Алексей Пехов - Страж. Тетралогия

Между тем трое клириков в сопровождении нескольких наемников стали проверять тех, кто был ближе всего к ним. Альберт глазел по сторонам, я поглаживал Вьюна по шее, он нервничал, чувствуя разлившееся в воздухе напряжение.

Галка больше не сидела на шпиле, но я спросил у проходящего мимо цыгана:

— Кто живет в этом шатре?

Он зло посмотрел на меня, произнес ругательство на своем языке, которое я раньше слышал от Шуко, и, не задерживаясь, ушел.

— Людвиг! — окликнул меня Альберт и кивком указал на дорогу, по которой мы приехали.

Там торчало Пугало, с любопытством наблюдающее за происходящим.

— Что оно здесь забыло?

— Не знаю. Оно мне обычно об этом не сообщает.

— Смотрите, госпожа Мириам зовет нас.

Мириам улыбнулась и весело помахала мне рукой. Надо сказать, что улыбающаяся и приветливо машущая Мириам — это то же самое, что неноющий Проповедник или Пугало без серпа. То есть событие, с этим миром совершенно несовместимое и способное приковать мое внимание.

— Стой спокойно. Вьюн, — попросил я коня и направился к магистру.

— Смотрите, что я нарисовала, — защебетала она удивительно глупым голоском. — Правда, мило?

— Очень, — сказал я, даже не покосившись на стоящую недалеко цыганку с монистовым ожерельем на шее, явно подслушивающую нашу беседу. — Ты отлично рисуешь пейзажи.

— Мне тоже нравится, — после едва заметного колебания произнес Альберт, уставившись на фигуру .

Посмотреть было на что. Грани грифельного рисунка, так похожего на сложную розу ветров, которую любят рисовать на морских картах, мерцали серебром, указывая во всех направлениях. Примитивная фигура , определяющая местоположение темных душ, которые должны быть где-то поблизости, едва не прожигала лист. Судя по ней — темных здесь было через край.

Гадать, откуда взялось столько темных душ, и почему мы их не видим, не приходилось. В данный момент они притворяются живыми людьми и окружают нас. Целый вал темных, которых в любой момент могут спустить с цепи, если только догадаются, что мы что-то поняли.

— Вообще-то возле леса неплохой вид. Может, тебе что-нибудь нарисовать там? — предложил я.

— Я так и поступлю. — Мириам подошла к лошади. — Здесь мы все равно пока не нужны. Вы оба не могли бы известить отца Клоса, что я отъеду на какое-то время?

Она была права — инквизитора следовало предупредить о том, что мы угодили в самое настоящее гнездо. Также следовало вывести отсюда людей, прежде чем волки бросятся на нас.

Я направился к фургонам, где клирик продолжал с помощью амулета проверять цыган, которых подводили наемники.

— Оставьте нас в покое! — с яростью сказал мне какой-то старик. — Мы ни в чем не виноваты!

Уверен, что он-то точно не виноват в том, что кто-то убил его.

Отец Клос проверил красивую молодую женщину, подозвал тощего цыгана с угольно-черными бакенбардами, яркой косынкой на голове и красиво вышитым поясом. Я отвлекся всего лишь на мгновение, достаточное для того, чтобы мужчина воткнул в сердце инквизитора выхваченный из-под рубахи клинок.

И в следующую секунду вокруг разразился ад.

Отец Клос, вместо того чтобы умереть, развернулся и прыгнул на ближайшего солдата, выхватывавшего шпагу, чтобы зарубить убийцу инквизитора. На других людей бросились ближайшие цыгане, разом превратившиеся в диких зверей, на их лицах не осталось ничего человеческого.

За нашей спиной сквозь вой и рев человеческих глоток загремели знаки , и пространство перед моими глазами поплыло, а земля пошла волнами, как во время землетрясения. Несколько шатров с треском упали, вспыхнул один фургон, и кольцо управляющих телами темных душ дрогнуло, отпрянув от нас.

Мириам совершенно не походила на умирающую. Магистр знала свое дело — туда, где она создавала фигуры и знаки , было больно смотреть — сил у нее оказалось с избытком. Я успел увидеть, что рядом с ней в защитном круге стоят трое наемников с клинками наголо, рубя тех, кто наскакивал на них и пытался добраться до стража. Вырывающиеся из тел темные души добивала Мириам.

Тень метнулась справа, я дернул Альберта на себя, выхватывая его из скрюченных рук немолодой цыганки, ткнул ее кинжалом в лицо, забирая темную душу, и пустая оболочка с погасшими глазами упала нам под ноги.

Брошенный Альбертом знак опалил волосы у меня на голове и разворотил грудь напавшего на нас сзади. Второй его знак прикончил выбравшуюся из тела темную душу.

— Теперь фигуру дробления! — сказал я. — И прикрывай мне спину!

Я поддержал его атаки фигурами , бросая их под ноги темных, усиливая знаки , отражая их и добавляя Альберту сил, успевая приканчивать кинжалом тех, кто избежал его удара и приблизился к нам вплотную.

Все, кто был в таборе, оказались давным-давно мертвы, огромный вал темных душ-кукловодов, управлявших телами своих бывших хозяев, кидался на нас, словно свора бешеных псов. Мы с Альбертом быстро сообразили, что следует отрывать нападавшим знаками руки и ноги, лишая возможности перемещаться, запирать души в неспособных двигаться телах до той поры, пока мы не дотянемся до них кинжалами.

Я начал прорываться к четверке наемников, стоящих спиной к спине и отражавших нападения. До них было ярдов пятнадцать, но, прежде чем мы добрались, пылевой вихрь пронесся рядом, из него выпрыгнул долговязый колдун, ткнул ошеломленного человека кинжалом, и тот ударил своего товарища палашом, повалив на землю.

Я прекрасно разглядел оружие с черным камнем на рукоятке, и внутри у меня все похолодело.

Теперь я знаю, какими свойствами обладает клинок. Он не уничтожал темные души, а создавал их. Достаточно одного удара подобной дрянью, чтобы человек умер, а его душа стала темной и превратила его в одну из тех тварей, что рыскали вокруг нас.

— Смотри в оба! — сказал я Альберту, бросая знак под ближайший фургон.

Взрывом его подняло в воздух, а затем тяжелые обломки упали на нападающих.

Колдун отскочил в сторону, отрастил пылевые крылья, закрутился, спрятавшись за спинами своих многочисленных слуг.

Мириам с расчетливой методичностью уничтожала все, до чего могла дотянуться, медленно, но верно продвигаясь в нашу сторону, окружив себя летающими знаками , испарявшими любого, кто смел к ней приблизиться. Подобные фокусы пожирали колоссальное количество сил, и для того, чтобы создать нечто подобное, мне требовалось прожить еще как минимум лет восемьдесят.

— Надо добраться до нее, — прокричал я Альберту. — Колдун может вернуться в любую секунду!

Он кивнул, вытер рукавом кровь, бегущую из носа.

— Вперед и не мешкай! — сказал я, подтолкнув его в спину. — Прикрою.

Он рванул что есть мочи, прыгая по фигурам , которые я кидал ему под ноги, и те, кто бросался на него, теряли скорость и застревали. Толпа сомкнулась за ним, отрезав мне путь. Я выхватил из воздуха золотой шнур, вырывая ближайшую ко мне темную душу из тела, швырнул ее в эту давку, начиняя знаком , взорвавшимся, проломившим преграду, избежал попытавшихся схватить меня рук и клацающих челюстей, заскочил на приступку фургона, нырнул в него, пробежал насквозь и едва не влетел в пылевой смерч, закрутившийся рядом.