Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии

— Прошу прощения, но мы закрылись на ночь, — сказал он. — Правительство приказало всем тавернам закрыться этой ночью с заходом солнца. Так что я прошу вас… о!

Конан снял шляпу и плащ и, приблизив лицо к кабатчику, пробормотал:

— В чем дело, мой друг?

— О, как я не узнал вас с первого взгляда… Но, конечно, Девять Нарисованных Шпаг всегда открыта для капитана Конана, по закону или без него. Входите, друзья, входите. Я мигом разведу огонь и спущусь в подвал, и вы получите все, что пожелаете.

— Зачем правительству понадобилось закрывать сегодня таверны? — спросил Конан, сев на место, откуда была видна дверь.

— Только Митра знает, — пожал плечами кабатчик, — королевский указ появился вчера вечером… Это было странное время, в самом деле, странное. Сперва капитан Зароно приплыл бог знает откуда с целым отрядом стигийцев и направился во дворец короля Федруго, как в свой собственный. Ему не сказали ни слова, как будто он заколдовал королевскую свиту. Потом все эти новые декреты: городские ворота закрываются с закатом и так далее. Князь Виллагро стал маршалом полиции, и в городе воцарились железные законы. Странно, капитан, странно и непонятно. И ничего хорошего из этого не выйдет, попомните мои слова!

— Это удивительно, — сказал Сигурд.

— Что удивительно? — спросил Конан.

— Клянусь глазом Дагда и ногой Орвандела! Твой друг Сабрал сказал, что город закрыт, как барабан, но мы беспрепятственно вошли в порт. Почему Виллагро не поставил своих головорезов охранять порт?

— Они думают, что «Вестрел» все еще лежит на песке в устье Закамбы, — сказал Конан.

— Ах, да, — вспомнил Сигурд, — я и забыл. Зароно не мог и предположить, что мы починим корабль.

— Все правильно, рыжебородый, — кивнул Конан. — Если все пойдет хорошо, король Федруго будет обязан троном черным воинам Джумы, о которых он никогда не слышал и которых никогда не увидит.

— Я раньше невысоко ценил чернокожих, — сказал Сигурд. — Они всегда мне казались набитыми предрассудками и детскими страхами. Но твой друг Джума открыл мне глаза. Он прирожденный вождь. Да в каждой нации и у каждого народа есть свои герои и свои предатели.

Но болтать не было времени. Конан расспросил Сабрала о том, что произошло за последнее время. Оказалось: верные гарнизоны под тем или иным предлогом были отправлены за границу или были арестованы и посажены в тюрьмы по смехотворным обвинениям. С вечера сегодняшнего дня дворец был изолирован от города. Ключевые посты заняли люди Виллагро. Некая церемония имела место во дворце, но какая именно, Сабрал не знал. Что-то должно было произойти.

— Отречение от престола, — пробормотал Конан. — Мы должны попасть во дворец. Но как? Виллагро и Зароно полностью блокировали его. Этот Тот-Амон, видимо, полностью подчинил себе Федруго. Но если нам удасться предстать перед королем с его дочерью, то первое потрясение, которое испытает король, может развеять колдовство… И тогда мы сможем победить предателей. А кстати, где этот чертов Нинус?

Сигурд удивленно поднял брови. Конан спросил у Сабрала о здоровье маленького друга — священника. Кабатчик ответил, что тот выздоровел и вернулся к исполнению своих обязанностей в храме. Конан сразу же поручил матросу привести его в таверну.

— Кто этот Нинус? — спросил Сигурд.

— Я знаю его уже несколько лет, — пожал плечами Конан, — с тех пор как мы были ворами в Заморо. Он вернулся в Зингаран, когда даже благословенный город Заморо стал для него слишком опасен. Здесь он повстречался с одним миссионером культа Митры, который убедил его, что священники в этом мире только и делают, что гуляют на праздниках и наживаются на глупости прихожан. Будучи одним из тех людей, которые знают, куда дует ветер, он мигом впал в религиозность и стал священником Митры. Но если и есть в Кордаве человек, который знает тайный вход во дворец Федруго, так это он! Он был умнейшим вором из тех, кого я знал, — умнее даже Тауруса Немедийского, которого называли королем воров. Он мог найти двери, которые никто…

Настороженный слух Конана уловил звук гонга. Чабела вздрогнула и вцепилась в его руку.

— Колокола башни всех богов! — выдохнула она. — О, Конан, слишком поздно!

— Что вы имеете в виду? Да не тяните же.

— Колокола — они возвещают, что король собирает аудиенцию! Мы слишком поздно появились — она почти уже началась…

Конан и Сигурд обменялись взглядами и, открыв окно, посмотрели на дворец на горе. Здесь и там вспыхивали огни. Чабела была права, церемония началась.

Обстановка в тронном зале короля Федруго напоминала напряженную драму. Небо освещалось частыми всполохами, и в высоких остроконечных окнах сверкали серо-голубые молнии.

Зал был большой и высокий. Круглые стены и колонны из серого гранита, украшенные резным мрамором, поддерживали высокий потолок. Этот дворец был архитектурным шедевром королевства Федруго.

Ярко светили толстые, величиной с руку воина свечи в золотых подсвечниках. Свет факелов и ламп отражался в зеркальных щитах и блестящих шлемах стражников, стоявших вдоль стен зала.

Охраны присутствовало значительно больше, чем в обычных случаях. Это настораживало вельмож и офицеров, вызванных королевскими герольдами. Им было приказано тихо и быстро прибыть во дворец, чтобы присутствовать при чтении королевского указа.

Была и еще одна причина для беспокойства — одежда стражи. Хотя некоторые носили мундиры Легиона Трона — личной гвардии короля, — на большинстве были одеты мундиры цвета Виллагро — князя Кордавы.

В центре зала на огромном постаменте из блестящего зеленого малахита стоял трон розового мрамора. На нем сидел Федруго III.

Собравшаяся знать в последнее время редко видела своего короля. Они с удивлением смотрели на него, настолько он постарел. Его кожа казалась пергаментом, а руки дрожали. Щеки впали так, что выступали скулы. Свет ламп бросал глубокие тени на его лицо, и глаза утонули в темных впадинах глазниц под седыми бровями. Свет вместе с худобой делали его похожим на призрака.

На его голове, казавшейся слишком тяжелой для тонкой морщинистой шеи, покоилась древняя корона короля-героя Рамиро, основателя династии. Это был простой элипсоид из золота, окруженный золотым ободом; корона напоминала башню замка, окруженную стеной.

В слабых восковых руках король держал большой пергамент, обвешанный множеством печатей. Дрожащим голосом он читал этот пергамент. Длинное предисловие, с бесконечным перечислением титулов, церемониальный язык еще больше насторожили собравшихся. Все чувствовали приближение важных событий.

На полу перед пьедесталом, напротив трона, стояли два человека, один из них был князь Кордавы. В отсутствии принца Товарро, младшего брата короля, Виллагро был самым влиятельным пэром королевства. Выражение его лица могло бы быть описано как нервное ожидание.