Алексей Матвеев - Конан и Властелин Огня

— С вашего позволения, сколько?

— Всего двадцать тысяч туранских империалов.

— Быть может мы сумеем договоримся на пятнадцать?

— Попытаться, конечно, вы можете — это ваше право, но знайте….

Лицо Маула буквально засияло обворожительной улыбкой, превратив хозяина в саму доброту, чистую благодетель, на что Саркул только презрительно поморщился, но ввязываться в разговор не решился, благоразумно рассудив, что, мол, людишки и сами меж собой разберутся. В зрачках темного воина заплясали таинственные огоньки, он присел напротив Кабальеза и, поймав его взгляд, пристально заглянул собеседнику в глаза. Кабальез как-то сразу обмяк, взор потупился, его собственные глаза потеряли живой блеск, и с этой минуты он уже не отдавал себе отчета в том, что полностью оказался во власти холодного разума, взирающего на него из темных бездн нечеловеческих глаз.

— Пятнадцать тысяч будет ВПОЛНЕ достаточно, не правда ли, месьёр Кабальез? — мягко, словно действие происходило во сне, заговорил Маул.

— Да, вполне. — бесцветным голосом, в котором не угадывалось ни воли, ни разума, машинально произносило сидящее напротив Маула бездумное существо.

— Очень хорошо. Будьте так любезны, приготовьте лист бумаги. Сейчас мы составим документ, подтверждающий передачу галеона в мою собственность, поставите дату передачи, требуемую сумму, свою роспись и печать. Вы готовы?

— Да, безусловно.

— Очень хорошо. Итак, приступим.

Маул, не спеша, диктовал текст документа сидящему за столом человеку, чей разум, находясь под его темным влиянием, витал где-то в прострации вне тела хозяина, а тот, не понимая происходящего и, не задумываясь о возможных последствиях, продолжал выполнять то, что от него требовали, старательно выводя на листе бумаги каждую букву.

— Очаровательно. — Маул взял свежий, всё ещё пахнущий чернилами лист, посмотрел на подпись, печати, пробежался по строкам документа и, оставшись весьма довольным своей работой, вновь пристально заглянул Кабальезу в глаза.

Человек замотал головой, словно только что пробудившись от глубокого сна.

— Итак, значит, мы договорились!? — голос Маула разорвал полусонную тишину на тысячи мельчайший осколков, казалось, он происходил из иного мира, такой далекий, чужой, неестественный, звенящий.

`- Что здесь произошло? — пытался сосредоточиться Кабальез, но ничего путного из этого не выходило, его разум, отравленный чужеродным воздействием, всё ещё продолжал пребывать в прострации'.

Но одно, как заученную молитву, Кабальез помнил отчетливо, он заключил выгодную…Нет! Определенно выгодную сделку по передаче галеона в собственность месьёра Маула — честнейшего и почтеннейшего из когда-либо виденных им людей.

— Да-а. — не совсем уверенно пробормотал Кабальез, хотя не осознавал или не помнил причины своей неуверенности.

— С вами приятно иметь дело, месьёр Кабальез. — четко и уверенно, в отличие от хозяина верфи, произнес темный воин. — Могут ли возникнуть ещё какие-нибудь формальности, связанные с приобретением корабля?

— Да-а. — и снова в голосе Кабальеза заскользили неуверенные нотки, казалось он туго соображал. — Поднимитесь наверх, будьте любезны. Там, на втором этаже вы найдете моего личного казначея. Отсчитайте ему требуемую сумму. Он примет плату и поставит свою печать на договор. Далее по этой бумаге вы оплатите налог в городскую казну, он составляет десятую часть от стоимости покупки. Затем вы пойдете к начальнику порта и заверите корабль на своё имя, и только после этого вновь придёте ко мне, вот тогда-то вы и сможете забрать галеон из дока.

— К чему такая волокита? — не выдержал Саркул.

Ответа на его вопрос не последовало. Кабальез только недоуменно пожал плечами, будто и вправду не знал ответа на, казалось бы, элементарнейший вопрос.

`- И всё же, происходит что-то неладное. Но, вот что? — где-то на краю сознания в бессилии бились его назойливые мысли, не в состоянии преодолеть плотного барьера, воздвигнутого силами чужого разума'.

По обыкновению, в знак своей признательности, Маул коротко кивнул головой и, не теряя времени, оставил кабинет Кабальеза, направляясь к лестнице на второй этаж. Саркул, продолжая отмалчиваться, неохотно поплелся за компаньоном, хотя у него было что спросить. Но выяснение отношений он решил отложить, по крайней мере, до того момента, когда они покинут здание хозяина верфи, уладив необходимые формальности.

Полдела было сделано. Маул рассчитался с казначеем и, получив последнюю печать на свой новоиспеченный документ, решил, что пришла пора наведаться в городское казначейство. Когда компаньоны отошли от здания хозяина верфи на приличное расстояние и их никто не мог слышать, Саркул одернул Маула за складку рясы, заставив его обернуться, после чего выпалил:

— Будь проклят день, когда Митра сотворил мир! Что это было? Клянусь прахом отца, раньше за тобой я такого не замечал! Ты колдуешь?!

— Спокойнее, нас могут услышать. — отозвался темный воин, оставаясь невозмутимым. — Это не колдовство.

— Собачье дерьмо! Ты кого решил обмануть?! Что ты задумал? Что вы задумали? Или Д'Эвилер здесь тоже не причём? — всё сильнее выходил из себя Бешеный пёс, с трудом контролируя рвущуюся наружу спесь, накопившуюся в нём за последние дни и требующую выхода.

— Чего ты испугался? — неожиданно резко спросил Маул.

— Что?

— Ещё раз откроешь свою смердящую пасть, псина, вышвырну тебя вон! — угрожающе спокойно предупредил тёмный воин, блеснув глазами.

Саркул застыл в нерешимости и оцепенении, подобной выходки, а в особенности от человека, он никак не ожидал, ему и возразить было нечем. Воспользовавшись заминкой Маул вновь заговорил, но уже более сглажено:

— Д'Эвилер — маг. Я — воин, глава Его охраны и личный телохранитель! Я выполняю приказ и не выбираю средства для достижения цели. Это должно быть понятно даже тебе, демон. Поумерь свой бешеный нрав, иначе нашему партнёрству придёт конец. Я предупредил.

Молчание…

— Так уже лучше. — Маул позволил себе улыбнуться, хотя улыбка получилась кривой. — Итак, что это было? Сила убеждения, способная влиять на слабый рассудок. И не более того. Применение магии может выдать нас, чего допустить никак нельзя. Это понятно?

— И долго продержится твое убеждение, прежде чем этот слабоумный идиот очухается? — наконец Саркул соизволил заговорить, но уже более спокойным тоном.

— День, два, может неделя, в зависимости от силы его духа. Но это ничего не меняет, в любом случае нам нужно поторопиться.

— Попахивает грядущими неприятностями с властями.

— Он ничего не докажет, и закон будет на нашей стороне. Деньги, уплаченные в казну, можешь не сомневаться, сделают своё дело, а чиновники, получившие свою долю, вряд ли проявят служебное рвение.