Яна Оливер - Предначертанная (ЛП)

‒ Я не смогла бы выдержать здесь, – сказала Райли. – Нет. Слишком мал. Здесь нечего делать.

Бек фыркнул.

– Ох, я бы удивился, какие неприятности ты сможешь найти в таком городе.

‒ Ох, ты имеешь в виду такие неприятности как собрание тупых цыпочек, которые недостаточно умны, чтобы знать о твоей игре?

Бек нахмурился.

‒ Мне жаль, что Волкер сказал это. Это было неправильно.

‒ Его жена всё ещё с ним?

‒ Не-а. Ушла через несколько месяцев после того как я переехал в Атланту, к парню, который строит бассейны. И не вернулась.

‒ Так почему ты уехал из города? – спросила она.

‒ Не было выбора. Волкер получил в моем лице врага однажды ночью, когда я был пьян. Когда я сказал ему, что я не был единственным, кто имел его жену, он заложил меня, и я пошел на него с ножом. Когда мы оба закончили, то были все в крови.

‒ Ты тупой или как? ‒ выпалила она.

‒ Да у меня тогда рот был больше, чем мозги, ‒ он скривился от воспоминаний. – Донован бросил Волкера протрезветь в тюрьме. После поездки в ЭР он заставил меня упаковать свою одежду, а затем он перевез мою задницу в жилище моего дяди в Атланте.

Сказал мне оставаться там, если я не хочу закончить в тюрьме, потому что если я вернусь домой раньше, чем через год, он убедится, если я это сделаю.

‒ Так вот что привело тебя в Атланту. Я всегда задавала себе этот вопрос.

Он издал длительный вздох.

– Время увидеть старую леди. Я не могу больше это откладывать.

‒ Почему она не рада, что ты здесь?

‒ Я не рассчитывал на это.

Знания Райли о матери Бека были довольно скудными ‒ Сэди никогда не была замужем и у нее были проблемы с алкоголем, и она смотрела на своего ребенка как на грязь. И ее сын ненавидел её за это.

Или может быть, потому что она никогда не знала что с Беком. Одно можно сказать точно: он никогда не упоминает Сэди как свою мать. Что само по себе о многом говорит.

Бек выехал на главную улицу, как он ее называл, и направился на север. Они миновали еще один небольшой ресторан, кабинет стоматолога, магазин шин и наконец, после долгой езды подъехал к двухэтажному зданию из красного кирпича.

‒ Не такая большая, как больницы в Атланте, но они выполняют хорошую работу, – сказал он. Он не сказал как больницы дома. Это означало, что он до сих пор считает Садлерсвиль своим домом, хотя казалось, что местные жители могут не согласиться.

Бек припарковался на стоянке, выскочил из грузовика и затем остановился, как вкопанный. Райли заперла дверь и обошла вокруг него. Он стоял, прислонившись к боку грузовика, глядя в никуда.

‒ Ты в порядке?

Он покачал головой.

‒ Ты должна остаться здесь.

Правильное беково «ты» снова стало «ты-ы-ы». Он, безусловно, был в стрессе от этого визита.

‒ Сэди не такая, как твоя мама, Райли. ‒ Он с волнением провел рукой по лицу. ‒ Ничего похожего.

‒ Она не может быть такой плохой.

Бек посмотрел на нее.

‒ Она подлая старая сквернословка, которая любит причинять людям боль, особенно мне. Если она сможет сделать больно кому-то, кому я . . . нравлюсь . . . она будет просто счастлива.

‒ Почему она ведет себя так?

Некоторые люди держаться подальше от прошлого, ведь лучше, когда все идет своим чередом.

Это еще не объясняло, почему было такой плохой крови между ней и ее сыном. Задавать этот вопрос означало для Райли получить тяжкую печаль, так что она оставила его на потом.

Бек высказал еще одну усердную просьбу, чтобы она осталась в грузовике, но Райли отказалась.

‒ Я разберусь, несмотря ни на что.

‒ Мы оба будем сожалеть об этом, я клянусь, ‒ пробормотал он.

‒ Это мой выбор, ‒ ответила она. Не так она и плоха, как ты говоришь.

Они прошли через двойные двери, которые вели в холл больницы и Бек остановился на ресепшене, чтобы узнать номер палаты его матери. Зал ожидания был пуст, журналы были сложены в аккуратные стопочки в конце на столе.

Справа был ряд дверей, которые вели в столовую, и там была пара медсестер, держащих чашки с кофе и болтающих.

Бек вернулся.

– Она сейчас у своего врача. Сперва я хочу поговорить с ним.

Райли кивнула и подумала, что это оказалось тяжелее, чем она ожидала. Ее мама провела бесчисленные часы в больнице на химиотерапии, которая не работала, до тех пор, пока ее организм сдался. Просто нахождение в таком здании приносило ей слишком много несчастных воспоминаний.

Высокий седеющий мужчина в уличной одежде подошел к ним.

– Денвер?

Они пожали друг другу руки.

‒ Доктор Ходжес, спасибо что встретились с нами.

‒ Жаль, что не при лучших обстоятельствах.

Бек представил Райли, и доктор провел их по коридору и в меньшем зале ожидания жестом пригласил их сесть. После того как он закрыл дверь, Ходжес тоже сел.

Теперь Райли смогла его изучить. Он не выглядел похожим на врача, скорее он походил на фермера: морщинистое загорелое лицо и мозолистые руки.

‒ Сколько твоя мать рассказывала тебе? – спросил врач.

‒ Ничего. Это Донаван дал мне знать, что у нее рак.

Доктор покачал головой.

– Я пытался заставить ее позвонить тебе, но ты знаешь, какая она.

‒ Как долго? – спросил Бек, и его голос был хриплым.

‒ Несколько дней, может меньше. Я думаю, единственная причина, почему она пока не ушла, она ожидала свидеться с тобой.

‒ Ей все равно по этому поводу.

‒ Иногда то, что люди говорят и, то, что чувствуют ‒ две разные вещи, – доктор выпрямился. – Где ты остановишься в городе?

‒ Мы только что из мотеля.

‒ Убедитесь, что медсестра занесла в список ваш номер телефона.‒ Он поднялся. ‒ Мне очень жаль, что мы не можем сделать больше. Помирись с ней, если ты можешь. Время уходит.

Бек кивнул и поднялся, снова пожимая руку мужчины. После того, как доктор ушел, Бек закрыл за ним дверь, затем опустился на кресло и обхватил голову руками.

Райли вспомнила, как это было, когда врач сказал ей и ее отцу что конец приближается. Чувство полной беспомощности. Она положила руку на плечо Бека, его трясло под ее пальцами.

‒ Я всегда надеялся… что мы бы... нашли способ поладить друг с другом. Он взглянул вверх, его глаза заблестели, потом он стёр слезы тыльной стороной ладони. – Но каждый раз, когда я пытался, она не хотела иметь ничего общего со мной. Она говорит, что я полный неудачник, который не стоит ее времени.

‒ Какая же она мать?

Райли прижалась к нему головой, взяла за руку, и обнял за широкие плечи.

‒ Она неправа. Ты не неудачник Бек. Ты очень классный парень.

Он шмыгнул носом и отстранился, медленно поднимаясь со своего места. Еще раз смахнул слезы, а затем он надел свое каменное лицо, которое не позволит миру увидеть, как ему плохо.

‒ Давай. Пришло время тебе встретиться с ней.

У Сэди Бек не было соседа по комнате, ее кровать располагалась у окна. За мгновение до того как Бек шагнул за ширму, он остановился, как будто надевал слоями дополнительную броню для боя с противником.