Марк Кузьмин - Скидбладнир. Пенталогия

Она до крови сжимала кулаки и тяжело дышала.

— Глупая игрушка! — закричала она, и огромный торнадо понесся на меня. Миллионы бабочек закрутились внутри, окрасив ветер во все цвета радуги.

Этот торнадо понесся на меня, уничтожая все на своем пути.

Здания вокруг разрушались, площадь поднималась в воздух.

Меня неумолимо затягивало внутрь.

Неожиданно передо мной появился столб крови, из которого ударила струя черной воды. Вокруг стал разливаться океан тьмы, и превратился в огромную волну.

Две стихии столкнулись друг с другом, разрушая все вокруг! Гул и взрыв заглушил все звуки, разрывая мою голову болью.

На мое плечо легла когтистая рука, а затем все заполонил свет…

Подскакиваю и выплевываю воду из легких.

— КХАХА! — кашель очень сильный, дышать больно.

Моего лица касаются чьи‑то руки, вытирают воду и убирают прилипшие волосы. Подняв глаза, увидел знакомые голубые глаза, светлые волосы, маленькие рожки, торчащие изо лба и милое личико без эмоций. Но главное — это тонкий ручеек радости и тепла.

— Алиса, — улыбнулся я. Моя голова была на ее коленях. Она смотрела мне в глаза. Лицо ее не изменилось, но я почувствовал ее улыбку. Тепло.

— МОРРОУ! — услышал крик, и на меня упала стальная балка.

Кислород из легких был тут же выбит, а количество целых ребер резко сократилось.

В глазах играли чертики и птички, и появилось сильное желание сдохнуть.

— Остынь, ты его добьешь сейчас! — тонну веса убрали с меня и я вновь смог дышать.

Подняв голову, увидел, что убийцей оказалась Ванда. Она упала на меня, чуть не добив.

— Даже умереть нормально не дают, — простонал я.

— Прости, Моррик, — дроу опустила голову. — Я оказалась бесполезной… и…

— Вот только плакать не надо, — вздохнул я. — Ты тогда сделать ничего не могла, потому хорошо, что выжила, — я с трудом поднялся.

Лежал я в небольшом лагере с парочкой палаток, костром и несколькими знакомыми мне дроу. Вижу Дрис, Ллорнея, и парочку знакомых мне ребят, они сопровождали нас до белой стены. Так же тут были представители и других рас, несколько гномов, трое солеров и люди. Народа немало. И мои эмпатические силы вновь вернулись. Опять давление сильное идет, и ведь никак не заглушить. Эмпатия будто сильнее стала, я даже различать стал всех этих людей.

— Что произошло?

— После того, как тебя захватил Туман, нам пришлось сражаться с одержимым вампиром, — сказал Рэй. — Ванду и гелиофоба ты вырубил, Алиса тебя… 'задержала' и мне удалось освободить тебя, а после этого нас нашел Ллорней с остальными, и вот мы тут.

— Содержательно, — хмыкнул я. Посмотрел на Алису, и та отвела взгляд. Что это она со мной делала? Меня терзают смутные подозрения.

— Вернулся в мир смертных, — к нам подошел Ллорней, передал мне миску с горячей похлебкой. Судя по запаху, грибной, но я был рад и такому. Холодно довольно таки, а одежда моя мокрая.

— Как видишь, — пожал я плечами.

Быстро переоделся в сухое, укрылся теплым одеялом и поел. Еда и чай согрели меня.

— Что ты имел тогда в виду? — спросил Рэй.

— О чем ты?

— Ты сказал 'это Джено'.

Я нахмурился. Что‑то такое в памяти было…

Неожиданно вспомнился тот сон.

— Туман — это Джено, — вспомнил я. — Я видел это в том сне. Я иногда могу видеть такие сны. Не знаю, что это, но я видел ее. Джено с огромными крыльями бабочки. Она чуть не убила меня. И это она писала все те сообщения.

— Но ведь все улики указывали на Мерла Абрахама, — сказала Ванда.

— Да, он убийца, — кивнул я. — Но в ритуал вмешалась мать Джено. Она знала о том, что Мерл задумал, и смогла вмешаться. Доппели боялись этого и велели Смертоносной бабочке убить ее, но не успели. Та принесла себя в жертву и вмешалась в ритуал. По крайней мере, мне так кажется.

Все замолчали, обдумывая мои слова.

Очень неожиданно получилось. Вот что было истиной. Туманом всегда была она.

— Но почему?

— Ненависть, — услышал я знакомый хриплый голос.

Все отчего‑то подскочили и обнажили клинки. Хотя я никого не ощущаю.

Перед нами в кресле — каталке сидел старый некромант Яхан Вершарун. Народ вокруг ощетинился оружием, и окружил старика.

— Дрис! — рыкнул Ллорней, впервые вижу его таким напряженным. — Почему он остался незамеченным?!

— Я..я — я! — попыталась оправдаться девушка.

— Хех, — усмехнулся старик. — Если бы я хотел, меня бы заметили.

Ллорней нахмурился. Вокруг него загорелся синий огонь.

— Успокойся, Адепт Лживого Пламени, — махнул рукой некромант. — Желай я вам навредить, вы были бы давно мертвы. Не волнуйтесь, я пришел только поговорить.

— Говори, — мрачно сказал Ллорней.

Старик только улыбнулся на такой тон. Его совершенно не пугали окружающие воины и маги. Он даже наслаждается их волнениями и страхами. Думаю, Ллорней уже догадался. Я‑то эмпат и вижу точно. Это иллюзия. На самом деле Яхана тут нет, он просто дурит всем мозги. Все же он древний колдун, скорее всего и не такое может. Но Ллорней очень зол, скорее на то, что не сразу распознал морок, вот его самолюбие иллюзиониста и пострадало чуток.

— Ты прав, мальчик, — сказал он мне. — Это действительно она.

— Вы знали это.

— Да, но забыл.

— Почему все так случилось?

Он вздохнул и поднял голову к сводам пещеры.

— Какая самая разрушительная сила в мире? — спросил он.

— Любовь, — фыркнул я. Он удивленно посмотрел на меня. — Я встречал последствия ее разрушения.

Сразу же на ум пришел Дитто с его королем Фен Риром, наследником которого стал я. Там всему виной была любовь и ненависть.

— Верно, — покивал старик. — Здесь так же. Всему виной любовь… Материнская любовь… — он тихо смеялся. — Все началось с Доппельгангеров. С лидеров. Их всегда три. Мать, Отец и Тень. Мать управляет культом, она поддерживает веру и проводит ритуалы, набирая новых людей. Отец занимается казной, секретами и операциями…. А Тень устраняет предателей и служит Матери. Матерью была Джин Везель, самая сильная и преданная служительница Бабочки. Отцом был человек по имени Рундж, а имя Тени никто не знал. Они были Высшими Доппелями. И вот у Отца и Матери родилась дочь. Дитя, которому пришлось бы в будущем пройти обряд, отрезать себе губы и веки, сняв свое лицо и став такой же, как все. Но случилось неожиданное, — он посмотрел на нас. — Отец погиб. В его смерти обвинили его брата Мерла. А Мать была так убита горем, что не смогла решиться отдать дочь культу. Она спрятала ее, но рано или поздно все становится известно. И Матери предложили выбор. Отдать дочь, или уйти самой. Выбор был очевиден.

— А почему ее тогда не убили? — спросил я. — Это было бы проще.

— Так или иначе, она Мать. А богине плевать на правила смертных. Мать ушла, пришла другая, но заменить собой прежнюю не смогла. Пока жива одна, вторая не станет полноправной, но убивать запрещено.