Анна Седова - Лунный свет

— Хотя бы то, что не гоняюсь за тем, кто меня ненавидит, — на его руках замерцали зеленые молнии, а глаза окрасились в сталь. Магия — второе проявление гнева у шивы. От его энергии у брата закружилась голова и он начал терять сознание, я же его во время подхватив, привела в чувство. Он смотрел на шиву как и на Темного бога с замиранием сердца. Широ прижавшись ко мне, ждал развития событий. Я чувствовала его страх не только за меня и себя, а еще и за Тета, он силен, но Анубис всесилен.

Темный бог смотрел на шиву изучающим взглядом, тут в его мыслях что-то щелкнуло, он тихо засмеялся, посмотрев с уважением на столь сильного противника, поинтересовался:

— Значит, это тебя мои подчиненные называли "Ангелом смерти"? Слышал, ты первый предал свой народ, а все из-за того, что какой-то самоуверенный демон недоучка вырезал всю твою семью и городок. Если я не ошибаюсь, зовут тебя Тетеюс, а раньше звали Тератерюэль, "Свет хранящий", а теперь ты "Темный крест", я прав? — Эти имена я слышала, и думала что это просто легенда. Самый жестокий и беспощадный к демонам шива, утопавший в крови, жаждущий полного их уничтожения. В течение столетий он преследовал демонов и расправлялся с ними самым жестоким способом.

— Да, меня так называли твои сородичи, но я этого никогда не скрывал и не собираюсь в дальнейшем. Если понадобиться заявлю во всеуслышание, — но он так и не договорил. Анубис кинулся на него, преображаясь на ходу, перенося нас всех подальше от гостей.

— Сразись со мной однокрылый, раз не боишься, — и с мечом в руке кинулся на Тета. Он, не долго думая, призвал свой. Черное резное лезвие с инкрустированным кристаллом рубина в основании, обтянутая кожей с развивающимися черными крыльями рукоять, и цепь, свисавшая с нее.

Битва была резкой и жестокой. В ход шли разные приемы. Спустя несколько минут, Анубис решил пустить в ход магию. Тет же переходил на последнюю ступень — истинный вид. Его окутало зеленое пламя, уши его вытянулись, на руках появились когти, а из-за спины показалось четыре черных крыла, глаза окрасились в фиолетовый цвет, как и волосы, снова ставшие длинными, а на левой стороне, под глазом, выступила метка тьмы, две алые линии. Анубис смотрел на преображение Тете с интересом и радостью. Ведь если он решил преобразиться, то биться будет на полном серьезе, до потери жизни одного из соперников.

— Шива в полной боеготовности, это нечто! — Восхищенно произнес Анубис. Все это время молчавший Широ сглотнул комок, прижавшись ко мне, спросил, что же нам теперь делать, мне ничего не оставалось, кроме как прижать его к себе еще ближе и пообещать, что все наладиться, пусть я сама в этом сомневалась.

— Ань, а ты не будешь вмешиваться? — Глазами полными страха, спросил брат. На что мне пришлось врать, дабы не пугать его еще больше. Ведь если я с ним столкнусь в бою, простым поединком не отделаемся. В прошлую нашу с ним битву мы разнесли за несколько минут город, от которого осталось одно название и руины.

— Нет, я сейчас не в состоянии ему противостоять. У меня энергии мало, и раскрывать силу тоже не стоит раньше времени.

Я боялась потерять самого дорого — Тета. Он сражался за меня не жалея себя. Мне же ничего не оставалось кроме как наблюдать. Наконец они остановились. Оба соперника были потрепанные и уставшие. Сильные и упорные противники, смотрящие друг на друга с ненавистью и одновременно восхищением. Анубис изрядно пострадал, но больше досталось, конечно, Тету. На его боку расплылось кровавое пятно, щека, бедро грудь, все было украшено мелкими уже затягивающимися царапинами. У Анубиса же в обеих ногах торчали стальные перья из черных крыльев Тета, а на плечах порванные рукава окрасились кровью. Темный Бог был зол. Еще никому не удавалось так зацепить его. Поэтому он, став еще злее, накинулся на шиву.

