуда не делся. Она снова уронила руки, уже уставшая от тяжести рукавов.

«Я оставила тебя позади, – сказала она платью. – Я оставила тебя позади. Я Рози, племянница и двоюродная сестра двух лучших фей в Двуколке, я живу в доме колесного мастера, Бардера, – он мой друг и муж двоюродной сестры. Еще я дружу с Пеони и… и с Нарлом. Я коновал».

Мысленно она снова оглянулась на кухню в доме колесного мастера, с отвращением посмотрела на коленопреклоненного человека, затем перевела взгляд на доброго, задумчивого Бардера, на умную, проницательную Тетушку и, наконец, на Катриону. Дорожки слез все еще были заметны на ее щеках, выражение на лице напоминало о хорошо знакомых любви и тревоге, но теперь оно сделалось суровым, безрадостным и полным отчаяния.

«Я оставила тебя позади», – удивленно подумала Рози и снова опустила взгляд на платье, в котором оказалась не по своей воле.

Нечто, какая-то отдельная искорка зашевелилась под ее взглядом. Она протянула руку, и паук взобрался на подставленный палец.

«Все будет хорошо», – повторил он.

«Мне знаком твой голос, – сказала ему Рози. – Я тебя знаю. Кто ты?»

Паук не ответил.

Рози закрыла глаза, глубоко вздохнула, вынырнула из холодного тяжелого платья и проскользнула обратно в собственное тело, по-прежнему стоявшее в кухне колесного мастера. Внезапно она ощутила тепло огня, согревающего ей спину, и звенящее, покалывающее напряжение в комнате. Животные продолжали разговор.