Евгений Старухин - Рудники

— Многие теряются, впервые зайдя к нам, — поделилась девушка, — Так что бы вы хотели?

— Меня направил сюда Бронислав Яковлевич, сказал представиться, и что меня ждут.

— Вы — Евпак Евгений Игоревич?

— Георгиевич, — поправил я собеседницу.

— Прошу прощения, — очень искренне смутилась она, — Пройдемте за мной. Вас действительно ожидают.

В лифте имелся лифтер — мужчина лет тридцати в синем пиджаке и черных брюках. На нас он совершенно не смотрел, будто нас не существовало. Странный товарищ.

— Контрактный отдел, — попросила девушка, и лифтер также безучастно нажал кнопку минус второго этажа.

Кнопки оказались пронумерованы от первого до минус шестого. Веселое зданьице. Не вверх выросло, а вниз. Неплохо замаскировались.

На этаже было тихо, и только от лифта уходила вдаль зеленая дорожка. Как‑то непривычно было идти по зеленой дорожке, везде в книгах или фильмах красная, а тут вдруг зеленая — удивительно! Мы проходили мимо дверей с серебристыми именными табличками. Проходя мимо одной, я едва не споткнулся. Табличка носила имя Петрова Якова Семеновича. Мне стоило большого труда не закашляться. Лихо тут пристроились эти товарищи. Впрочем, остановились мы у другой таблички: "Шнеер Михаил Викторович".

— Михаил Викторович, пришел Евгений Георгиевич.

— Просите.

Кабинет, в котором я оказался, был словно с веб — страниц одного из сайтов о современных офисах: вся мебель из стали и стекла, глазу даже отдохнуть не на чем.

— Добро пожаловать, Евгений Георгиевич, рад с вами познакомиться, — обойдя стол, мне пожал руку невысокий полноватый мужчина лет пятидесяти в деловом костюме, — Бронислав Яковлевич предупредил о вашем визите.

— Здравствуйте, — поприветствовал я хозяина кабинета.

— Итак, вы приехали заключить контракт. Нет — нет, — он поднял руки, как бы упираясь в меня ладонями, — Только не говорите, что я ошибся!

— Вы не ошиблись.

— Прекрасно! Тогда перейдем к делу?

— Разумеется.

— В таком случае предлагаю вам ознакомиться с системой наших тарифов, — он протянул мне черную кожаную папку и положил руки на стол ладонями вверх.

Меня тут же посетила мысль: 'Неудобно же, чего это он так руки выставил, будто милостыню просит?' Впрочем, отбросив ее, как несущественную, я приступил к изучению папки. Внутри оказались ламинированные листы с различными ценами. Изучал я довольно внимательно, старательно припоминая известные мне контракты. Пришел к выводу, что все переданные мне контракты отличались небольшими уступками клиентам. То есть отступы от ценового листа есть, а значит существует возможность торговаться. А это уже означало, что не зря я оплачивал услуги хитроухого, как сказал бы Грум Бараш, племянника адвоката.

В итоге я выяснил, что при контракте на год на стопроцентном уровне чувствительности могу рассчитывать только на две тысячи восемьсот евро в месяц. Очень даже существенная сумма, вот только проявлялась одна особенность. Участие в программе лиц до восемнадцати лет строго запрещалось.

— И? — задал я вопрос, так как понимал, что моему визави прекрасно известно об этом пункте.

— Вы имеете в виду тот пункт о лицах до восемнадцати лет?

— Да.

— Мы готовы пойти на встречу, если сумма контракта будет уменьшена вдвое, как‑никак нам придется рисковать и нарушать закон.

— Всего доброго, Михаил Викторович! — произнес я, поднимаясь.

Вопреки моему ожиданию он не стал меня удерживать. Мне даже удалось выйти из кабинета, когда он меня всё же догнал.

— Ну, что же вы такой резкий, Евгений Георгиевич! — выговаривал мне, отдуваясь, Михаил Викторович, поворачивая меня обратно, — Ну, не понравились вам условия, так их всегда можно обсудить.

Мне даже хмыкать не хотелось. Настолько дешевый спектакль был разыгран. Вначале даже не попытался меня задержать, рассчитывая сбить цену, а потом всё же вернул. Видимо, упускать меня никак нельзя. Что ж, это надо будет учесть.

— У меня требования от контракта с точностью до наоборот.

— То есть? — мой собеседник сделал вид, что не понял.

— То есть, увеличение суммы контракта в два раза.

— Ну, знаете ли! — надулся Михаил Викторович, — Это ни в какие ворота не лезет.

Дальше мы довольно долго торговались, я еще несколько раз уходил, он еще несколько раз меня возвращал, один раз даже в лифте уехал. Пока ехал, думал, не перегнул ли я палку, но на выходе из лифта меня поджидала девушка, которая отводила вниз, и попросила вернуться. В результате наши торги завершились на четырех тысячах трехстах восьмидесяти евро в месяц, оплате моего переезда в подмосковный санаторий корпорации и приборе для проверки почты из игры. Правда, контракт действовал только до моего восемнадцатилетия. А вот после дня рождения придется заключать новый контракт, правда, уже на обычных условиях.

Все наши договоренности были четко зафиксированы в договоре, правда вся ответственность за участие в проекте до восемнадцати лет возлагалась на меня, но зато и условия по нашему договору у меня были лучше, чем у многих.

— Евгений Георгиевич, очень приятно было с вами познакомиться. Еще более приятно было иметь с вами дело, держу пари, навык торговли в игре вы явно открыли самостоятельно и добились в нем немалых успехов.

— Мне тоже было очень приятно познакомиться.

— Евгений Георгиевич, отправление отсюда в аэропорт на самолет до Москвы, к вашему санаторию, состоится завтра в девять ноль — ноль. У вас есть, где провести время до завтрашнего утра?

— К сожалению, нет. Я в этом городе не успел обзавестись недвижимостью.

— Это, наверное, даже к лучшему. Ничто не будет вас тут задерживать. Но у меня есть, чем вас обрадовать. В нашем здании вы можете воспользоваться капсулой как для входа в игру, так и для простого веб — серфинга. А завтра утром, вас разбудят, и вы спокойно отправитесь в санаторий. Как вам такое предложение?

— Прекрасно. Обязательно воспользуюсь вашим предложением.

— Ну, вот и замечательно, в таком случае пойдемте наверх, тем более, что мой рабочий день на сегодня закончился, а вас я передам в компетентные руки наших сотрудниц.

Михаил Викторович даже проводил меня до лифта и поднялся вместе со мной. Молчаливый лифтер молча вывез нас на первый этаж. После выхода из лифта мы подошли к стойке девушек.

— Катенька, у Евгения Георгиевича завтра отправление в аэропорт из нашего офиса в девять утра, и чтобы не тратить время, он предпочел остаться сегодня у нас. Не могли бы вы отвести его в зал капсул? И сказать технику, чтобы поставил пробуждение в капсуле на… Евгений Георгиевич, во сколько бы вы хотели встать?

— Пожалуй, в восемь.

— Замечательно. Так вот, пробуждение поставить на восемь часов.