Павел Беловол - Призраки Уэли и козни Императора

«Ауитсотль был смуглый, высокий, атлетического телосложения, с ровными — чёрными, похожими на конский хвост волосами, перехваченными кожаным ремешком. Над могучими его плечами нависала огромная голова с неестественно немужской конституцией лица. Огромные глаза, маленький аккуратный нос, пухлые алые губы и круглые щёки с ямочками. Все эти части лица были настолько женственны, что никак не контрастировали с его огромным, обвитым мышцами, телом».

Виолетта остановилась, беря в руки следующий пергамент.

— Как точно описано! Именно таким я видел его на галере, когда был у него в плену, — отметил Джим.

Виолетта взяла следующий пергамент и продолжила чтение.

«Этот могучий воин с женственным лицом мог без лишних привилегий спать под открытым небом со своими солдатами, и питался вместе с ними, хлебая одну похлёбку из общего котла. Он делил со своими воинами все лишения воинской службы. К нему запросто могли обращаться как к себе равному. Таким поведением император располагал к себе не только военачальников, но и рядовых воинов, готовых идти за ним и сражаться до последней капли крови».

«Походы на соседние государства совершались по большей части не только для завоевания земель, но и для захвата военнопленных. Несчастных гнали в Теночтитлан и держали их в специальных казармах возле Великого Храма ацтеков до праздника летнего солнцестояния. В этот день совершались массовые жертвоприношения, в дань богам Уицилопочтли и Тлалока».

Виолетта снова отложила прочитанную летопись и, взяв следующий пергамент, возобновила чтение.

«Во времена, когда приходилось решать государственные дела, Ауитсотль уже не был близок к народу. И в периоды затишья от войн и набегов, этот человек становился деспотом и тираном среди своего народа. Не разбираясь, он без проблем мог лишить головы человека, совершившего незначительный проступок. Этот император пытался строить храмы и дворцы, мемориалы и больницы, да и мало ещё что. Но в конечном итоге, доводил свои творения до скелетообразного состояния и оставлял эти затеи для своих потомков. Тем не менее, Ауитсотль сумел закончить Великий Храм ацтеков.

Политика Ауитсотля распространилась на большую часть современной Мексики. Каждый город, завоёванный и подчинённый ацтекам, должен был выплачивать дань правителю Теночтитлана. Кодексы ацтеков рассказывают о колоссальном количестве всевозможных продуктов».

На этом месте Виолетта пробежала глазами по тексту, пропуская перечисление продуктов питания и прочее, не относящееся к делу, глаза её остановились, и она продолжила опять вслух:

«Подобные поборы нередко приводили к восстаниям в провинциях, которые были жестоко подавляемы ацтеками.

Простые люди города Теночтитлана тоже платили своему правителю нечто вроде налога в виде части своего урожая, выловленной рыбы, изделий своего ремесла и т. п. Кроме того, они должны были участвовать в разнообразных общественных работах — например, строительство храмов, — а если надо, то и воевать за своего правителя в качестве простых солдат.

Сельское хозяйство было важной стороной жизни в Теночтитлане. В кодексах ацтеков говорилось ещё, что земледельцы создавали полосы плодородной земли».

Виолетта снова запнулась, пропустила часть текста, и закончила, что еле было слышно:

«Рынок в городе большой и хорошо организованный, с огромным разнообразием товаров. Для каждого вида товаров там было отведено своё особое место, и все товары тщательно проверялись. Денег у ацтеков не было; люди обменивались между собой своими товарами или платили бобами какао, медными топорами или отрезками материи».

Пока Виолетта выбирала следующие пергаменты, выискивая в них самое интересное, остальные сидели молча, переваривая услышанное.

— Вот это да! — воскликнула Виолетта, найдя очередной документ, и стала с жадностью читать.

«Когда воины, во главе со своим императором — Ауитсотлем, возвратились из последних походов, с колоннами неисчислимого поголовья пленных, связанных между собой через кольца, которые они носили в носу. Пленных посадили в заточение в казармах, вблизи Великого Храма ацтеков. Приближался праздник летнего солнцестояния. Вымученные от жары и долгого перехода, пленники валились с ног. В казармах стоял убийственный запах, давно не мытых тел, разносившийся на всю округу.

Солдаты сновали по городу с приготовлениями и поручениями. Суета накрыла городские улицы. Катались бочки разносолов, туши домашней живности, расчленённые и выпотрошенные, вращались на вертелах. Из виноградников, на спинах индейцев, живым потоком текли отборные лозы винограда. Из садов поставлялись всевозможные фрукты. Кухари нарезали побеги молодого бамбука. Под ногами носилась детвора, с круглыми брюшками, так как в этот день им без меры перепадало немало вкусной и лакомой пищи. Наевшись, они гоняли по городу, и оказывались в самых неожиданных местах и всегда именно там, где происходили самые интересные события.

И вот когда солнце стояло над головой, в центре неба, рядовые жители покидали улицы города и отправлялись по своим домам, по пути собирая своих детей, и город вымирал.

А в Великом Храме собирались военачальники и лучшие солдаты императора. Они выстраивались перед храмом, образуя живой коридор в три ряда, и возгласами приветствия вызывали императора к трону.

— Император! Император! Император!

Скандировали воины до тех пор, пока не появлялся император. И глашатай, подняв руку в знак тишины и внимания, объявлял:

— Величайший из величайших императоров Вселенной! — поднимая копьё, а другой рукой кверху, давая знак воинам.

— Император! — продолжали скандировать воины.

— Главный правитель народа ацтеков! — продолжал глашатай, вновь давая знак копьём.

— Император! — отвечали воины единогласно и кротко.

— Правитель города Теночтитлан!

— Император!

— Отец всего индейского народа ацтеков!

— Император!

— Император Тлатоани Ауитсотль!

— Император! Император! Император! — последний раз, троекратно ответили воины.

Наступила полная тишина. И по площади перед храмом, в сопровождении правых военачальников, Ауитсотль проследовал в направлении трона. При полной амуниции, в тигровой шкуре. С золотым венцом, с изумрудами, украшающими его голову. Несколько рядов бус из камней изумруда украшали его шею, руки и запястья ног.

Подойдя к трону, император развернулся лицом к воинам, и приложил два пальца правой руки к левой груди и провёл пальцами от левой груди к правой. После этого знака правые военачальники сняли с него тигровую шкуру и уложили на золотой трон, украшенный гранёными изумрудами. Император Ауитсотль сел на трон, и тогда оторвал пальцы от правой груди, поднял руку к небу и указал ими на солнце. Это означало, что празднование можно начать.