Алёна Реброва - Пути неисповедимых

— Ладно, — киваю, подходя к шкафу с тарелками.

Девушка ушла с кухни, а я стала потихоньку расставлять миски, кидая в каждую по ложке, вилке и ножу, так как не знала, чем едят такие запеканки в приличном обществе.

Противень все это время как магнит притягивала к себе мой взгляд. И чем ближе я к ней подходила, тем сильнее было притяжение…

Раф не было уже несколько минут к тому моменту, как я, находясь под гипнозом и не помня себя, отрезала крошечный кусочек от запеканки так, чтобы не было заметно, и с наслаждением запихала его в рот обеими руками, обжигая язык и пальцы… И надо было именно в этот момент девице вернуться!

— Ты уже все расставила? Замечательно! — улыбнулась она, ставя вино на стол.

Я важно покивала, втянув щеки, чтобы не было видно, что у меня во рту что-то есть.

Раф прекратила суетиться только тогда, когда стол был полностью готов к ужину: посередине стояла большая миска салата, вино занимало свое законное место возле корзины с яблоками, а у стены находилась стопка белоснежных салфеток.

Сев за стол, девушка выжидающе посмотрела на меня.

— Сядь. Чего стоять?

— Уже есть будем?… — спрашиваю с замершим сердцем.

— Нет, нужно дождаться всех остальных, — строго сказала Раф, отодвигая запеканку подальше от меня. — Неужели ты такая голодна? — спросила, проследив за моим несчастным взглядом, устремленным на ужин.

— Очень, — жалобно смотрю на нее в надежде, что мне разрешат съесть свою порцию до того, как придут мужики и оставят одни лишь крошки.

— Ну съешь яблоко, — пожала плечами Раф, протягивая мне одно из корзины.

И я стала грызть яблоко, заглатывая вместе с его кислой мякотью слюни, набегающие в рот от одного только запаха запеканки.

— Ты ешь, как мужик из таверны, — брезгливо сморщила носик Раф, посмотрев на меня с третьим обглоданным огрызком в руке.

— Поверь, ты просто не видела, как едят мужики из таверны! — уверяю ее, продолжая кусать огрызок. — Я вот… отнохо гхрафа снаю… хотогхый ест так, что смотгхеть пфольно… Я, по сравнению с ним, интеллигентнейшее и аккуратнейшее существо!

— Прожуй, а потом говори… ведьма, — вновь поморщилась Раф. — Не знаю, где ты видела графов, которые едят еще ужаснее, чем ты. Но вот Снежок, например, хоть и побывал на грани нищеты, все равно вел себя, как особа голубых кровей, в каком бы виде он не был!…

— Снежок?… — в моей памяти что-то шевельнулось. — Это еще кто?

— Да… драматург, с которым я сбежала, — вздохнула Раф, отведя глаза в сторону. — Только знаешь, это оказался совсем не драматург, — призналась. — Он морочил мне голову.

— Драматург по имени Снежок? — непонимающе хмурюсь. — Боги, скажи мне, что это псевдоним!

— Ха-ха! Нет, конечно это не его имя! — засмеялась девушка и вновь посмотрела на меня. — Это я его так называю… называла. А имя у него благородное, звучащее, — она опять грустно вздохнула.

— Так он оказался не драматургом? — уточняю. Видно, что ей хочется об этом рассказать… а мне будет интересно послушать. Что-то давно я ни в какие интриги не впутывалась после Сеймуров, заскучала, видимо.

— Не знаю… Так и не спросила, просто ушла сразу после того, как увидела… — запнувшись, Раф пробежала глазами по предметам на столе и, когда разглядывать было нечего, а тянуть с паузой — уже неприлично, продолжила. — Я увидела то, что он не должен был мне показывать.

— И что же ты увидела? — с любопытством в подкреплении моя фантазия забурлила так, что я даже забыла об огрызке в руке и наклонилась над столом, чтобы лучше слышать Раф.

— Ну… хорошо, тебе, так и быть, расскажу, — приободренная моим желанием все услышать, Раф начала говорить смелее, заиграла мимикой и интонациями по ходу рассказа, как опытный сказочник. — Только представь себе: мы были одни, в прекрасно убранной комнате одной из лучших гостинец. Мягчайшая кровать с шелковыми простынями, вино и корзина заморских фруктов на столике неподалеку, полумрак… Он целует меня, я его. Постепенно начинаем снимать друг с друга одежду… Тут он снял сапоги и отбросил их в сторону… оттуда выскользнуло четыре кинжала: два из каждого сапога! Я подумала, что это ничего, и продолжила снимать с него куртку… а там два тонких ножа в рукавах, три за подкладкой на спине, а прямо под сердцем набор каких-то скляночек с разноцветными жидкостями!… Я спросила, что это такое, а он, ничуть не смутившись, сказал, что это пустяки… И ладно бы… но у него вместо пояса оказалась кожаная удавка с острыми крючковатыми шипами на концах, а в штанах обнаружился целый набор оружия наемного убийцы!!! — Раф, поглощенная воспоминаниями, возмущенно сверкнула глазами и сдвинула брови. — Конечно, когда я все это увидела, сразу поняла, что на меня у него заказа нет, так как убийца не стал бы так раскрывать себя… Но ведь он мне врал! Подло врал, рассказывая, будто он несчастный владелец театра, чьи завистники его жестоко покалечили, облив лицо кислотой, и выбросили на улицу бродяжничать! Ха, несчастный бродяжка, у которого в рукавах спрятаны ножи из адамантовой стали, стоящие целое состояние!

— Мда… — протягиваю, понимая, что мой прокол с Арландом еще не самый масштабный. Хотя мужчины в этом мире все с приветом, кажется… — Бывает же!

— Вот и я была возмущена, когда увидела все это, — разозлено вздохнула Раф, яростно откусив кусок от яблока. — В ту же ночь я убежала из гостиницы, собрав все свои вещи и оставив записку Кудеяру! Две недели я просто шаталась по городам, жалея себя… Хотя я сама виновата, я ведь знала, что он врет! Впрочем, я ведь обиделась на него даже не за то, что врал, а за то, что лишил меня романтичной сказки, в которую я попала… Знаешь, он был такой красивый, что я готова была в любую глупость поверить! А он эту романтику так безжалостно уничтожил своими кинжалами, ядами и удавкой…

— Женщины, — пожимаю плечами со знанием дела. — Вы всегда готовы верить в сказки, у вас эта способность с детства отлично приживается!

— Тебя-то наверняка никогда мужики не обманывали, — с укоризной посмотрела на меня Раф. Мол, сама тоже женщина, да только у тебя и мужиков-то не было.

— Нет. Но меня вечно обвиняют во всех грехах, которые только можно придумать, — улыбаюсь. — Продолжай рассказывать, а то мне любопытно.

— Да что еще рассказывать? Он был как герой из женского романа… Дядя притащил его в дом усталого, промокшего, исхудавшего… Бедняга едва ходил и почему-то был полностью укутан в плащ, ни лица, ни рук не было видно. Дядя, не говоря ни слова, заперся с ним в своем кабинете, оборудованном под лечебницу. Вскоре оттуда стали доноситься крики — верный признак тяжелой операции… Потом дядя слег на неделю от потери сил и мы с этим котенком вместе его выхаживали… Не понимаю, почему он пришел с закрытым лицом! Он был очень красивый… — мечтательно вздохнула Раф. — У него были белые как снег волосы, бирюзовые, как теплые моря Охмараги, глаза и зеленовато-серебристая кожа….