Алексей Пехов - Страж. Тетралогия

Гертруда помолчала и наконец призналась:

— Рационального объяснения у меня нет, Синеглазый. Это всего лишь инстинкт. Инстинкт ведьмы, если тебе угодно, которая, несмотря на все защиты, что у нее есть, социальное положение и власть ее семьи, все так же… боится и не доверяет инквизиции. А на моей памяти отец Март один из самых опытных и опасных Псов Господних. Он всегда соблюдает свои интересы. Точнее, интересы Церкви.

— Это я уже понял.

— Тогда пойми и другое. В тот день, когда он решит… если ему даже покажется, что ты нарушил законы веры, вся его благосклонность мгновенно исчезнет. Он забудет о том, что вы сражались бок о бок. И тебя никто не вырвет из его лап.

— Значит, следует вести себя осмотрительнее.

Она рассмеялась:

— Здорово, что ты меня понял. Просто будь с ним осторожен, ладно? Не стоит класть голову в пасть дракону. Особенно если это умный дракон.

— Обещаю.

Где-то завыла и тут же смолкла собака. Ветер шелестел в кронах деревьев, и луна медленно меркла, скрываясь за облаками.

— От Мириам не было известий? — Она дала понять, что больше об инквизиторе говорить не намерена.

— Нет.

— Меня снедает любопытство, удалось ли магистру проникнуть в библиотеку дожей. Хотя, если честно, сильнее волнует, нашла ли она еще что-то о прошлом Братства и Константина. Удивляюсь ей. Твоя учительница стала довольно откровенной на старости лет, рассказав тебе многое. — Гера положила мне голову на плечо, обвила руками. — Этих историй об императоре я не знала.

— А о Хартвиге знала? — усмехнулся я.

— То, что рассказала Мириам? Нет. Я думаю об этом весь день и кажусь себе чудовищем. Ведь раньше я считала землетрясение в Солезино ужасной катастрофой. А теперь выходит, что оно едва ли не благословение. Стихийное бедствие уничтожило законников, умеющих создавать людей со способностями, как у Хартвига.

Я понимал ее отношение. Позицию магистра. Но не преминул напомнить:

— Превращать людей в ключи от рая является наследием Братства.

— Которое оно получило от Константина, зарвавшегося в игре в бога. — Она не дала себя смутить.

— По словам Мириам, мы лишь раз использовали это знание и после зарыли его так глубоко, что оно всплыло только сейчас. Причем у тех, кто откололся от нас.

Гертруда приподнялась на локте, и ее глаза сверкнули в пламени свечи.

— Константин — фигура мифическая, Людвиг. Мы о нем мало что знаем, потому что, когда северные племена, предки нынешних фирвальденцев, альбаландцев и бьюргорнцев, разграбили Ливетту, пострадали имперские архивы. Те самые, послужившие основой для архивов Риапано и Водяной библиотеки дожей. После Великого пожара, который разожгли варвары, уцелело совсем немного старых книг. Человечество лишилось множества знаний по науке, магии и конечно же истории. Потеряв знания, факты. И остались лишь домыслы об императоре.

— Ну, Мириам раскрыла для нас нечто новое.

— Пусть так. Но чтобы понять правду, реальное положение вещей, нужно отправиться в прошлое. А на такое никто не способен.

Я поежился:

— Боюсь, что теперь прошлое оказалось в настоящем и ходит по дорогам, создавая темные кинжалы.

Она заглянула мне в глаза, и я почувствовал ее дыхание на своей щеке.

— Людвиг, иногда ты пугаешь меня тем, что так веришь другим. — Она сказала это мягко, не желая меня обидеть. — Вальтер врал. Или заблуждался. Или решил подшутить над тобой в конце своей дрянной жизни. Быть может, он и видел кого-то, похожего на Константина, но это точно не тот человек, что правил миром и владел двумя темными кинжалами.

— Почему?

Ее голова упала мне обратно на плечо.

— Потому, что ни один человек не может прожить полторы тысячи лет. Даже если у него есть светлый и темный кинжалы и он каждую минуту будет тыкать ими в людей и души. Поверь, такое нельзя, невозможно скрыть. Чтобы поддерживать свою жизнь так долго, нужны тысячи человеческих жизней. Когда я получила от тебя письмо, я провела некоторые расчеты. Усыпальницу Константина разорили девятьсот лет назад, его останки вышвырнули из гроба в реку. От него осталась лишь память. Я как никто другой верю в мистицизм и волшебство, но всему должны быть разумные пределы.

— И объяснения, — подхватил я. — Друг Проповедник высказал одно.

Она негромко и с сомнением хмыкнула.

— Он может лишь ворчать, ныть да читать при виде меня молитвы. Хотя в последнее время делает это гораздо реже, чем раньше. Ну же, пролей свет на его открытие.

— Старый пеликан считает, что Константина могли выпустить из ада, чтобы тот, создавая кинжалы, открыл врата для демонов. Пришлось разрушить его теорию, сказав, что даже если некоторые души и вырываются порой из ада, то они все же остаются душами, а не людьми из плоти и крови. А если и могут добыть себе тело, то оно вряд ли будет как две капли воды похоже на прежнее.

— Разумно, — поразмыслив, произнесла девушка. — Но у меня есть два объяснения. Оба совершенно рациональные и приземленные. Первое — этот человек просто похож на изображение, которое создал художник. Двойники в нашем мире встречаются.

— Двойник? Нет, Гертруда, он самый настоящий доппельгангер. [144] Демоническая копия, злое существо, принимающее облик человека, или же темная сущность личности.

— Быть может, ты и прав, — согласилась она. — Вторая версия такая: кузнец — колдун. После событий в Крусо это неоспоримо. А многие владеющие темным искусством умеют создавать личины. Предположим, тот, кого мы ищем, без ума от императора Константина и решил стать им.

— Как бы то ни было, теперь мы хотя бы знаем, как он выглядит.

Она не спеша стала заплетать в короткую косу успевшие отрасти с зимы светлые волосы.

— Стран много. Сейчас он может скрываться в любой из них. В каком угодно городишке, поселке, лесном хуторе. Его внешность не упрощает поиск. К моему сожалению. Если бы у меня было хотя бы что-то, принадлежавшее ему… я бы попробовала найти его. — Гера вздохнула. — Слишком много «бы». Я мечтаю о том, чего не случится. А мечтами, как известно, реальные дела не делаются.

В открытое окно влетел небольшой филин, описал бесшумный круг по комнате и выпорхнул в ночь. Все произошло так быстро, что я не мог поклясться в реальности происходящего. Колдунья соскользнула на пол, босой подошла к стулу и начала одеваться.

— Что ты делаешь? — удивился я.

— Пора нанести визит главе тайной службы, — сказала она, натягивая белую рубашку с воротником-стойкой. — А затем еще в одно место.

— Сейчас? В середине ночи?!

— Ну, он большой оригинал и предпочитает работать в это время суток. Ты со мной?

— Конечно. — Я тоже слез с кровати, пытаясь в густом мраке разобраться в валяющейся на полу одежде, выудил жилет, отбросил в сторону. — Что за вторая встреча?