Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира

Строительство отеля не было гладким. То падали краны, то обрывались тросы, то люди падали со строительных лесов. Особенно много травм было при работе в ночную смену. Создавалось впечатление, что кто-то специально тормозит строительство и делает все, чтобы объект не был сдан. Но объект достроили.

Отель «Lissabon» стал самым красивым и высоким зданием в городе. Все дорогие иностранные гости останавливались только там. Свадьбы и торжества состоятельных людей проводились во многих банкетных залах отеля, принося немалый доход его владельцам.

Владельца отеля неоднократно спрашивали, почему название отеля именно Лиссабон, какое отношение имеет название к построенному гостиничному комплексу. Все оказалось очень просто.

— В армии наш взводный всегда материл нас этим словом — «Лиссабон вашу мать». Вот и я дал отелю это название, чтобы сказать всем — «Лиссабон вашу мать».

Как и всякое грандиозное сооружение, отель имеет свои тайны, легенды и даже привидения. Как же без них? Если их нет, то чего простому миллионеру или миллиардеру там делать? Для чего он будет раскошеливаться, если нечем нервишки потрепать и получить настоящую и полновесную порцию адреналина?

Агенты по пиару неплохо потрудились над созданием имиджа главной городской гостиницы. Немало денег было потрачено на то, чтобы каждый человек с уважением и некоторым трепетом смотрел на это здание и на проживающих там жильцов.

Разведки всего мира устремились в номера отеля, заглядывая в каждую постель, принюхиваясь к простыням и проводя инфракрасную видео и киносъемку сюжетов, которые и до сих пор лежат в потайных отделениях несгораемых сейфов центральных разведывательных управлений.

Отель так же был облюбован и криминалом, который первым обратил внимание на странные вещи, происходящие там. Какая там организованная преступность, если неизвестно кто делает с братками все, что угодно и никто не может найти на него управу.

Сразу после Дня защиты детей меня пригласили к топ-менеджеру, то есть к главному руководителю и совладельцу самого крупного в городе банка. По идее, он давно должен был загорать где-то в Испании на собственной вилле или в другом месте, где у него имеется недвижимость. Те, кто соскребают проценты с наших денег на вкладах, предпочитают иметь убежища от тех, кто может спросить их:

— Чего ж ты жируешь на наши деньги, а страна становится нищей?

Вызов этот был для меня в диковинку. С банками я дел не имел. Есть у меня пенсионный вклад в Сбербанке и там денег столько, что хватит съездить на недельку в Турцию одному и то в один конец.

В банке меня уже ждали и сразу провели к директору.

— Андрей Васильевич, — директор встретил меня как старого знакомого, с которым давно не виделся. — Как поживаете?

— Спасибо, — сказал я, — чем обязан?

Не люблю я эти восточные премудрости с выяснением здоровья всех моих баранов поименно, пересчитыванием ложек в выдвижном ящике кухонного стола и непременным кофе-чаепитием. Хотя, кофе и чаепитие — это неплохая процедура, особенно если человек с дороги или с момента завтрака прошло уже немало времени.

— Андрей Васильевич, — начал директор, — позвольте один маленький вопросик. Почему все называют вас Андре? У вас есть французские корни?

— Никаких французских корней, — улыбнулся я, — простой рационализм друзей, легче сказать Андре, нежели Андрей. Разница в одну букву, а все же экономия. Как у американцев, вещь стоит не сто долларов, а девяносто девять и девяносто девять центов. На один цент ничего не купишь, зато в целом складывается кругленькая сумма экономии. Кстати, по этому поводу анекдот. Приходит мужик в ресторан и заказывает девяносто девять стаканов чая.

— Девяносто девять, — удивился банкир, — а почему не сто?

— Что я лошадь, что ли? — ответил посетитель.

Я непринужденно балагурил, лихорадочно соображая, в какую сторону повернется разговор, настораживающий тем, что возле больших денег постоянно вьется темная сила, как паук засасывающая в свои сети всех, кто пролетает мимо него. Пикантность ситуации придавало и то, что респектабельный банкир имел довольно темное прошлое, которое никуда не делось за блеском современного дизайна его кабинета и всего банка.

— Ха-ха, — рассмеялся банкир моему анекдоту и сразу перешел к делу. — Андрей Васильевич, у меня к вам конфиденциальное дело. Я даже не знаю, как начать разговор, потому что кое-кто уже пытался говорить с вами, но получил довольно острый отлуп и на его хвост сели некоторые бывшие ваши коллеги. Все-таки, корпоративность — это большая сила.

— Корпоративность корпоративностью, — согласился я, — но и меры предосторожности бывают нелишними, особенно в отношениях с теми, кто живет не по государственным законам.

— Не скажите, — засмеялся банкир, шутливо помахав указательным пальцем.

— Если считать законной жизнь по статье в условиях режимного объекта, то это не есть сознательное исполнение законов, — отпарировал я.

— Но я хочу предложить вам дело, которое будет подчиняться только вашим законам, — сказал банкир.

— Что значит — моим законам? — не понял я.

— А это значит, — сказал мой собеседник, — что никто вам не будет связывать руки и ноги и все, что вы сделаете, будет неподсудно и ненаказуемо со стороны законов дня и со стороны законов ночи. И эксзаконность гарантируется обеими сторонами.

Я задумался. Судя по всему, мне предоставляется карт-бланш во всех делах, как и агенту 007 на службе Ее Величества. И все это должно быть шито-крыто. Я прошел полный курс коммунистического оболванивания — октябрята, пионеры, комсомольцы, члены партии — и, по идее, должен быть способен на все от сдачи палачам своих родителей и приведения в исполнения приговора коммунистической партии своему лучшему другу. Но среди двадцати миллионов советских коммунистов встречались и нормальные люди, а остальные продолжают служить режиму, прикидываясь демократами. И это банкир тоже не был исключением из правил.

— На заказное убийство подписываться не буду, — твердо сказал я, поднимаясь и заканчивая беседу. — Шутники вы, однако, господа миллионеры, очкарика в киллеры…

Банкир схватил меня за рукав и быстро заговорил:

— Никаких убийств, Андрей Васильевич, нам нужен грамотный и умный человек, имеющий опыт проведения расследований. Причем таких расследований, о которых не должен никто знать. Речь идет об отеле «Lissabon». Мы стоим на грани войны между правоохранительными органами и криминальным миром. И победы в этой войне не будет, потому что, знаете ли, все в жизни так переплелось, как в гражданскую войну и не понятно, кто у нас красные, а кто белые, кто ночной дозор, а кто дневной. Вот нам и нужен человек, как бы нейтральный от всех и способный поставить точки над «i».