Алекс Орлов - Каспар Фрай-2 (авторский сборник)

Тех, кто протестовал, слуги феодала скармливали собакам.

Пихтам такое отношение не нравилось, и они едва ли не трижды в год поднимали восстание и шли рушить резиденции феодалов. В конце концов те построили неприступный замок из привезенного камня, но на это ушел не один десяток лет, и все это время феодалы не прекращали обирать пихтов и отбиваться от их бунтов в своем недостроенном замке.

После окончания строительства феодалы какое-то время чувствовали себя неуязвимыми, но недолго - пихты стали нападать на фискалов своих господ и отбивать у них награбленное. Тогда феодалы поставили на берегу бастион Тарду, чтобы накапливать налоговый товар, а потом вывозить большим обозом в сопровождении войска.

И феодальный замок, и бастион на берегу так и остались самыми значительными постройками края, ничего более величественного вытеснившие пихтов верди построить не смогли.

Они окружили замок еще одной каменной стеной и под ее защитой построили дома - так появился город Тыкерья, столица народа верди.

За то время, что верди и родственные им тарди жили на побережье, случались и набеги чекмесов, и присоединение этих земель к королевству Рембургов, и междоусобные войны верди с тарди, но еще никогда политическая обстановка в крае не складывалась так благоприятно для прибрежных народов: король Филипп отправился на юг добывать новые земли, оставив в Харнлоне только ограниченный гарнизон.

– Владыки большой воды милостивы к нам, сначала они заставили рембуржцев драться друг с другом, жечь замки и уничтожать посевы, а теперь и вовсе лишили молодого короля разума, отправив его вместе со всей великой армией на юг! Дорфы мои, неужели мы упустим эту великую дарованную нам возможность и не вернем себе то, что принадлежало нашим предкам? Неужели мы не найдем в себе сил, чтобы покончить с позорной оккупацией?

Конвендор Кригс сделал паузу, поднялся с рыбного мешка, на котором, согласно старому обычаю, сидел перед собранием дорфов и, подойдя к стрельчатому окну, глянул вдаль, поверх городских крыш.

– Я вижу, дорфы, вижу великое будущее нашего народа! Мы встанем с колен, мы распрямим плечи и расправим крылья!

– Йоу нашему конвендору! - воскликнул дорф Даувпилс, возглавлявший коллегию советников конвендора.

– Йоу! Йоу конвендору! - стали вторить ему другие, вскакивая с деревянных скамей и аплодируя что было мочи.

С высоких арочных потолков стала сыпаться вековая копоть, в прежние времена здесь топили по-черному, что также помогало избавиться от блох и летучих мышей.

– Слава мудрейшему! Йоу!

– Да продлятся годы его правления!

Вкусив лести и восхвалений в полной мере, конвендор сделал рукой знак, успокаивающий собрание. Аплодисменты прекратились, все вернулись на места.

– По вашей реакции, досточтимые дорфы, я понял, что вам, как и мне, близка идея возвращения наших земель от моря и до моря. А потому перейдем к обсуждениям конкретных дел. Предлагаю заслушать командующего нашими силами самообороны дорфа Густавсона. Прошу вас, дорф, - сказал конвендор и вернулся на мешок с сушеной рыбой.

Командующий поднялся со скамьи, сделал три шага вперед и четко, по-военному повернулся. Это был рослый человек в мундире из серого и коричневого сукна, скромно отделанного тонкой серебряной нитью. При дворе короля Филиппа он показался бы серой мышкой, но на фоне еще более блеклых мундиров и белых шейных платков остальных дорфов Густавсон выглядел парадным генералом.

– Досточтимые дорфы, по моим сведениям, король Филипп решил перенести столицу в Ливен, а Харнлон остался под присмотром генерал-графа Мараншона…

– Мараншон - душитель свободы ордио-ингорских народов! - закричали с мест взволнованные дорфы.

– Мараншон - вешатель! Он подавлял восстания чекмесов!

– Да-да, - закивал Густавсон. - Нам известно обо всех преступлениях Мараншона, если удастся захватить Харнлон, этот человек ответит по законам вердийского государства. А сейчас я продолжу. Итак, у Мараншона под командованием от десяти до пятнадцати тысяч гвардейцев и около тысячи стражников. По дворянским усадьбам и крепостям можно набрать еще тысячи три от силы. Раньше дворяне легко собирали десять тысяч воинов, но теперь их ополчения ушли вместе с королем. Разумеется, никто из оставшихся в имениях не отправит на помощь Харнлону ни одного мужика, все будут думать только о собственной безопасности, а ее у них уже нет.

– Вы предлагаете срочные сборы войска, дорф Густавсон? - спросил кто-то из собрания.

– Я ничего не предлагаю, такие инициативы может выдвигать только конвендор. Я лишь с цифрами в руках подтверждаю, что условия для захвата Харнлона самые подходящие.

– Сколько мы можем выставить войска?

– У нас семь тысяч конных егерей и пехотное ополчение из восьми тысяч. Полагаю, что во время движения через территории, населенные чекмесами, мы получим еще тысячи три добровольцев. А может быть, и больше, все будет зависеть от красноречия наших глашатаев.

– Лето - время полевых работ, - напомнил кто-то.

– Это я тоже учитываю. Осенью мы бы набрали больше десяти тысяч добровольцев.

– Так, может, следует подождать до осени?

– Сейчас обстановка для похода благоприятная, какая она будет осенью - судить не берусь. Возможно, король Филипп потерпит на юге поражение и Харнлон сам упадет нам в руки, а возможно, он передумает уходить далеко и вернется в свою столицу, тогда мы не получим ничего.

– Достаточно ли у нас сил, чтобы захватить Харнлон, дорф Густавсон? - спросил дорф Гортсепп, нервно приглаживая смазанные жиром волосы.

– Нет, для лобовой атаки сил недостаточно!

– Как недостаточно? Зачем же эти разговоры!

– К чему тогда эти планы? - зашумело собрание.

– Досточтимые дорфы, дайте командующему договорить! - произнес конвендор и укоризненно покачал головой. Дорфы успокоились.

– Повторяю, наших собственных сил для захвата Харнлона недостаточно, правда, мы можем успешно захватывать земли дворян-рембуржцев и их маленькие городки. Перекрыв дороги, мы лишим Харнлон снабжения и через год сможем вынудить гарнизон сдаться, но это, как я уже говорил, слишком долго, а нам нужна решительная победа. Поэтому предлагаю отправить посланцев в Капекслаа…

Это предложение снова взбудоражило собрание.

– Этого нельзя допустить, тарди снова прихватят себе все лучшие куски! Верди всегда за них воюют, а они отвечают нам черной неблагодарностью!

– Никаких договоров с лживыми тарди!

На этот раз конвендору Кригсу пришлось встать с рыбного мешка и призывать собрание к порядку, но и это помогло не сразу. Слишком много взаимных претензий имелось между двумя родственными народами. И те, и другие считали, что соседи их обманывают, получая лучшие условия рыбного промысла и тайно промышляя морского зверя на сопредельной территории.