Алекс Орлов - Каспар Фрай (авторский сборник)

Изредка просыпаясь, Каспар смотрел в темноту и снова погружался в тревожное забытье. В очередной раз он очнулся на рассвете от стука в ворота.

Каспар выглянул в окно, но ничего определенного не увидел – на улице стоял предрассветный сумрак, слабый свет почти не пробивался сквозь витражи. Пришлось открыть створку.

– Эй, кто там? – крикнул он, щурясь от снежинок, которые летели в глаза.

– Посыльный от его светлости к его милости Каспару Фраю! – крикнули от ворот.

Каспар свесился из окна и разглядел перебиравшую ногами лошадь и посыльного в синем мундире.

– Сейчас спущусь! – крикнул Каспар и закрыл окно.

– Опять, что ли, от герцога? – хрипло спросила Генриетта.

– От его светлости, от нашего благодетеля.

– Благодетель, тоже мне, – проворчала Генриетта и закуталась в одеяло.

Каспар подошел к дверям, накинул плащ, на всякий случай нацепил пояс с кинжалом, сунул ноги в сапоги и спустился во двор. Снега насыпало по щиколотку.

«Надо бы расчистить», – подумал он.

За воротами действительно оказался посыльный герцога.

– Заходи, – сказал хозяин, заметив, что курьер, проскакавший пятнадцать миль, здорово продрог.

– Благодарю, ваша милость.

Посыльный завел во двор лошадь и привязал к старой коновязи.

– Пойдем в дом.

Каспар провел гостя на кухню, усадил за стол и зажег масляную лампу, чтобы было светлее.

– Я согрею тебе травяного отвара с ромом.

– Большое спасибо, ваша милость. – Посыльный снял треуголку и блаженно заулыбался.

Каспар раздул в печи угли, подбросил щепок и дров, потом взгромоздил на плиту медный чайник.

Пока грелась вода, он принял пакет и распечатал.

Его светлость приглашал в Ангулем, прямо с этим же посыльным. О причинах вызова не говорилось ни слова, но Каспар сразу вспомнил ночную грозу и неясные образы на потолке. Что-то назревало.

В чайнике зашумела вода, Каспар поднялся и, бросив в глиняную кружку порцию душистых трав, залил их кипятком. Потом добавил морского рому.

– Вот, это тебя согреет, – сказал он, подавая угощение.

– Спасибо, ваша милость, вы очень добры.

Каспар помолчал, глядя в огонь печи, потом сказал:

– Сейчас поедешь к лошаднику Табрицию и приведешь моего коня.

– Да, ваша милость, я помню.

– Помнишь? В прошлый раз ты приезжал за мной?

– Я, ваша милость, – расплылся в улыбке посыльный.

– Понятно. Арбалеты твои с тобой?

– А куда же я без них?

– Когда же ты приезжал в прошлый раз?

– Тому скоро год будет.

– Как время летит.

– Здорово мы тогда разбойников на дороге поприжали.

– Да, они хотели нас прижать, а получилось наоборот.

Гость допил отвар, и Каспар проводил его до ворот. Когда поднялся в дом, на кухне уже гремела кастрюлями Генриетта.

– Ты чего так рано встала? – спросил он.

– Нормально встала, как всегда. Ты опять к герцогу поедешь?

– Поеду, надо же выяснить, зачем я ему понадобился.

– Известно зачем – артефакты из огня выхватывать. На то и Каспар Фрай, чтобы головой рисковать, не думая о семье…

– Ты напрасно так говоришь о его светлости, он прекрасно понимает, что и как.

– Да чего он там понимает? – Генриетта грохнула крышкой и пнула ногой полено. – Какое ему дело до того, что у тебя есть жена и ребенок?

– Ну, знаешь, его светлость решает задачи в масштабах всего герцогства, при нем мы процветаем.

Генриетта хотела что-то возразить, однако, вспомнив о золоте ее мужа в банке, промолчала. Получалось, что они действительно процветают. И дом у них, и достаток, все есть.

Посыльный возвратился минут через сорок, когда уже почти рассвело. Каспар нацепил меч, кинжал, накинул теплый плащ и, прихватив чехол со сложенным луком и запасом стрел, спустился к воротам.

Снег уже прекратился, приведенный мардиганец бил копытами и тряс головой – ему еще не приходилось видеть такую зиму. Каспар заметил, что конь не его.

– Лошадник сказал, что ваша немного захромала, поэтому дал другую.

– Ничего страшного, – сказал Каспар, осматривая прибывшего на замену мардиганца. – Зато седло мое и уздечка.

Каспар сунул в седельную сумку чехол с луком и стрелами.

– Арбалеты близко положил?

– Близко, ваша милость.

– Это правильно.

Дорога к замку Ангулем пролегала между лесистыми холмами, среди которых свивали гнезда разбойники. В прошлый раз, когда Каспар ездил в замок в сопровождении курьера, на них пыталась напасть какая-то шайка, однако разбойникам не повезло, те, кто уцелел, были отданы в руки герцогского палача.

Каспар уже был в седле, когда во двор спустилась Генриетта – запереть за ним ворота. В руках она держала небольшой узелок.

– Это вам, – сказала она, протягивая его посыльному. – Тут горячий пирог.

– Благодарю, миссис Фрай.

– Когда тебя ждать? – спросила Генриетта мужа.

– Как обычно, к вечеру.

Когда всадники выезжали из города, сквозь низкие снежные тучи стало пробиваться солнце, на пустынной дороге заискрился свежий снег.

Потянулись лесистые холмы, за ними – вдали виднелись горы. Зима принесла не только холод, но и некоторые удобства – повсюду, куда ни глянь, была снежная целина, на которой, как в книге, можно было читать, кто здесь проходил.

Вот пробежала мышь, а тут ненадолго присела и взлетела птичка, оставив росчерк своего крыла, чуть дальше пробежал, петляя, заяц, под кустом подрались вороны, расшвыряв снег и обронив пару перьев. Если бы кто-то вздумал устроить у дороги засаду, у него бы ничего не вышло.

Странно было видеть покрытые снегом деревья, которые не сбрасывали к холодам листья. Иногда от легкого дуновения ветра снег обрушивался с них водопадом, обламывая ветки и пугая лошадей.

– Чудеса, – сказал посыльный. – Последний раз я видел снег еще мальчишкой… Это правда, что с приходом зимы умрут озерные люди? Вам приходилось их видеть, ваша милость?

– Приходилось, даже чересчур часто. Помнится, одного я даже схватил за клешню…

– Схватили? И он не утащил вас в омут?

– При мне был охранный амулет.

– Амулет – другое дело, – согласился курьер. – А вот у меня нет амулета – только пара арбалетов.

– Ничего, на крайний случай сгодятся и арбалеты.

Снег искрился на солнце, лошади бежали бодро, через пару часов показался выстроенный на скале неприступный замок Ангулем, а еще через полчаса Каспар и его спутник въехали по опущенному мосту на широкий двор.

Теперь здесь не было солдат и палаток, временных коновязей и огромных куч навоза, который оставляли сотни лошадей, – король Рембург ушел с северных границ и необходимость в дополнительных полках отпала.

Но часовые все так же стояли на стенах, и на их пиках развевались флаги герцогов Ангулемских и дома Рембургов, вассалами которого те формально являлись.