Алексей Пехов - Страж. Тетралогия

Пугало все так же зловеще молчало, пытаясь заставить ее нервничать. Франческа повернулась ко мне, с деланым равнодушием спросив:

— Чем ты его подманил, если оно за тобой все еще таскается?

— Своей улыбкой и обаянием.

Она фыркнула и как бы невзначай сделала шаг в сторону, чтобы оказаться от Пугала чуть дальше.

— Страж якшается с темным одушевленным. — Франческа покачала головой, отчего капюшон упал с ее пушистых волос. — До сих пор удивляюсь, почему я не доложила о тебе куда следует.

Пугало за ее спиной похлопало по серпу, тем самым отвечая на ее вопрос. Познакомились они не при самых лучших обстоятельствах, и я едва успел остановить его, уже предвкушавшего, как перережет ей горло.

— У тебя добрая душа.

— Ха! Еще не вечер, Людвиг. Ты же знаешь нас, законников. Мы всегда рады выпустить коготки, если поблизости появляется страж.

— Да уж. — Львенок потер грязную шею. — Я уже ощутил это на собственной шкуре. Давайте убираться отсюда, пока не стемнело или озиварис не прорыл под нами яму. А где мой лучший друг и самый великолепный в мире игрок в «Королевскую милость»?

— Остался у дороги. Он будет рад тебя видеть.

Я не кривил душой — Проповеднику нравится Львенок. Они любили поговорить друг с другом на отвлеченные темы, но насчет лучшего в мире игрока Вильгельм иронизировал. Никто из нас не забыл, как в последний раз старый пеликан стенал, когда проиграл тридцать восемь партий подряд. Он больше года вспоминал об этом, грозился отыграться, и теперь его звездный час, похоже, пришел.

Много позже, уже на постоялом дворе, Проповедник сказал мне:

— Франческа не кажется чудовищем.

— А должна? — Я как раз собирался спуститься поужинать. — Она нисколько не изменилась с прошлого года. Все так же мила, все так же загадочна. Эту женщину я не могу раскусить.

— Как будто Мириам или Гертруду можешь, — поддел он меня.

— Ну, я хотя бы знаю, чего от них ожидать и как не наступить им на хвосты.

— Хвосты?

— Это образное выражение, друг Проповедник.

— Хвосты крыс?

— Скорее кошек.

— Угу. Ага. Очень диких и своевольных, хе-хе. Возвращаясь к Франческе. Ну вот ты ее нашел. Когда будешь спрашивать?

— Как только появится подходящий для этого момент.

— Как ты думаешь, девица в курсе того, что вы с ведьмой учинили в герцогстве Удальн?

— Ты об Эрике? Мне все равно.

— А зря, Людвиг. Братство утерло Ордену нос. По идее, теперь законники должны рвать и метать. Франческе незачем тебе помогать.

— Посмотрим. — Я отодвинул стул. — Пугало, оставь в покое цветочный горшок.

Одушевленный занимался тем, что обрывал листики с несчастного растения.

— Нечего здесь смотреть, Людвиг. Ты должен учитывать такую возможность.

— Я учитываю, не сомневайся. В этой комнате не только сельский священник может мыслить стратегически, старина.

— Сомневаюсь в этом. Вы оба способны только глупостями заниматься.

Пугало посмотрело на старого пеликана как на ничтожество и неохотно вернуло цветочный горшок на подоконник.

Я крутанул на пальце кольцо Гертруды.

— Ты не думал о том, что история о мальчике, который решил стать стражем, не предназначена для ушей общественности? Франческа — обычный исполнитель. Такой же, как я. Главы Ордена не обязаны посвящать ее в свои дела. Как меня мало посвящают в то, что делают магистры. Информация к нам поступает скудная. Я мало знаю о тех поражениях в политике, которые есть у Братства. Уверен, Франческа примерно столько же знает о том, что происходит в Ордене.

— Хм… — Он задумался, и я оставил его наедине с его мыслями.

Львенок просил меня зайти за ним, когда я отправлюсь на ужин, так что я стукнул в его дверь, не дожидаясь ответа, распахнул ее и застыл с открытым ртом. Точнее, мы все четверо застыли: я, Пугало в коридоре, и Вильгельм с Франческой, сидящие в горячей ванне.

— Проклятье! — сказал я первое, что пришло в голову.

Законница швырнула в меня куском мыла, но не попала.

— Проваливай, Людвиг!

Я захлопнул дверь, чувствуя себя Рансэ и слыша, как она возмущается:

— У вас, стражей, в привычке заходить, не дожидаясь ответа? Я думала, ты запер дверь!

Пугало корчилось от хохота, а выглянувший из моей комнаты Проповедник с любопытством спросил:

— Что там такое?

— Тебе лучше не знать.

Он так не считал, и я его предупредил:

— Даже не смей туда соваться, если не хочешь, чтобы тебе оттяпали голову.

В зале постоялого двора людей было немного — заняты оказались всего три стола. Купцы с эмблемами младшей городской торговой гильдии, их конкуренты из Лавендуззского союза и какой-то бедный дворянчик в изгвазданной одежде, уже успевший порядком набраться.

Пугало и Проповедник устроились напротив, как и я, слушая разговоры торговцев. Те сначала обсуждали дорогу и разбойников, затем перешли на погоду и цены на лен. Купцы младшей гильдии — люди пути. Путешествие из города в город для них вопрос заработка, а не удовольствия. Они живут трактом, как какие-нибудь бродячие актеры или цыгане. И, встречаясь друг с другом, часто развозят интересные новости.

В кантоне Лальзе в воскресенье инквизиция сожгла ведьму, выморозившую церковь и убившую пятерых прихожан, досаждавших ей.

Грабителей на дорогах стало меньше — холода всех выгнали из леса, заставили искать укрытия под крышами, возле очагов, и честных путников сейчас поджидают лишь самые настоящие душегубы.

В Каварзере наконец-то начали оправляться от последствий юстирского пота. Во всяком случае, юг, куда эпидемия не успела добраться, оживает. На севере уже нет такого беззакония — наемные отряды кондотьеров, которых Папа благословил на миссию мира, железной рукой наводят порядок. В Солезино все так же много разрушенных зданий, часть районов оставлена, но зато больше никаких мертвых на улицах, и местные бароны и кавальери перестали пускать друг другу кровь, выясняя, кто из них имеет больше прав занять место покойного герцога ди Сорца. Но пока рано радоваться и ехать туда. На трактах полно одичалых людей, которые от голода, разразившегося после эпидемии, бросаются даже на вооруженных путников, желая добыть мясо. В особенности плохая ситуация на западе страны, где маленькие городки оказались предоставлены сами себе. В этот регион пока не рискуют соваться даже кондотьеры.

Цены на железную руду вновь поползли вверх, а дерево и кожа, наоборот, потеряли в стоимости два шага. [118] Здесь: мелкая серебряная монета, которую используют преимущественно в восточных кантонах. На трактах Шоссии наконец-то тишина да порядок. Лихие люди, все прошлое лето убивавшие путников, схвачены и наказаны. За что следует благодарить не то клириков, не то стражей, не то законников, а может, сразу всех вместе взятых. И если поднапрячься и привезти в Шоссию те специи, что были выкуплены у хагжита с проходящего корабля, то можно сорвать неплохой куш.