В своей атаке он использовал и магию, и удар одновременно, мечом он целился в грудь Тетеюса, а магией окутывал, не давая сделать ему ответный ход. Клинок отбросить Тету удалось, а вот магический всплеск не отразил. Он потерял ориентир и столкнувшись с магическим ударом полетел к стене, на некоторое время потеряв сознание. Подбежав к нему и заслонив собой, посмотрела на Анубиса с гневом и желанием убить.

— Ты не посмеешь его тронуть, — мои слова источали ярость и готовность в любой момент противостоять ему, лишь бы он не трогал дорогих мне людей.

— Что Анаэль, защитники закончились, сама в бой вступишь? — Я думала, что мне делать. Преображаться и биться я не хотела в первую очередь. Но надеяться не на кого. Пусть Тет уже и приходил в себя, отправлять его в битву в мои планы не входит, а кроме меня и братьев Анубису никто не мог противостоять. Братьев нет, осталась только я. Так что придется все взять в свои руки и биться с ним в одиночку. Взвесив все "за" и "против", решилась на битву. Ограничение и печать понемногу спадала, а потом и вовсе растаяла.

— Силы есть, — и на моих руках затрещали черные молнии. Старая сила вихрем темной дымки окутала меня с ног до головы, преображая. Я снова стала сама собой, как и при правлении матери-богини. Алые волосы, глаза с вертикальным зрачком, черные крылья с загнутым когтем на сгибе крыла. Кожа приобрела серый оттенок, на руках появились острые как бритва когти, и серебряные браслеты, которые когда-то подарила мне мать, а на шее кулон с алым рубином. Брат стоял с обескураженным видом и не мог слова сказать, пришлось выводить его из ступора, пусть и резко: — Широ, уводи Тета подальше, — мои слова его тут же протрезвили и он, подбежав к нему, призвал туман и перенес шиву к нам в дом. Посмотрев на Анубиса, спрашиваю: — Ну, что же ты не нападаешь?

— Любуюсь, — с язвительностью ответил он, хищно улыбаясь. Мне меньше всего хотелось сейчас с ним биться, но выбора нет. Призвав косу отведя ее за спину, готовилась к молниеносному ответу на любое его действие. Он смотрел на мою решительность и радовался: — Ты ни капли не изменилась, все такая же потрясающая и одновременно безжалостная к врагам. Прошло больше тысячи лет, а сила не угасла, наоборот, еще больше возросла, ты не та милая девчушка, которая отказывала мне во времена правления Ночной Повелительницы, ты взрослая женщина, как твоя мать, — от одного упоминания о ней из его уст разгорелось пламя ненависти.

— Не смей о ней говорить! Ты убил ее! — На что он засмеялся и ответил:

— Нет, это сделала ты. Ведь если бы ты мне не отказала, такого бы не случилось, а Анришат была бы жива. Но нет, твоя гордыня погубила всех твоих близких, — он давил на меня, убежал в его правоте, заводя и зля еще больше. Но на его провокации я поддаваться не буду. На его заявление о моей виновности я тихо засмеялась и с иронией ответила:

— Да, я виновата, но лишь в том, что не порубила тебя на кусочки тысячу лет назад, — и моя коса полетела ему на встречу и коснулась, было, его шеи, практически снеся тому голову, как он увернулся, лишь поцарапавшись о лезвие. От того, что я его порезала, он озверел и кинулся на меня с мечом в руке. Я отбивала его атаки, но с трудом, поэтому поменяла свою косу на привычную катану. Стало легче, но он по-прежнему не уступал, а наоборот добавил мощи в удары. От лезвий расходились искры и скрежет, а от отдачи и волны силы, отраженных ударов рушились стены, оставляя вмятины, куски камня, лежащих на земле.