Вероника Иванова - Осколки (Трилогия)

– Вы, в свою очередь, должны поступить так же.

– Безвозвратно уничтожить талантливое творение? Может быть, даже гениальное. Если вы способны на подобное, то я…

– Гениальность или безумие, неважно. Хотите, расскажу, почему вы сомневаетесь и медлите? А еще расскажу, почему все-таки примете решение, сходное с моим?

Транис с вызовом кивнул:

– Расскажите!

– Вы надеетесь проникнуть в тайну безумца и приспособить его достижения к своим способностям. Но у вас ничего не выйдет.

– А вот об этом не вам судить!

– Как раз мне. Я знаю, что лежит в основе сотворенного чуда.

– И что же? – Глаза мага алчно заблестели.

– Грань дара, доступная лишь избранным. Очень редким избранным. Не удивлюсь, если во всем мире их можно пересчитать по пальцам одной руки.

– Вы говорите уверенно, – признал Транис. – Однако…

– Я поясню. Ваш старый знакомый, по-видимому, взял что-то вроде кисельного гриба, и совершенно изменил его первоначальные свойства. Да-да, вы правильно качаете головой: на подобное занятие должно уйти неимоверное количество Силы и времени! Но первой не понадобилось вовсе, а второе… О, второе существенно сократилось, потому что… Кисельный гриб рождается и живет в воде, не так ли? Из воды он берет все необходимое для жизни. Если изменить состав окружающей жидкости, изменятся и свойства гриба. Этим забавляется каждый ребенок, подливая молока или ягодного сока и наблюдая, как прозрачная шапка начинает играть яркими красками. Но можно действовать иначе. Можно менять воду не только внешне, но и внутренне.

Маг протестующе поднял руку:

– Можно. Но для этого опять нужна Сила!

– Или особый дар – умение говоритьс водой .

– Говорить?

Судя по растерянно приподнявшимся бровям, о существовании рода Ра-Гро известно лишь узкому кругу осведомленных. И вполне может статься, за пределами Антреи неизвестно вообще никому.

– Да. Передавать свои желания воде. Просить. Или приказывать. При этом не прилагая особых усилий.

– Но это…

– Крайне редко встречающийся дар. Ваш знакомый был наделен им по праву рождения. Кстати, вы так и не назвали его имя…

– Лагарт.

Спасибо хоть на этом! Но меня интересует другое:

– Вы вместе обучались магическому искусству, не так ли?

Удивление в карих глазах:

– Откуда вы знаете?

– Он как-то упомянул… Неважно. Скажите, вам известно хоть что-то о его происхождении, о его семье?

– У Лагги не было семьи, он вырос в приюте.

Похожая история. Та девушка, о которой говорил Рэйден, тоже не знала своих родителей. Совпадение или нарочно исполненный план?

– Приютские дети обычно не попадают в обучение к магам.

– Зато в услужение – сколько угодно!

Ага, голос дрогнул, хотя и была попытка прикрыть старую боль насмешкой.

– Вам это известно лучше, чем другим?

Он помолчал, хмуро глядя мимо меня, но признал:

– Я тоже рос приемышем. И дядька с теткой, как только смогли, сбыли меня с рук. Но мне повезло попасть в Гильдию, а Лагги… Приют, в котором он рос, находится в Саэнне, так что, сами понимаете, ему была прямая дорога к магам.

– Вы оба учились там?

– О, нет! – Грустно улыбнулся Транис. – У меня не хватило бы таланта. Правда, я в Саэнну и не заглядывал, а Лагги оттуда пришлось то ли сбежать, то ли уйти самому, но зато он, хитрец, выпросил у своего хозяина свидетельство о том, что обучался магии в чародейской столице. «Обучался», а не «обучился», но пока наш наставник это понял… А магический дар у Лагги и в самом деле был слабенький. В отличие от норова.

Могу представить!

– Хотел быть первым и злился, что никак не получается.

– Точно! – подтвердил маг. – И еще как злился! Обожал подличать. Правда, став постарше, вроде затих, успокоился, но потом как раз и случилось…

– Что?

– Это не имеет отношения к нашему разговору.

О, мы сразу стали неприступными и настороженными. А зря, мне известно все. И уж больше, чем моему собеседнику!

– Но имеет прямое отношение к Дару Лагарта.

– Почему вы так говорите? Вы не можете…

– Я узнал некоторые подробности. О способе умолчу, вам он не подойдет, к тому же чреват последствиями. Укорять тоже не буду, любовь не дает право выбора, а приказывает. Но, пожалуй, вам следует кое-что знать. Ваш…

Он не дал договорить:

– Я любил ее! Да, ничего не мог поделать, каюсь! И довольно уже того, что боги забрали жизнь ребенка, не позволив ему появиться на свет.

Стало быть, старый барон утаил от света рождение мальчика, а чуть позже выдал его за своего отпрыска? Разумно. И все равно оставлять человека в неведении не стану. Пусть поступлю жестоко, но… Может быть, именно вынужденная жестокость приведет к необходимому результату:

– Ваш ребенок жив.

Кулаки Траниса сжались:

– Не лгите, я его видел! Мне удалось вырваться из ссылки на несколько дней и хоть одним глазком… Мальчик не похож на меня.

– И не должен быть похож. Вы только дали ему жизнь, а все остальное – заслуга вашего старого знакомого, который вложил в зарождающуюся плоть свои желания.

– Вы хотите сказать…

– Лагарт говорил с водой, окружавшей малыша в чреве матери. Говорил с кровью роженицы. Он сделал все, чтобы изменить ребенка по своему образу и подобию. И, надо сказать, ему удалось. Наследник рода Талионов – талантливый маг, хотя и обделенный Силой еще больше, чем его «создатель».

Маг встряхнул головой:

– Это невозможно!

– Хотите сказать, не видите схожести между молодым бароном и вашим приятелем? Не торопитесь спорить, напрягите память.

Я знал, чем закончится поход в долину воспоминаний. Знал потому, что выудив при Единении из чужого потока сознания знакомое имя, понял причину своей первоначальной жалости и снисходительности по отношению к некроманту. Все объяснялось просто: он напомнил мне Мэвина, а когда впервые встреченный человек обладает схожими чертами с кем-то знакомым, мы не задумываясь переносим те, прежние впечатления на новую персону. И конечно же, ошибаемся. Я тоже едва не ошибся окончательно, но, слава богам, труповод потрудился как можно скорее избавить меня от заблуждений.

Когда карие глаза растерянно расширились, настала очередь последнего удара:

– Помимо внешности есть очень многое в магическом почерке юноши, до мельчайших подробностей совпадающее с творениями Лагарта, я имел возможность убедиться лично.

Но вместо сожалений, причитаний и негодований меня ожидала внезапная атака с другого фланга:

– Если вы так хорошо знакомы с магией, то должны были обучаться ей, верно? А суждения и действия говорят еще и о том, что ваши возможности много выше, к примеру, моих. Но тогда… – Кажется, догадываюсь, какой вывод воспоследует. И заранее боюсь. – О вас было бы известно в магических кругах!