Ростислав Марченко - Орк [СИ] [компиляция]

Проще говоря, Робин Гуды жили только в книжках. Что, кстати, весьма радовало, и совсем не хотелось убедиться в обратном.

Так как науке баллистике все равно, чем запускается снаряд, мой прошлый жизненный опыт пришелся весьма кстати. Многоуважаемый Вальтер Скотт при всей реалистичности его исторических романов в «Айвенго» погорячился не только по поводу готического доспеха рыцарей времен Ричарда Львиное Сердце, сделав ошибку лет на двести пятьдесят, поскольку Ричард, судя по летописям, пользовался кольчугой. Сэр Вальтер был не аккуратен и относительно небезызвестного Робина Локсли, если точнее — его возможностей. Совершенно неясно, как можно попасть стрелой в стрелу на расстоянии двести‑триста ярдов, если на этой дистанции не только возникают проблемы со зрением, но и проявляется элементарная разница в аэродинамике и массе стрел. При этом дальность прицельной стрельбы рядового английского лучника времен Столетней войны равнялась девяносто одному метру. На большее расстояние сыпали навесом по площадям. На кого бог пошлет. Даже не касаясь аэродинамики, надо учесть производственный фактор: кузнецу крайне сложно вручную отковать абсолютно одинаковые по форме и массе наконечники, разница в плотности, то есть массе древесины, тоже присутствует. А значит, траектория полета стрелы будет зависеть от чего угодно, а не только от недостаточно круглой тетивы.

Что касается меня, то, согласно теории вероятностей, я опасался прицельного выстрела с близкой дистанции от кого‑то похожего на книжного Локсли. В этом случае мои шансы на выживание стремились к нулю. В свое время я был весьма удивлен малоизвестным историческим фактом: большинство убитых при Кресси были только ранены стрелами, а потом их добили в свободное от французских атак время английские латники и собиравшие стрелы лучники. Англичане «закрывали стрелами солнце», а если точнее, пускали тучи стрел, выбивали из‑под рыцарей коней, рыцари падали, ломая руки и ноги, кольчугу бронебойный наконечник пробивал в достаточной мере эффективно, тяжелораненые и раненные в ноги уже не могли бежать. Заканчивался их жизненный путь встречей с каким‑нибудь «Джо из Йоркшира», вооруженным огромной киянкой для забивания кольев.

Сомнений в профессионализме эльфов у меня было чертовски мало. И следовало побеспокоиться заранее. Поэтому если в бою на мне будет такая простая кольчуга, то я от встреченного, не дай бог, местного Робина Локсли получу стрелу сначала в грудь, а не в лицо или колено. А в моем родном мире ее пробивали даже стрелами с каменными наконечниками, — например, американские индейцы.

Склонность эльфов к дистанционному оружию можно легко объяснить, если не забывать, что у этих бессмертных существ были века на боевую подготовку.

Отловив Хильду, с ее помощью я сделал необходимые промеры для шитья по моему размеру, чтобы не носить старого отцовского или запасного Харальдова поддоспешника. Их обычно шили наши женщины с минимальной помощью рабов. Мама, улыбнувшись, пообещала закончить работу как можно быстрее. Она вскрыла запасы кож, раскроила и загрузила шитьем Хильду с младшей сестрой, десятилетней Ульрикой, и рабыню Ханну, иногда помогая сама, — в свободное от руководства хозяйством время.

Следующий этап — отбор металла для доспехов и оружия. В запасах было килограммов двести всяческих железяк. Не задерживая внимания на чугуне или явном железе, я начал присматриваться к металлолому, сразу положив глаз на остатки древнего меча. Судя по всему, рыцарского двуручника времен Империи.

Лезвие длиной больше метра, с глубокими долами, весом килограмма два с половиной, украшенное с одной стороны до сих пор видневшимися рунами, сохранилось практически целиком. Судьба рыцаря загадки не представляла. Поскольку тот конец, где полагалось быть эфесу, когда‑то изрядно нагрели. Настолько, что металл потек сосульками, а клинок приобрел явную кривизну — и долы не помогли.

Его я приготовил на перековку в нормальный меч.

Для второго меча и пластин бриганта я отобрал два копейных наконечника, простенький коротыш имперского легионера с железной рукоятью и обломанным концом, фрагменты разного рода имперского вооружения, накопанные в приснопамятном походе и нами, и перебитыми нами же людьми, плюс старые запасы. Я решил использовать все, что нашел. Материала не хватало, вот и прибавил пластины и куски от доспехов, а также изрядно оплавленный наплечник. Вполне вероятно, тоже принадлежавший владельцу меча.

Пробоины в кольчужке и капюшоне‑хауберке мне зашили на кузне, подобрав кольца по размеру. Туда же были отданы трофейные лохмотья.

Ремонт кольчуг завершился как нельзя вовремя: к первому в теле Края караулу по охране поселка. До устава гарнизонной и караульной службы тут не додумались, поэтому охрана, честно говоря, была аховая. Днем двое караулили, двое спали в надвратной башне, периодически меняясь. Ночью все бодрствовали и время от времени патрулировали периметр, меряя шагами помосты на частоколе. На углах периметра, в башнях, по ночам выставляли рабов‑дозорных, на каждого караульного по одному. Расовые преимущества — хорошее ночное зрение и пониженная утомляемость орков — снимали часть обычных проблем, с которыми сталкиваются часовые, спать не хотелось…

Когда был сшит поддоспешник, я его примерил и выдал заказ на основу для бригантины. Поддоспешник представлял собой кожаную рубаху с нашитыми поверх также кожаными кусками. Стеганка на конском волосе была пока неактуальна — морские походы, влажность.

Бригантом я немало озадачил маму, после чего мы с ней убили полдня, пытаясь как можно лучше разметить и раскроить кожу на два слоя.

Когда я решил начать ковать пластины, наш главный кузнец Ансгар только хмыкнул:

— Зачем оружие‑то на доспех переводить?

— Мне нужны стальные пластины, а не железные.

— А если колоться будет?

— Отпустим, испытывать надо перед тем как набивать.

Предложение изготовить панцирь по моему проекту заинтересовало Ансгара. Любил он свое дело, бывший кузнец одного из баронов Фриланда. Трудился он там, пока замок не захватили врасплох орки, вырезав гарнизон. Его самого не прикончили только из‑за специальности.

Батя его за профессионализм уважал, даже обещал как‑нибудь дать вольную — это, между прочим, иногда случалось по разным причинам. В большинстве своем вольноотпущенники, выкупив себя и окончательно избавившись от зависимости, полноценно свободными уходили в людские кланы. Обычно в так называемые вдовьи борги, где большинство мужчин погибли в набегах или войнах. Там было легче стать своим. Ансгар, к примеру, сошелся у нас с ключницей Ханной, уже и ребенка родили.