Гарри Тертлдав - Мечи легиона

Последнее восклицание Алипии заставило удивленно рассмеяться и трибуна, и Горгида.

— В конце концов, на что я жалуюсь? — сказал Горгид. — Когда я начал писать свою «Историю», я думал, что единственным, кому придется потом читать эту неразбериху, буду я сам — за исключением, пожалуй, Марка. Разве я рассчитывал на то, что мои записи будут переведены на видессианский язык?

— Они заслуживают этого, — твердо ответила Алипия. — Прежде всего -как документ участника описываемых событий. Кроме того, ты — настоящий историк. Ты стараешься заглянуть за внешний фасад событий и вскрыть причины происходящего.

— Во всяком случае, пытаюсь, — кивнул Горгид. — Ту часть, над которой мы сейчас бьемся, ты понимаешь куда лучше меня. Я лишь пересказываю то, что услышал от Виридовикса. Вот здесь, Скавр. Может, ты сумеешь нам помочь. — Он сунул пергамент в руки римлянина. — Как бы ты перевел этот кусочек на видессианский язык?

— Я? — встревожился Марк; большинство его попыток в этом направлении встречались в штыки. — Какая часть?

Горгид показал ему спорное место в тексте. Уповая на то, что он еще не забыл греческие глаголы, Марк нерешительно сказал:

— Как насчет такого: «…некоторые кланы поддерживали Варатеша потому, что больше ненавидели Таргитая, нежели боялись Авшара»?

— Неплохо, — сказал Горгид. — Это придает больше контраста.

Алипия плотно сжала губы и рассудительно кивнула.

— Будь любезен, повтори этот текст, пожалуйста, — попросил секретарь, записывая услышанное.

Объединенными усилиями Горгид и Алипия разнесли следующее предложение Скавра в клочки. Через десять минут бурного обсуждения Горгид сказал:

— Слушайте, хватит на сегодня. Возможно, на свежую голову дело пойдет лучше. — Он слегка поклонился Алипии. — Я сочту за честь разыскивать в архивах нужные тебе записи, делать с них копии и отправлять их в твое поместье. Это, конечно, не заменит тебе самостоятельных исследований, но все же поможет немного.

— По рукам, — сказала она с той же быстрой решимостью, что отличала и Туризина.

Грек поднялся, чтобы уйти.

— Похоже, ты решил загрузить себя работой по горло. Исторические исследования, подбор документов для книг Алипии да еще твоя медицина… И целительское искусство… — заметил Марк, провожая Горгида к выходу.

— Врач и должен быть занятым. А что касается архивов… Это самое малое, что я могу сделать для твоей жены. Она тепло и с пониманием отнеслась к моей книге. Родственная душа, что называется. Кроме того, Алипия сумела многому меня научить.

В устах грека это, пожалуй, была самая большая похвала. Горгид удивил Марка, прошептав:

— Какая жалость, что у нее нет сестры. — Он засмеялся, увидев ошеломленное выражение на лице трибуна. — Не все из того, что случилось в степи, записано на пергаменте. Я тут как-то раз потренировался… Думаю, у меня стало неплохо получаться. Хотел бы я тоже когда-нибудь иметь сына.

Как будто в ответ из детской донесся оглушительный рев маленького Гавра.

Один из часовых у входа, видимо, отпустил сальную шутку. Скавр услышал приглушенный смех и затем голос Виридовикса:

— Ну, хватит болтовни, приятель. Ты мне напоминаешь блоху, которая прыгала по спине волчицы и говорила ей: «Надеюсь, не сделала тебе больно, моя милая».

Раздался еще более громкий смех. Горгид приглушенно фыркнул. Часовой сказал:

— Ты пришел оскорблять меня или у тебя есть более важная причина?

— Мне это нравится! — воскликнул кельт, как бы желая быстрее закончить разговор. — Я пришел навестить Скавра, если он дома.

— Я здесь. — Марк вышел на ослепительное дневное солнце.

— Это он, это он собственной персоной! — воскликнул Виридовикс и махнул в сторону ящиков и сундуков. — Ты наверняка опустошил здесь все дворцы и Собор в придачу. Ах, грабитель! А я, я ношу с собой только то, что могу взвалить себе на спину.

— Однако не забывай, что «мулы» могут взвалить на себя изрядный вес, — сказал Горгид, намекая на старое армейское прозвище легионеров. — И если бы Туризин не пожаловал тебе во владение поместье, то половина столичных аристократов с радостью подарили бы его тебе, лишь бы убрать подальше от своих жен.

Виридовикс пожал плечами:

— А другая половина — это те, кто сдуру переженились на уродливых девках. О, бедные олухи!

Часовые смеялись так, что им пришлось держаться друг за друга, чтобы не упасть. Похоже, Виридовикс был не в состоянии принять дружеский совет Алипии; его любовные похождения пользовались во всем городе скандальной известностью. Но натура кельта была настолько добродушной, что он каким-то образом умудрялся не наживать себе смертельных врагов — как среди женщин, так и среди мужчин.

Марк спросил:

— Ты пришел оскорблять меня или у тебя есть более важная причина для визита?

— Какой ты все-таки гад, Скавр. Стоишь за спиной и подслушиваешь. Но ты прав, я действительно пришел по делу. — К великому разочарованию часовых, он перешел на латынь: — Теперь, когда все утряслось и мы отправляемся в западные провинции, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты уговорил Гавра дать мне землю лично от себя. Было бы нехорошо, если бы я принял участок земли из твоих рук.

— А, вот ты о чем, — отозвался Марк тоже по-латыни. — Выбрось из головы. Случись иначе, мне было бы неловко. Для Туризина мы все единоплеменники. Он привык считать нас единым отрядом. Поскольку он в основном имел дело со мной как с командиром этого отряда, ему даже в голову не пришло, что ты не легионер. Не то чтобы ты, — добавил трибун, -когда-либо подчинялся моим приказам…

— Ты мне их никогда и не отдавал, за что, честно говоря, я тебе тоже благодарен. — Виридовикс расправил плечи, печальный, гордый и одинокий. -И все же я не жалею о том, что я — не легионер. Не хотелось бы мне вечно торчать у Гая Филиппа, который твердил бы мне, что он все время прав.

— Неужели вы с ним еще не прекратили эту дурацкую войну? — с отвращением спросил Горгид. — Неужели ты не нашел достаточно новых способов удовлетворять свою варварскую кровожадность?

— Оставь его таким, каков он есть, — сказал Марк. — Каждый из нас бережет в памяти то, что ему дорого. Это помогает нам держаться вместе.

— Да, — сказал Виридовикс. — Вы, римляне, даже не знаете, как вам повезло. Вас тут так много… Возможно, даже ваши внуки будут знать два-три слова по-латыни. А у грека есть его «История», чтобы обо всем помнить. Но я тоже все запомню, и чума на любого, кто велит мне позабыть. — Он бросил острый взгляд прямо в лицо Горгиду.

— Ну хорошо, согласен, согласен! — Горгид гневно пыхтел несколько секунд и вдруг криво улыбнулся. — Меня всегда раздражало, когда ты побеждал меня в спорах. Эти длинные рыжие волосы вечно заставляют забывать, что под ними скрывается цепкий ум. — Покачав головой, он направился к двери.