Ирина Котова - Королевская кровь

— Согласен, — наконец произнес он, и снова рука дернулась к сигарете.

— Вот и отлично, — окончательно развеселился Служитель Стихий. Вы можете курить, лорд, не стесняйтесь, я переживу.

— Нет уж, — пробормотал Люк, — я, пожалуй, потерплю. А то вдруг божественные наши господа бонусом еще и курить бросить потребуют. Скажите лучше, вы нашли его? Он действительно здесь? Дело действительно крайне важное.

— Вы даже не представляете, насколько, — со внезапной серьезностью сказал самый могущественный человек в Рудлоге, протягивая ему увесистый конверт. — От встречи он отказался, но просил передать вам это.

Люк почувствовал странное разочарование. Ему очень хотелось увидеть человека, про которого даже его начальник говорил с примесью благоговения. Который в одиночку уничтожил после переворота более десятка самых влиятельных на тот момент людей, чем дал возможность вернуть жизнь в стране в нормальное русло. И хотя Люк не разделял таких методов, все-таки он был сыщиком, а не убийцей, понять, каким образом Стрелковский в одиночку, когда его искали, избегал охраны и осуществлял свою кровавую жатву, было бы познавательно.

Письмо он прочел уже дома.

«Лорд, — было выведено четким, острым почерком, — меня настойчиво попросили дать вам информацию, объяснив, какие последствия может иметь для страны мое молчание. Я скажу прямо, что эта страна заслуживает всего с ней происходящего. Но я многим обязан Его Священству, который передал мне приказ тех, ослушаться которых я не имею возможности.

Сразу скажу — я не знаю, где могут быть принцессы и живы ли они вообще. Я пытался их найти, но в одиночку это было невозможно. В ваших руках мощь Зеленого Крыла, и вам легче. Но я не буду желать вам удачи. Если они живы, они после всего заслуживают невмешательства в свою жизнь. Ради памяти их матери. Но если вы их найдете, я не знаю, какие доводы нужно будет привести, чтобы организовать возвращения рода Рудлог на трон.

Тем не менее, я подробно изложу события последних дней, предшествовавших перевороту, и события самого дня. Возможно, это вам поможет».

Далее следовало длинное, подробное и очень конкретное письмо, напомнившее Люку отчеты в их Управлении, в котором Стрелковский педантично описывал все значимые и не очень события, как и пообещал. Заканчивалось письмо припиской «Передавайте привет Тандаджи. Я рад, что именно он сменил меня на этом посту. Возможно, мы с ним еще увидимся. И.И.С.»

Люку действительно многое стало ясно, и он, закурив и налив себе коньяка, еще раз, медленно, обдумывая детали, перечитал письмо Стрелковского. Значит, исчезли сестры и раненый принц-консорт после того, как королева сорвала с шеи какую-то подвеску и выкрикнула какое-то заклинание. И последние дни во дворце присутствовал маг, Алмаз Григорьевич Старов, которого он тоже разыскивал. И, вероятно, он сможет объяснить, что это была за подвеска и куда она могла девочек забросить.

Секретарь ректора Университета Магии после его напоминающего звонка дала ответ, что нынешнее нахождение мага неизвестно, однако у него есть дом в Великой Лесовине и он часто там бывает. Но на звонки сейчас, видимо, в связи с землетрясением, не отвечает. И продиктовала адрес.

«Значит, Лесовина, — Люк выпустил струю дыма в потолок, — все сходится в Лесовине. И с Байдеком там в конце недели встреча будет. Сразу двоих закрою. И Марина, кстати, тоже там…»

Он хмыкнул, помимо воли вспоминая их первый шальной поцелуй в коридоре госпиталя, и слегка улыбнулся. Чудная девчонка, такая сладкая и колючая. Ни капли робости или благоговения перед лордом, обратившим на нее свое внимание. И ни капли доступности. Его натура преследователя и охотника вся изнывала от желания раскусить этот крепкий орешек, победить, завоевать и покорить. Снять с нее ее доспехи и доказать, что он сильнее, перевести их противоборство в жаркую и полную наслаждения горизонтальную плоскость, чтобы она стала покорной, томной и нежной от его ласк и просила еще и еще.

И только одна деталь отрезвляла его. Когда он прочитал в письме, что принц-консорт потерял в противостоянии с демоном руку, его охотничий инстинкт взвыл, как пожарная сигнализация. Потому что он слишком хорошо помнил, что Марина рассказала, что у ее отца тоже нет руки. И не слишком ли много совпадений для одной провинциальной семьи?

Ангелина уже вторую неделю работала с второклашками, и всю эту неделю ее не покидало ощущение абсолютного счастья, давно подзабытого за эти семь лет. Дети были разные, вредные и послушные, крикливые и тихие, но на удивление слушались ее так, будто она за послушание выдавала им шоколадные конфеты.

Она словно вернулась в тот период, когда все смотрели ей в рот и слушались, и пусть сейчас это были семи-восьмилетние детки, ощущение, что она кому-то, кроме своей семьи, нужна и может много что дать, стало для нее словно живительной пилюлей.

По сути на ее попечении остались Каролинка да отец, сестры разъехались по институтам и работам, и стало, конечно, гораздо легче. И даже появилась надежда на то, что они сумеют выбраться из этой нищеты и потихоньку обустроить нормальную жизнь. Не все же жить на огороде и на те деньги, которые зарабатывала Марина и присылали Василина с Марианом.

Директор, проходя мимо нее, все косился недоверчиво, даже посетил вместе с завучем несколько уроков, но, когда уходил, даже сдержанно похвалил. И предложил ей еще и вести географию в пятых классах. А чего б не похвалить, если она просиживала над учебниками, методичками и подготовкой к урокам все свободное время, засиживаясь часто далеко за полночь. Но это того стоило.

Сейчас она как раз вела географию, мироустройство. И пыталась дать это детям так, чтобы было интересно и понятно, и близко тем, кто из деревни.

— Итак, ребята, — говорила она, — наш мир напоминает перепелиное яйцо, только круглое, и называется он Тура. Это на старом диалекте и означает сразу и шар, и яйцо.

На подставках-научных артефактах перед детьми выросли шары размером с кулак, стали медленно крутиться вокруг своей оси. Дети хихикали, совали сквозь магоголограмму руки, но при этом внимательно слушали учительницу.

— Снаружи оно твердое, как скорлупа, а внутри есть полутвердое горячее ядро — как желток, и расплавленная тягучая масса, как белок, такая же тягучая и горячая, как плавленый сахар. А на поверхности, как на скорлупе, есть темные пятнышки — это материки, и светлые — это океаны. У нашего мира-яйца три больших темных пятнышка-материка, видите? Это наш материк Рика, что значит «земля», соединяющийся с ним снизу жаркий маленький материк Манезия, что значит «остров» и на противоположном полушарии, видите? Длинный треугольник материка Туна, что значит «гора».