Джек Вэнс - Лионесс: Мэдук

Мэдук стояла, растирая обеими руками горящие ягодицы: "Придется попросить мою мать научить меня новым колдовским трюкам".

Казмир открыл было рот, но тут же погладил бороду и промолчал. Прошло несколько напряженных секунд. Наконец король сказал: "Твоя мать умерла".

Разъяренная Мэдук забыла обо всем, кроме жгучего желания избавиться от Казмира, от Соллас и всего, что с ними связано: "Сульдрун не была моей матерью, и вы это прекрасно знаете!"

"О чем ты говоришь? — отступив на шаг, взревел Казмир. — Снова дерзости, снова непослушание?"

Мэдук шмыгнула носом и решила не пояснять свое замечание.

Казмир продолжал бушевать: "Если я говорю, что твоя мать умерла, значит, так оно и есть! Ты хочешь, чтобы тебя снова выпороли?"

"Моя мать — фея Твиск, — отозвалась Мэдук. — Можете бить меня, сколько хотите, от этого ничего не изменится. А вот отца я еще не знаю — и поэтому у меня нет родословной".

"Хм! Ха! — Казмир поспешно решал, как поступить в неожиданной ситуации. — Действительно. Каждому полагается иметь родословную".

"Рада, что вы со мной согласны, ваше величество, так как в один прекрасный день я так или иначе ее найду".

"В поисках нет необходимости! — напустил на себя добродушие король. — Ты — принцесса Лионесская, и в твоем случае никогда не возникнет необходимость решать вопрос о наличии или отсутствии родословной".

"Хорошая длинная родословная лучше, чем ее отсутствие".

"Это правда", — Казмир поднял глаза: все присутствующие смотрели на него. Король подал знак принцессе: "Пошли".

Король привел принцессу в свою частную гостиную и указал на диван: "Садись".

Мэдук осторожно присела на подушки, стараясь не причинять себе дополнительную боль и в то же время настороженно наблюдая за королем.

Король принялся шагать из угла в угол, заложив руки за спину. Фактическое происхождение Мэдук не имело значения — постольку, поскольку оно никому не было известно. В качестве принцессы Мэдук можно было использовать для скрепления важных стратегических уз. В качестве отродья фей Мэдук была в этом отношении полностью бесполезна. Казмир остановился посреди гостиной: "Таким образом, ты подозреваешь, что Сульдрун не была твоей матерью?"

"Моя мать — фея Твиск. Она жива и здорова".

"Позволю себе некоторую откровенность, — сказал Казмир. — Действительно, мы знали, что ты — подкидыш, но ты была таким милым младенцем, что мы просто не смогли от тебя отказаться. Поэтому мы приняли тебя в лоно семьи и стали величать "принцессой Мэдук". И теперь ты — принцесса. Ты пользуешься всеми привилегиями королевской внучки, но в твоем высоком положении нельзя забывать и об обязанностях". Тон Казмира слегка менялся по мере того, как тайком наблюдал за сидящей на диване девочкой: "Конечно, твоя ситуация изменится, если настоящий сын Сульдрун явится, чтобы предъявить право на наследство. Что ты о нем знаешь?"

Мэдук ерзала на диване, стараясь успокоить пульсирующую боль в ягодицах: "Я спрашивала о своей родословной, но никто мне ничего не объяснил".

"Тебе неизвестна судьба другого ребенка — сына Сульдрун, которого тобой подменили? Он должен быть твоего возраста".

Мэдук стоило большого труда подавить злорадную усмешку. Год в обители фей равнялся семи, восьми — может быть, даже девяти годам, проведенным среди людей, хотя точное соответствие не поддавалось определению. Казмир даже не догадывался об этом.

"Какое мне до него дело? — соврала Мэдук. — Надо полагать, он все еще якшается с эльфами. Или умер. Тантревальский лес полон опасностей".

"А почему ты ухмыляешься?" — резко спросил Казмир.

"Я гримасничаю от боли, — пояснила Мэдук. — Разве вы не помните? Вы нанесли мне шесть жестоких ударов. Я-то их никогда не забуду".

Король прищурился: "Как следует понимать твое последнее замечание?"

Мэдук подняла невинные голубые глаза: "Я не придаю словам никакого особого значения — кроме того, какое им обычно приписывается. А вы разве не так разговариваете?"

Казмир нахмурился: "Ну ладно! Бесполезно рассуждать о пустячных обидах. Что было, то прошло. Тебе предстоит прожить еще много счастливых дней! Быть принцессой Лионесской — большая удача!"

"Надеюсь, что вы объясните это леди Восс, ваше величество — чтобы она подчинялась моим приказам или, что еще лучше, вернулась восвояси в Четверобашенную Пустошь".

Король Казмир прокашлялся: "Трудно сказать, что можно с этим сделать… У королевы Соллас, знаешь ли, свои предпочтения. В любом случае… Хм! Само собой, не следует разбалтывать наши секреты каждому встречному-поперечному, на радость вульгарным сплетникам. Если толпа узнает правду о твоем происхождении, тебе придется распрощаться с любыми надеждами на выгодный брак! Следовательно, эту правду необходимо хранить в тайне. Я поговорю с Эрмельгартой, со жрецом и с леди Восс — они не посмеют распускать слухи. И ты останешься, как всегда, очаровательной принцессой Мэдук, шаловливой и жизнерадостной, которую все любят".

"Мне что-то нехорошо, — пожаловалась Мэдук. — Пойду лучше прилягу". Поднявшись на ноги, она направилась к двери. Задержавшись перед тем, как выйти, принцесса обернулась: король Казмир мрачно смотрел ей вслед, расставив ноги и сложив руки за спиной.

"Не забудьте, ваше величество, — тихо сказала Мэдук. — Я не хочу больше видеть леди Восс. Она опозорилась и не справилась со своими обязанностями".

Казмир только хмыкнул, не выражая ни согласие, ни отказ. Мэдук повернулась и вышла.

Снова настало лето, но в этом году королевская семья не намеревалась переезжать в Саррис. Решение это диктовалось состоянием государственных дел, так как Казмир оказался вовлечен в опасную игру, требовавшую постоянной бдительности и точных, хорошо продуманных ходов.

Королевская игра началась со внезапного переполоха в Блалоке. Казмир надеялся извлечь преимущества, манипулируя событиями настолько мягко, что ни у короля Одри, ни у короля Эйласа не могло быть разумных оснований для протеста.

Причиной смуты в Блалоке стала немощь, постигшая короля Милона. Многолетняя неумеренная приверженность к буйным радостям застолья привела наконец к воспалению суставов, подагре и вздутию печени — теперь Милон лежал в темной спальне, по-видимому находясь в агонии, и отзывался только короткими стонами. Врачи предписали ему питаться исключительно пахтой, взбитой из сырых яиц, а также, изредка, сырыми устрицами — но, несмотря на строгую диету, никаких явных признаков улучшения не наблюдалось.

Из трех сыновей короля Милона в живых оставался только младший, принц Брезанте, какового и считали наследником престола. Брезанте, однако, отличался бесхарактерностью и по различным причинам не пользовался популярностью среди многих представителей кельтской знати. Тем не менее, некоторые феодалы, верные королю Милону и династии Вале, без особого энтузиазма продолжали поддерживать принца Брезанте. По мере того, как королю Милону становилось все хуже, предводители кельтских кланов занимали все более несовместимые позиции, и уже ходили тревожные слухи о возможности мятежей и междоусобицы.