Медведева Алена - Уши торчком, нос пятачком

— А вот и единственная надежда наших измученных однообразной похлебкой (а все традиционно выбирали для приготовления самый походный вариант — смесь из тушенки, картошки и суповых пакетов) желудков. Уж сегодня нас побалуют чем-нибудь вкусненьким… — при этом в глазах медведей отчетливо проступал смех.

Хм! Уж не заговор ли тут имеет место быть? Или спор?..

— Надежда должна умирать последней, — на всякий случай предупредила я их, — но меня отстранили, позволив выспаться, так что утреннее меню и для меня самой сюрприз.

Хранители как по команде заулыбались. Я напряглась, окончательно утвердившись в наличии серьезной подоплеки у утренних событий. Поэтому, быстро управившись с гигиеной, поспешила к очагу. Туда уже подтягивались самые ранние пташки. И все спасатели дружной компанией восседали за одним из походных столов. Именно за той его частью, откуда открывался наилучший вид на ведра, которые служили в нашем временном обиходе кастрюлями. И наконец-то я почуяла пищу… вернее, то, что с натяжкой можно было ею назвать. В одном из ведер была банально заварена лапша быстрого приготовления вперемешку с несколькими банками тушенки. Брр…

Я невольно поморщилась: таки решили травить синтетикой. А я накануне планировала, пользуясь наличием сухого молока и овсянки, ведра два каши сделать… А теперь придется галеты есть. Впрочем, студенты, в принципе привыкшие питаться как попало, с энтузиазмом «трескали» и такой завтрак. А вот оборотни предпочли просто ломти хлеба с той же тушенкой и чай. При этом все, включая Андрея, улыбались, наблюдая за мной!

Недоумевая по поводу происходящего, пристроилась с чаем и галетами рядом с другом, надеясь, что он оперативно сдаст мне «план кампании».

— Выспалась? — горделиво поприветствовал меня Женя.

Я лишь опасливо кивнула, зная, что кое-кто все отлично слышит.

— И хорошо, я сразу говорил: без тебя справимся. Мы монетку кинули, кому чего готовить. За мной — завтрак и обед, за спасателем этим — ужин. (Обед многие пропускали, группами уходя выполнять задания. А вот на ужин собирались уже все. И он был очень сытным.) Решили тебя поберечь.

— Эээ… — и что тут скажешь? — Спасибо, но лучше бы я сама. Тем более тебе ногу напрягать нельзя.

— А я не напрягал. Андрей сам и воду принес, и огонь развел, мне только и осталось, что в кипяток вермишель засыпать, да с тушенкой смешать! Ты зря не ешь, кстати! Если еще майонеза добавить — объедение выходит.

Нервно вздохнув, с ужасом уставилась на друга.

— Ты так питаешься, когда родители на даче?!

— Ага, — самозабвенно уплетая вышеописанную бурду, делился впечатлениями парень.

— Кошмар! — честно проинформировала его, поймав быстро мелькнувшую улыбку Андрея. И чего веселится? И внезапно сообразила, что есть вопрос поважнее: — А на обед что будет?!

— Думаю картошки пожарить, что-то соскучился по ней, — размышляя о чем-то, поделился планами Женя. — И как представлю себе — хрустящие ломтики картошки на фоне первозданной природы, травы, аромат хвои… Ммм…

— Как? — изумилась я, мгновенно оборвав его творческие порывы. — На чем? В полевых условиях и на такую ораву?

Друг совсем уж от реальности оторвался: в походе жарить картошку!

— Думал противень приспособить, — поделился он в ответ новаторской идеей.

Такой действительно имелся, его использовали как подставку для ведра, но…

— Ты спятил, Жень, — честно предупредила друга. — Намучаешься с лихвой, а в итоге все будут есть полусырое нечто. Еще и отравятся!

Но одного взгляда на витающего в облаках друга оказалось достаточно, чтобы понять: он глух к голосу здравомыслия. Придется взять процесс под собственный контроль — на фоне недожаренной картошки вермишель быстрого приготовления казалась верхом кулинарного искусства. Да он хоть представляет, сколько картошки для начала надо начистить на всю нашу компанию?!

— Обед готовлю я! — с этим категоричным заявлением я встала из-за стола, намереваясь собрать после завтрака грязную посуду и помыть ее.

— Но… — Женька попытался спасти свои «художественные» планы, но я решительно рубанула рукой воздух, сразу отметая все его возражения: — Тебе ногу надо беречь!

И тут же поймала довольную улыбку Андрея. Вот в чем дело?!

Добровольский тоже встал из-за стола, закончив завтрак. Помог мне собрать всю посуду и понес ее к озеру, туда же доставил ведро с заранее нагретой водой. Молча оттеснив меня в сторонку, принялся методично, миску за миской, мыть посуду. Потрясенно понаблюдав за процессом, стала споласкивать тарелки в воде, сооружая пирамиду уже из чистых. Не выдержав, спросила:

— Ты решил продемонстрировать мне идеальные (и страшно тайные!) стороны своего характера?

Чтобы мне вдвойне труднее было расставаться с ним потом! Судьба ко мне несправедлива.

— Ага, — неожиданно задорно хмыкнул Добровольский, — поймешь, какое я сокровище. Сам все умею, со всем справляюсь. А ведь ты еще ужин моего изготовления не пробовала! Может, и оценишь, осознаешь, какой я единственный и неповторимый.

«И, что характерно, скромный!»

— Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие, — вслух сказала только это.

Но в одном Андрей прав: в этом походе он открылся мне с другой стороны, с человечной. Наверное, таким он был бы, не будь он наследником белой стаи. Отличным парнем! Но понимать это было еще обиднее. Практика вдали от всех закончится, а мы вернемся к тому, от чего убегали. У нас будущего нет. Совместного.

— Я не дурак, а надежный, взрослый и самостоятельный мужчина, — важно перечислил мне Андрей свои «достоинства». И все это, энергично натирая посуду! — Не то что некоторые… фантазеры! Надеюсь, ты сравнишь и сделаешь верные выводы.

Между прочим, я на Женин счет никогда и не заблуждалась!

— От этого он не становится хуже или злее. Поверь, — сухо возразила я. Белый сразу насупился.

— Ты его идеализируешь! — буркнул уже недовольно.

— Нет. Просто оцениваю реально. Зато Женя хорош в другом. Не всем же быть совершенствами. Я и сама, знаешь ли, не все умею.

— В чем? — скептически уточнил Андрей.

— Рисует красиво, — нашлась я с единственным аргументом.

На лице оборотня проступило отчетливое пренебрежение:

— О да, холстомаранием я не занят на досуге. Не дотянул! — комментарий был презрительным.

— Он очень здорово рисует. Его картины живые и настоящие! — обиделась я за друга. Его работы в большинстве своем меня действительно восхищали. А уж мой «портрет»… — Он и меня нарисовал.

— Да? — кажется, мне внезапно удалось заинтересовать Андрея творчеством друга. — И как результат?

— Итога я еще не видела, — призналась оборотню, уже пожалев, что сболтнула лишнее. — В тот день, когда ты обернулся на дороге, сбив мотоцикл, мы как раз направлялись на дачу, где я ему и позировала.