Анна Степанова - ПЛЕНЕННАЯ ДУША

— Крак! — тихонько скрипнула плитка под лежанкой, поддаваясь умелым пальцам. В полумраке разглядел охотник углубление и небольшой костяной ларец в нем.

— Эй, Храш! — позвал предвкушающе напарника. — Кажись, нашел…

И отполз в сторонку, встал, с кряхтеньем разгибая отвыкшую от лазанья под чужими кроватями спину.

Бородач пошарил под лежанкой, нащупывая тайник. Без колебаний сунул туда руку, вытащил и открыл ларец.

— Ну как? — чуть не подался вперед Кудесник, но вовремя вспомнил о ловушке и на шаг отступил к двери. — Есть там наше кольцо?

— Да здесь оно, здесь… — с подозрительным злорадством прогудел Храш. — Держи!

Сверкнул серебряный ободок в огне лампады, мигнул тускло синий камень…

Инстинктивно выбросил вперед Кудесник руку, потянулся за летящим перстнем, ловя, сжимая в ладони…

И осел грузным мешком на холодный камень.

Воровская, годами отточенная, ловкость впервые сослужила ему плохую службу.

— А колечко-то Гильдмастерово я в этот раз надел! — склонившись над товарищем, поучительно сообщил бородач. — Очень, очень полезная вещица!..

Широкая ручища дернула безжалостно шнурок на Кудесниковой шее, сорвала фальшивый перстень, сунула в ларец.

— Крак! — захлопнулся под лежанкой тайник, скрывая последние следы чужого вмешательства.

— Дай-ка это сюда, — пропыхтел Храш, с трудом разжимая застывшие Кудесниковы пальцы, себе в карман перекладывая злосчастное кольцо. — Вот так, дорогой, теперь поднимемся, — закинул его руку себе на плечо, без труда вздернул вверх тяжелое тело. — Здесь я тебя помирать не брошу: еще храмовники откачают да на допрос отправят. Мастер такому делу рад не будет…

Задул бородач лампадку, осторожно высунул нос из кельи и, убедившись, что все тихо, переступил через порог. Неторопливо и старательно запер дверь да, все так же волоча на себе Кудесника, двинулся по коридору. Без помех пробрался мимо тихих комнатушек с мирно спящими целителями да запертых кладовых со всяким храмовым добром. Когда же зашумели впереди сердитые голоса и затопали туда-сюда ноги, выкатился Храш из-за угла уже не таясь, пьяно закачался под весом товарища, захрипел похабный куплетик…

— Еще одни! — завидев их, всплеснула руками пожилая лекарка. — Защитницы мои, Светлые Богинечки! Что ж делается-то! Ополоумел народ!

— Ничего нет святого! — поддакнул грузный целитель. — Глаза позаливали и лезут… Куда прешь, спрашиваю? — прикрикнул он на Храша. — Здесь не Залы Исцеления! А второй что? Совсем упился?..

— Хе! — обрадовался бородач, разворачиваясь так, чтоб любопытный лекарь не достал Кудесника. — Кабатчик! Нале-е-ей-ка мне, каба-атчик!.. — затянул фальшиво.

— Здесь Храм, а не кабак! — разгневался целитель. — Давайте, давайте отсюда! — принялся подталкивать охотника все ближе к заветной дверце.

— И пой-дем! — обиделся для виду Храш. — А как же… запо-ведь… привечать ближ… ближнего?..

— Иди уже, иди, — беззлобно шикнула лекарка. — Женка дома уж вся извелась небось! Ближний…

С таким напутствием и выдворили их в общий зал, а оттуда — на улицу, где потихоньку наводила порядок городская стража, да маялась в ожидании вестей Рисса.

— Что стряслось-то? — опередив продрогшего караульного, бросилась она навстречу.

— Такое несчастье! — покачал головой Храш. — Права ты была: не стоило Кудеснику лезть на пьяну голову… Но кто ж знал, что на лихачество его потянет, что он неосторожно за колечко схватится…

Женщина сдавленно охнула.

— Так что ж мы ждем? — засуетилась тут же. — Тебя мастер вытащил. Вдруг, и ему поможет!

«Это после давешнего-то подарочка? — спрятал в бороде ухмылку Храш. — Не такой он дурак!».

Но Риссе было знать о том необязательно.

— Пошли, — пропыхтел охотник, и первым потопал к темному зданию за Морской Канцелярией.

Пока устраивали охотники беспорядки в Храме, Гильдмастер, похоже, успел наведаться к себе, переоделся — и больше не щеголял драгоценным шитьем на дорогом камзоле да пенными кружевами рубашки, чуть не испорченными Храшевой неблагородной кровью. В простых штанах и рубахе из черного сукна, в теплой шерстяной безрукавке выглядел он не так помпезно, как прежде, — даже почти обыденно, — но что-то в нем все же не давало охотникам расслабиться. Уютно развалившись у камина, потягивал Огнезор вино из кружки да изучал с хозяйским видом… собственную Храшеву «Книгу Посланий».

От такой наглости бородач даже в дверях застыл.

— Входите, входите, — окинул Гильдмастер Храша с повисшим у него на плече Кудесником на диво понимающим взглядом. — Как успехи?

Сгрузив свою ношу на кровать, извлек охотник из кармана перстень.

— То, что просил ты, мастер! — перекинул Огнезору свою добычу.

Тот ловко поймал, лишь слегка поморщившись, когда храмовая ловушка дала о себе знать.

— Любопытную штучку целители соорудили, правда? — покрутив перстень, задумчиво спросил неизвестно кого.

— Забудь ты о проклятом кольце! — завопила подскочившая Рисса. — Кудеснику совсем худо!..

— Я заметил, — даже не глянул на пострадавшего светловолосый.

— Ты знаешь, что с ним? — не отстала она. — Он умирает?

— Ну, помрет вряд ли, — равнодушно обронил Гильдмастер, не отрывая глаз от перстня. — Даже очнется, наверное… Но вот рассудком повредится.

— Помоги же ему! — требовательно взвизгнула женщина. И осеклась под взглядом ледяных глаз.

— Я Гильдмастер, а не лекарь, — холодно отрезал Огнезор. — Это ваши охотничьи дела. Меня они больше не касаются.

Отстегнув от пояса, бросил он на кровать два тяжелых кошеля — прямо поверх одеяла, под которым застыл неподвижный охотник.

— Ларец с остальным доставят завтра же, куда договаривались… Прощаться не обязательно, господа охотники! Больше вы меня не увидите!.. Приятно было повидаться, красавица, — напоследок потрепал он по щеке Риссу.

Не потянулась та следом, не выгнулась навстречу соблазнительной кошкой, как сделала бы еще недавно, — но зажмурилась в страхе, отшатнулась, почти прижавшись к довольному Храшу.

Тот по-волчьи прищурился, успокоительно погладив Риссу по плечу, да потянулся за одним из кошелей… Не таким уж и плохим выдался сегодня денек Дубоголового!

«Ты не стер Риссе память, Эдан», — как-то робко напомнила Лая уже на улице.

«О, она будет молчать, поверь мне! — хмыкнул Огнезор, резво скользя по замерзшим булыжникам. — Слишком испугана, слишком растеряна… Не удивлюсь даже, если пожелает ремесло сменить! Уедет в какой-нибудь тихий городок, мужем обзаведется…» — он спрятал руки в рукава тяжелого ахарского тулупа (самой подходящей одежки по нынешнему холоду), да вслушался задумчиво в ночную тишину.