Александр Лукьянов - Раб сердец

Таким образом, главные волшебники Белого Совета отвергли своего собрата, и даже не включили в Белый Совет. Волшебник поселился в долине Расхабля, чтоу южной опушки Лихолесья близ реки Андуин. Похоже пренебрежительное отношение к нему прочих чародеев мало волновало Радагаста. Он куда охотнее общался с животными, чем с людьми. Неудивительно, что оборотень Медвед (Beorn), крайне уважительно отзывался о нём как о «славном малом, хотя и волшебнике».

Лепогласу Белому удалось обмануть Радагаста: попросить помощи птиц-разведчиков, заверив, что это нужно для слежки за Чёрным Властелином. На самом же деле стаи воронов были использованы в поиске Кольца Всевластья. Конечно, Радагаст ничего не знал о предательстве Сарумана и верил, что его друзья птицы послужат благому делу. Лепоглас еще раз обманул Радагаста, чтобы заманить Пепелюка Серого в свою башню и пленить. Но Радагаст так же невольно, не подозревая об этом, спас Пепелюка, послав к нему орла-великана с новостями о передвижении Чёрных Армий. Орёл отнёс Пепелюка Серого в безопасное место.

В начале последней войны с Чёрным Властелином, когда союзники в отчаянии созывали всех под свои знамёна, они на время забыли о насмешливо-пренебрежительном отношении к Карему волшебнику. К нему отправили гонцов, однако те по возвращении доложили, что Радагаст покинул Расхаблю и отправился неведомо куда. Обозлённые лешие заявили, что Радагаст забыл о долге — борьбе с Чёрным Властелином — из-за игр с растениями и животными. Они требовали объявить ушедшего на восток Карего волшебника таким же изменником, как и Лепоглас Белый. Однако боги сочли поведение Радагаста не столь предосудительным и позволили тому вернуться в заморские Обетованные Земли.

Перед самым возвращением чародей внезапно решил сделать подарок первому встречному из смертных людей — передать свои огромные знания. Встретившиеся с ним чаровники Обилодар Синий и Поляник Лиловый долго отговаривали Радагаста от его замысла. Но тот всё же выполнил задуманное буквально за считанные мгновения до того, как все трое потеряли плотский облик и в своём бестелесном виде унеслись на запад.

Бран смотрел на тлеющие в очаге угли. Сегодня он жёг дрова не по счёту — новогодняя ночь всё-таки, можно и топить и пожарче. Над очагом шипела насаженная на деревянный вертел гусиная тушка, запечённые клубни томились в горшке. Самое большое лакомство, которое удалось приготовить из сбережённых невероятными усилиями нескольких горстей муки — лепёшка…

…Он не только выжил в Усть-Гадюкинской Мокроти, но сумел трое суток уцелеть в Зазныбском Урочище. Настоящим чудом, баснословным и невероятным везеньем добрался в последний день желтеня-месяца до усадьбы лесозаготовителей на берегу круглого озерца. Судя по всему, тут стряслось нечто очень тёмное и нехорошее. На полу разгромленной избы лежал скелет, добела объеденный насекомыми. В амбаре всё тоже было перевёрнуто, но, похоже, ничего не забрано. Бран похоронил человеческие останки у промоины и решил, что оставаться в избе не станет. Он два дня подряд перетаскивал всё, что можно было использовать, в сухую землянку у самого берега и обосновался в ней с Рыжим и Карром…

— …Потерпи. — строго сказал облизывающемуся псу. — Вон, Карр, сидит себе спокойно и ждёт пока угощение дожарится. Почти готово, кстати.

Услышав сквозь сон своё имя, ворон открыл круглый глаз, убедился, что всё по-прежнему, вновь погрузился в дремоту. Рыжий тяжко вздохнул и непроизвольно сглотнул слюну. Пахло умопомрачительно, причём с собачьей точки зрения румяная тушка была совершенно готова к употреблению…

…Через два после обоснования у озерца дня лёг настоящий снег. Бран прикинул, как расчётливее использовать брёвна и доски избы и сараев, ежедневно отламывал необходимое для очага количество древесины, выковыривал из-под снега, просушивал и жёг большие комья опилок. Не мёрз, хотя на ночь приходилось закутываться в ворох старых одеял, найденных в избе.

Почти вся еда, хранившаяся в амбаре, испортилась, либо была растаскана мышами и муравьями. Но сколько-то ржаной муки, круп, соли удалось смести и выбрать из собранного мусор. Самыми же ценными находками оказались нераскрытая бочка с солёными в капусте огурцами и бочонок с рыжиковым маслом. Перекатывая их в землянку, Бран едва не заплакал от счастья. Конечно, найденного не хватило бы на зиму, да выручила рыбная ловля. Из полыньи в удачный день удавалось натаскать полведра окуней, даже попадались щуки.

Позавчера, когда валил густой снег, пришла стая волков. Они расселись напротив входа, уставившись на землянку немигающими зелёными глазами.

— Передай им, — буркнул Бран Рыжему, — что на дороге застрял обоз перекупщиков с битой птицей. Пусть потрошат последние сани, у возниц луков со стрелами нет.

Пёс долго взлаивал у двери, волки молча слушали. Потом мгновенно исчезли. А вчерашним утром Бран обнаружил у порога шесть мороженых гусиных тушек — благодарность серых грабителей за совет.

— …Всё! — сказал Бран. — Готово.

Он снял шипящего гуся с огня, подбросил дров в очаг. Ветки затрещали, стало светлее, дым устремился в жестяную воронку дымохода. Половина гуся была положена на дощечку в углу.

— Доброго вкуса! — пожелал Бран Рыжему, нетерпеливо водящему носом над горячим мясом. Пёс ответно фыркнул. — Потерпи чуток горячее не хватай, не то нюх испортишь.

Карр как всегда снисходительно покосился на четверолапого приятеля. Уж его-то застольные повадки всегда отличались благородной изысканностью. Вот и сейчас он с неторопливым достоинством брал клювом кусочки нарезанной для него рыбы и размеренно глотал.

— Полночь. — сказал Бран. — С новым годом нас, здоровья нам и удачи! Загадывайте желания.

— Гав! Крра! — послышалось в ответ…

…Наибольшей трудностью оказались мытьё и стирка. Корыта не нашлось, поэтому одежду приходилось кипятить в ведре и полоскать в полынье. Это было крайне хлопотно, но Бран терпел, не желая зарастать грязью. Настоящим испытанием оказалась стирка двух ветхих одеял. Руки покраснели и онемели от обжигающей холодом речной воды, в памяти услужливо всплыли мощные пласты сквернословия времен военной службы, но стирка была завершена.

— Надо! — измученно, но непреклонно объявил он Рыжему, помолчал и зловеще посулил: — Сами тоже мыться будем.

Обещать оказалось легче, чем выполнить. Под баню пришлось приспособить самый маленький из сарайчиков, забросав его под самую крышу снегом и тем самым избавившись от сквозняков. Ведро кипятка с золой отстаивалось, разбавлялось снегом до терпимого состояния и… Ополаскиваться приходилось чуть тёплой водицей.