Александра Руда - Столица

— Состояние здоровья… Возраст… Ага, вот! «Претендентку должна сопровождать женщина (дуэнья, няня или близкая родственница)». Ты что, предлагаешь мне обратиться к маме? Или сестре?

— Нет, конечно! — ужаснулся Отто. — Твоей дуэньей буду я — почтенная Оттава. Это придаст тебе веса, потому что дуэньи-гномки бывают только у влиятельных особ, с которыми дружат наши кланы. С гномами король как раз пытается наладить хорошие отношения, что очень кстати.

Я помолчала, собираясь с мыслями.

— Ты что, бороду сбреешь?

— За кого ты меня принимаешь? Я уже все продумал! Те кланы, которые работают с камнем, все ходят в повязках на лице, чтобы не портить легкие пылью. Я буду почтенной дамой, которая всю свою молодость провела в такой семье и не может избавиться от привычек. А документы сделаю. Так, ты собирайся, а я побежал с бумажками разбираться!

— Собирайся! Я не знаю, что взять! Я первый раз в столицу еду! Вдруг я буду не модной!

— Не будешь, ты же провинциальная девушка.

— Что брать — яркое или скромное? — Я схватилась за голову. Собирайся, легко ему сказать! Это же неделю надо думать, по магазинам ходить…

— Ола, они специально опубликовали это объявление так, чтобы во дворец добрались только те, кто знал заранее, те, кто живет ближе всех, или те, которые способны выбросить кучу денег на телепортацию. А ты же знаешь, что вынести телепортацию, если даже ее сделать бесплатной, далеко не все могут. Зато перед народом все чисто — каждая девица думает, что король мог выбрать ее, если бы родители не зажали денег. Лояльность к власти вырастет в разы. Поэтому на конкурс прибудет куча девушек с наспех собранными чемоданами. У тебя перед ними есть два преимущества: тебе король не нужен, и рядом буду я.

— А вдруг я конкурс пройду?

Отто заржал.

— Ты чего? — обиделась я. — Считаешь меня настолько бездарной, чтобы провалить конкурс на звание жены?

— Нет, что ты! — Полугном вытер слезы, но не выдержал и опять засмеялся. — Конкурс на звание жены ты как раз проходишь с легкостью, вон сколько претендентов тебя домогаются. Но конкурс на звание королевы… Уверен, что уже обозначена победительница и ее семья тайком делит должности и деньги. В общем, собирайся, бери всего по чуть-чуть и помни, что телепортационные башни имеют ограничения по весу.

Когда полугном убежал добывать документы и женское платье, я достала бланк развода и положила на стол. Перед глазами всплыло лицо Ирги. С какой любовью и нежностью он смотрел на меня по утрам, как сияли его голубые глаза после наших поцелуев…

Почему-то с того вечера, когда все это закончилось в один миг, я запомнила только его ледяные пальцы.

Я посмотрела на белую полоску на своем пальце, незагорелую кожу, след-напоминание о любви. Надо будет его настойкой ореха смазать, чтобы потемнел.

Моя рука не дрожала, когда я заполняла бланк. И я не плакала.

Почти.

Да, совсем не так я представляла прибытие в столицу! Когда-то, в ранней юности, мечталось, что я въеду туда на коне, осыпаемая благодарной публикой цветами за какой-то великий подвиг. Потом, во время учебы, надеялась выиграть туристическую поездку и несколько дней ходить по городу, разевая рот на достопримечательности. Потом — что мы с Иргой совершим романтическое путешествие, где обязательно будет номер-люкс дорогого отеля, шампанское и балы.

Но что я вывалюсь из телепортационной башни, поддерживаемая заботливым… заботливой Оттавой, и потом долго буду приходить в себя на лавочке в небольшом скверике с мокрой тряпкой на лбу, подкармливаемая кусочками натурального хьюродского шоколада, — нет, такого мне даже в страшных снах не могло привидеться.

Мы путешествовали дробными прыжками целый день. Чтобы удешевить путь, я сильно выложилась магически (телепортация — очень дорогое удовольствие, однако можно было получить скидку, поделившись с магами-портальщиками своей энергией), и сейчас меня не интересовало ничего, кроме возможности тихо умереть где-то под кустом.

Отто восстанавливал здоровье, поедая подношение Живко. Утром мы вышли из дома очень рано, но корзина с деликатесами уже висела на ручке нашей калитки.

— Наверное, собак выгуливал и занес, — предположил Отто. — О-о-о, да тут набор «я сегодня ночью в твоей постели»! Жаль беднягу, ничего ему не обломится.

— Как ты определил, что это набор «ночью в твоей постели»? — полюбопытствовала я, сунув нос в корзину. Вино, шоколад, холодное мясо, орехи… ага, массажное масло с сандалом… о, розовые лепестки в кокетливо перевязанном пакетике и мед.

— Мед, между прочим, у орков считается сильным возбуждающим средством, — сообщил Отто, откупоривая баночку с маслом. — Настоящее! Эльфийское! Бездна, даже жалко стало орка, это же целое состояние. Берем с собой, вдруг пригодится.

Он прицепил на нашу кованую табличку у ворот дощечку с надписью: «Уехали в столицу повышать квалификацию. Имущество зачаровано смертельными заклятиями». Эту дощечку ему за несколько медяков сделал троюродный племянник, пока Отто собирал у родственниц платья. Найти женскую гномью одежду на его фигуру было тяжело — полугном был выше и массивнее своих сородичей. Однако нет такой задачи, которую бы не смог выполнить гномий клан в кратчайшие сроки, если на кону стоит возможность приобрести массу полезных знакомств и деловых связей.

Отто сунул мне под нос баночку с маслом. Сандаловый запах защекотал ноздри, и я чихнула.

— Это же не нашатырь! — простонала я.

— Хватит лежать, мы в столице! И так вечер уже, а нам бы еще пройти регистрацию не мешало. — Полугном поскреб бороду. Она, чтобы не мешалась, была заплетена в две тугие косы.

— Вуаль не забудь прицепить, — напомнила я. — И вообще, хватит есть мое мясо!

— О, оклемалась! Не твое это мясо, а наше. Твое было бы, если бы ты сейчас с Живко на романтическом свидании сидела. И вообще, я не знаю, когда в следующий раз смогу поесть, а ты жадничаешь.

Мне стало стыдно. Накидывая вуаль — отрез плотной ткани, который закрывал его лицо от глаз и до самой груди, — Отто лишал себя возможности нормально питаться в окружении других людей. Мы для этого разработали целую легенду, согласно которой Оттава дала зарок в честь погибшего в рудниках мужа есть только в одиночестве, но кто знал, представится ли возможность уединения.

Отто нацепил маскировку, поправил юбку и решительно потащил меня в сторону стоянки наемных карет. Мужественная дуэнья стучала по плиткам скверика огромными ботинками, а я послушно волочилась следом, сжимая в руке ручку чемодана, который упаковывала до глубокой ночи. Отто нес часть моих вещей — у дуэньи было только три наряда, не считая мужского. Впрочем, от Оттавы никто роскоши и не требует.