Алёна Реброва - Пути неисповедимых

— Пойдем, — в итоге согласился серафим.

Инквизитор так, как будто и не ожидал другого ответа, пошел за ученым.

В комнате на втором этаже, куда привели Арланда, на кровати лежал больной. Рядом сидела ланк и, держа серафима за руку, тихо о чем-то говорила с ним.

Увидев Арланда, женщина удивленно посмотрела на Демонтина. Гости в этом доме были сродни леннайям в горах слевитов: диковинкой, которую ну никак не ожидаешь увидеть в этом месте.

— Выйди, — велел ученый ланку. Она вопрошающе посмотрела на больного, который сейчас был в сознании, и вышла.

— Это кто такой?… — прохрипел серафим, лежащий на кровати. Он был укутан в одеяла почти по самый нос, но он лежал на большой подушке и потому все равно отлично видел всю комнату.

— Меня зовут Арланд, — вежливо представил инквизитор и снова неумело улыбнулся.

— Истэка, ты не мог найти кого-нибудь менее страшного для шоковой терапии?… Почему именно инквизитор? Ты же знаешь, я их с детства боюсь!…

— Хватит поясничать, он говорит, что может помочь, — нахмурился Демонтин.

— Можно убрать одеяло? — спросил юноша, подойдя к больному.

— Пожалуйста, — ответил тот и дрожащими от слабости крыльями скинул с себя целый ворох одеял.

Инквизитору открылось жуткое зрелище: вся рука и часть груди серафима были покрыты целой сетью страшных черных ран. Кожа была изрезана глубокими трещинами, как сухая земля.

Но лекарь даже не поморщился при таком зрелище, как будто и не такое видел на своем коротком веку. Сев на стул, где до этого находилась ланк, он закрыл глаза и принялся водить руками в белых перчатках над ранами.

Когда инквизитор открыл глаза, стало понятно, что он смотрит на мир с другого уровня зрения и определенно видит что-то, что понимает и готов объяснить.

— Странно, — проговорил он. Демонтин после одного этого слова уже приготовился выгнать не оправдавшего ожиданий юнца из своего дома, но то, что инквизитор сказал дальше, удивило серафима и он помедлил с окончательным решением насчет способностей самоуверенного юноши. — Изучив вашу историю, я думал, что Рэмол почти чистый серафим, а Демонтин — чистый демон. Но тут… как будто тело демона и душа серафима. Что это значит?

— Это долгая история, но если кратко, то Истэка сидит в моей земной оболочке, а я в его развитом демоническом теле, — объяснил Рэмол, подрагивая от холода. Его знобило.

Чтобы больному не было неуютно, инквизитор поспешил нагреть воздух вокруг него силами, похожими на магию, но все же ей не являющимися.

— Как появилась рана? — спросил он.

— Меня порезали оружием, в которое я заключил свою душу, — ответил Рэмол, улыбнувшись приятному теплу, окутавшему его тело.

— Значит, это реакция тела демона на физическое соприкосновение с душой серафима, как внешним воздействием, а не как с частью себя?

— Да, — кивнул больной, усмехнувшись. — И что посоветуете, доктор? Чай с вареньем или, может, горчичники?

— Терпение и немного чернил, — улыбнулся инквизитор, теперь куда более естественно, и стал копаться в своей сумке, перекинутой через плечо. — Рана исчезнет через несколько дней…

— Что ты собираешься делать? — вмешался Демонтин, который ни на секунду не поверил в такое смелое заявление.

— Я уменьшу влияние демонической сущности на тело, — принялся спокойно объяснять инквизитор, расставив на столике рядом с кроватью несколько баночек с чернилами. — Как только давление темных сил уменьшится, светлая сущность души возьмут верх: на нее силы, положившие ране начало и развивающие ее, не будут действовать так, как на демоническую. К тому же, усиленная мной сущность серафима залечит рану за несколько дней. После можно будет вернуть все в состояние равновесие: когда темные и светлые силы будут равны, но раны не будет.

— Как все легко и просто, — с некоторым презрением фыркнул Демонтин. — Чтобы уменьшить влияние демонической силы на тело, нужно сдерживать некоторые потоки ауры серафима нескольку суток, а это даже мне не под силами!

— Для этого не обязательно быть серафимом с безграничным могуществом. Достаточно быть экзорцистом, обученным в ордене Белых сов, — заметил инквизитор. Достав из сумки серебряную кисточку с белыми волосками, он заговорил с больным. — Я покрою твою руку знаками, которые используют для изгнания демонов. Это значительно уменьшит воздействие на тело демонических сил и позволит светлым сделать свою работу, — сказал он, садясь на кровать возле серафима и начиная протирать его руку марлей, смоченной в специальном растворе.

— Ты собираешься изгонять демона из демона? Это глупость! К тому же, это навредит Рэмолу, — возразил Демонтин, подходя к постели с явным намерением остановить экзорциста.

— Это не навредит, лишь причинит боль. Но Рэмол будет крепко спать и ничего не почувствует, — возразил юноша, внимательно посмотрев на Истэку. — Знаете, мне будет спокойнее, если вы выйдете из комнаты и прекратите мне мешать.

— Нет уж, пусть брат наблюдает за тем, что ты со мной делаешь, подлый убийца, — фыркнул больной.

— Я пытаюсь помочь тебе, — нахмурился инквизитор. Его начинало злить такое обращение. Что он им сделал, чем вызвал такую неприязнь? Он всего лишь хочет помочь, а взамен попросил только ответить на некоторые вопросы!

Инквизитора злило даже не столько такое обращение, сколько то, что эти двое, его последняя надежда, ведут себя, как самые обыкновенные трусливые идиоты.

— Я знаю, что ты пытаешься помочь, — поспешил успокоить юношу больной. — Но так же я знаю, что мой брат в жизни не поверит в твои благие намерения. Такой уж у него больной характер. Пусть уж этот старый ворчливый старик-маразматик побудет здесь и убедится, что я буду в порядке после твоих опытов. Не прогоняй его.

— Именно, что опытов! Сомневаюсь, что это действенный способ лечения болезни. Скорее всего, от твоих знаков рука получит другую рану, которая пойдет уже от ущемления демонической сути тела! — продолжил высказывать свои сомнения Истэка, получив, как ему показалось, поддержку брата. — Невозможно нарушить равновесие без последствий.

— Сейчас равновесия нет, — уже с некоторым раздражением объяснил инквизитор. Он ожидал большей понятливости от ученого, о гениальности которого так много слышал и читал. — Было бы равновесие, не было бы раны! Я просто качну чашу весов в светлую сторону, чтобы исчезла лишняя доля скверны, а потом верну все на круги своя.

— Ты можешь быть уверен в том, что делаешь? — подозревающее прищурился Демонтин.

— Истэка, хватит! — поморщился Рэмол. — Это уже даже не смешно, ты ведешь себя, как неблагодарный идиот и оспариваешь очевидные вещи. Что с тобой такое? Мальчик просто пытается помочь! Ты сейчас добьешься того, что он уйдет, а я в итоге еще боги знают сколько проваляюсь в постели. Мне это уже надоело: крылья затекли!