Андрэ Нортон - Трое против Колдовского Мира: Трое против Колдовского Мира. Заклинатель колдовского мира. Волшебница колдовского мира

— Неужели кто-то снова захочет воспользоваться этим тайным знанием? — спросил я, сам понимая, что об этом можно только гадать.

— Трудно сказать… Многие Великие в той войне уничтожили друг друга. Остальные ушли через свои Ворота в другие миры навстречу новым испытаниям, новым победам и поражениям. Некоторые из них теперь так далеко от нас, что происходящее здесь лишено для них всякого смысла. Мы очень надеемся, что будем иметь дело не с самими Великими из прежних времен, а с их прислужниками, оставшимися здесь. Правда, нельзя забывать, что и это — внушительная сила.

«Мне доводилось их встречать — такое не забывается», — подумал я.

Наша заброшенная, едва различимая дорога шла теперь среди развалин. Местами они были покрыты землей, между камней виднелись засохшие деревца, попытавшиеся было пойти в рост. Много лет минуло с тех пор, как Ха-Гарк перестал существовать.

Дорога свернула влево, и вскоре мы выехали из этой мрачной долины на поросшую высокой травой низменность. Солнце, стоявшее уже высоко, немного припекало, и Эфутур распахнул плащ, На коленях у него лежал Меч Союза, сделанный не из стали, а из светлого дерева. Широкий и тупой, он по всей длине был покрыт замысловатыми рунами, а рукоять оплетали красный и зеленый шнуры, причудливо перевитые между собой.

Мы уже проехали некоторое расстояние по открытой местности, когда Шапурн, подняв голову, вдруг остановился и мой скакун тоже замер на месте. Раздувая ноздри и поводя головой, Шапурн принюхивался.

— Серые, — мысленно сообщил он нам.

Я окинул взглядом волновавшуюся от ветра траву: она была достаточно высока, чтобы скрыть ползущего человека. После того, как нам с Каттеей пришлось спасаться от сонмища всевозможных чудовищ, я стал с подозрением относиться к любому ландшафту, каким бы безобидным он ни казался.

— Что им надо? — подумали мы с Эфутуром почти одновременно.

— Они подкрадываются…

— К нам?

Шапурн втянул в себя воздух:

— Нет. Они голодны и охотятся… Ага, вот вспугнули какую-то дичь. Теперь преследуют ее.

Послышался слабый отдаленный вой. За мной тоже когда-то так охотились, и я с жалостью подумал об их жертве. По обычно невозмутимому лицу Эфутура пробежала легкая тень недовольства.

— Совсем близко, — произнес он. — Нам надо почаще объезжать границы.

Его рука потянулась к боевому кнуту, но он не стал доставать оружие — обычай запрещал это тому, кто вез Меч Союза.

Рентаны рысью пустились вперед, мы быстрее ветра пересекли открытую равнину и въехали в овраг, края которого поросли густым кустарником. По песку и гальке змеился узкий ручей — след стремительного потока, бежавшего здесь весной. Вдруг я заметил, как в песчаной рытвине что-то сверкнуло. Я нагнулся и поднял голубовато-зеленый камень — из тех, что очень ценились в Долине. Такими же камнями были украшены браслеты и пояс Эфутура И хотя камень, лежавший у меня на ладони, был неровный и необработанный, он так и вспыхивал на солнце голубовато-зеленым огнем.

Эфутур нетерпеливо оглянулся, но увидев мою находку, воскликнул с удивлением и радостью:

— Ого! Вот так везение! Верная примета, что зло не проникло сюда — такие камни теряют блеск, если их касается Тень. Кемок, ты получил дар от этой земли, так пусть он принесет тебе удачу.

И подняв правую руку, лежавшую на рукояти Меча Союза, Эфутур сделал жест, о котором я узнал, читая лормтские рукописи — жест пожелания добра.

Находка явно приободрила моего спутника — он разговорился, и я с интересом слушал его рассказ об этих местах и их обитателях.

Кроганы, к которым мы направлялись, были народностью, образовавшейся в результате первых опытов Великих — из людей, которые, вероятно, сами, движимые любопытством, добровольно подверглись видоизменению и были превращены в подводных обитателей, способных часть жизни проводить на суше. Во время войны, опустошившей Эскор, они ушли на дно водоемов, и теперь их нечасто можно было встретить на земле. Изредка они селились на островах посреди озер или по берегам рек.

Кроганы никогда не враждовали с зелеными, а случалось и действовали с ними заодно. Эфутур рассказал, что как-то раз они затопили особо опасное гнездо злых сил, которое никак не удавалось разгромить всадникам из Долины. Теперь Эфутур надеялся сделать их нашими союзниками. До сих пор их содействие бывало временным и случайным. «Из них выйдут отличные разведчики, — пояснил Эфутур, — вода в этих местах повсюду, и для кроганов и их подводных слуг здесь нет недоступных уголков».

Пока он говорил, мы выехали к озеру, окруженному обширным заболоченным пространством. Как ни странно, растительность болота, казалось, была тронута засухой: тростник высох и порыжел. Но чуть подальше выступающие из воды кочки оставались зелеными. Еще дальше болото переходило в озеро.

И хотя вовсю светило солнце, над озером стлался туман. Мне показалось, я заметил острова, но туман колебался, и это сбивало с толку. Я невольно вспомнил Торовы Топи в Эсткарпе, где отец был в плену во время войны с кольдерами — таинственное место, куда никто не отваживался отправиться без приглашения.

Рентаны подвезли нас с Эфутуром к краю болота, и мы спешились. Держа Меч Союза в левой руке, правую Эфутур поднес ко рту и, сложив ладонь трубочкой, издал протяжный звук, оборвавшийся на подъеме, словно содержащий в себе вопрос.

Мы ждали. Я не заметил никого, кроме крупных водяных насекомых, которые пролетали над тростником или скользили по темной поверхности болотной воды… Не было ни птиц, ни следов животных, тина давно высохла и рассыпалась у нас под ногами в рыжую пыль.

Эфутур протрубил трижды, но ответа не последовало. В выражении его лица появился едва уловимый оттенок нетерпения, в остальном он сохранял полную невозмутимость.

Он все не двигался с места, и непонятно было, сколько же нам придется стоять вот так и ждать, когда неведомые обитатели этого озера-болота соизволят, наконец, откликнуться.

Вдруг я почувствовал их появление, уловив не звуки, а лишь колебание, движение воздуха. Подобное ощущение иногда возникало у меня при приближении матери или Каттеи, ощущение будто кто-то уверенно движется к своей цели. Это был, можно сказать, сильный поток энергии. Я вопросительно посмотрел на Эфутура.

Держа перед собой Меч Союза, он повернулся к полосе трясины, отделявшей нас от озера. Красный и зеленый шнуры ослепительно сверкали на солнце, словно сплетенные из расплавленных драгоценных камней. Эфутур больше не трубил, он стоял, протягивая вперед Меч Союза, как верительную грамоту.

В отдалении при полном безветрии зашевелился зеленеющий по краю озера тростник, и из воды поднялись, стоя по колено в иле, две фигуры.